– Маттео… Красиво…

Кабина дёрнулась и медленно заскользила вверх.

Кажется, смысл странных взглядов стал проясняться. Мэтт снова сжал челюсть. Справа раздалось сдавленное фырканье, которое тут же безжалостно заглушили кашлем. Будто эта уловка могла кого-то обмануть. Сама тактичность, боже! Мэтт покосился в сторону девушки: она приложила кулак к губам и отрывисто прочистила горло.

Внезапный приступ кашля вдруг отступил. Амрита задрала голову и посмотрела на табло, где тройка только что сменилась четверкой. Не знаешь, куда деть взгляд в лифте? Смотри на табло.

– Если не секрет, сколько вам лет, Маттео? – прозвучал вдруг безучастный вопрос.

Какое деланное безразличие. Браво!

– Тридцать три, – Мэтт опять заложил руки за спину и тоже поднял взгляд к сменяющим друг друга цифрам. – Это есть в моём резюме.

– Понятно… – протянула девушка. – И так происходит все тридцать три года?

Дротик попал в цель. Язва. Пора бы на неё разозлиться, давно пора, но вместо этого губы Мэтта дрогнули, и он тут же постарался вернуть себе серьёзность.

– Нет, – он коротко повёл плечом. – Сначала я нравился преимущественно бабушкам и тёткам.

Тишина накрыла лифт. Гробовая, страшная тишина. Секунда, две, три… И новая волна фырканья прокатилась по замкнутому пространству. Мэтт повернул голову в сторону девушки: Амрита обняла себя одной рукой, ладошкой второй прикрыла лиловые губы и рассмеялась.

Весело ей.

«Дзынь». Лифт незаметно дернулся и остановился, двери начали размыкаться, Амрита тут же придушила смех и выставила ладошку вперёд в жесте капитуляции.

– Простите, – выдавила она.

На её щеках заиграли две глубокие ямочки. Абсолютно прекрасные. Она их специально прячет?

– Ну что вы. Развлекайтесь, – Мэтт разомкнул руки и приглашающе вытянул одну вперед.

Двери разъехались окончательно, Амрита отвела взгляд и, приглушив улыбку, шагнула из лифта.

Впервые кого-то так откровенно забавляет его внешность. Кроме Иэна, пожалуй. Тот при каждом удобном случае называет себя некрасивой подружкой и ржет. А смешнее всего то, что когда они вместе идут в бар, брату всегда удается первым кого-то подцепить. Его считают более приземленным и реальным. Таким, до которого легко дотянуться, хотя при этом его синие глаза способны увлечь на дно чью-нибудь душу.

А вот Мэтту улыбаются, краснеют, но… будто не верят своему счастью. Долбаные гены.

Они почти в ногу дошли до двери, Амрита провернула ключ в замке и уверенно вошла в квартиру. Больше она на Мэтта не смотрела. Не раздеваясь и даже не глядя, что делает, отработанным жестом хлопнула по выключателю, потом по кнопке электрорадиатора; швырнула сумку, и та попала ровно на крючок вешалки. Хозяйка вернулась, хозяйка знает, что делает. Не оборачиваясь, она пошла в сторону кухни, и через пару мгновений свет загорелся и там. И наверняка заработал еще один радиатор.

– Сделать вам чаю, прежде чем я уйду к себе? – пронёсся по квартире вопрос.

Мэтт сбросил с плеч куртку и повесил на вешалку. Похоже, впереди действительно очередной бесполезный вечер. Время, которое можно было бы потратить на что-то стоящее, нужное…

– Если только вы не хотите поговорить, – он вытянул из кармана бомбера мобильник, спрятал в карман джинсов и двинулся на свет и радиатор. Из дверного проёма выглянуло удивленное лицо.

– О чём?

О чём люди разговаривают?

– Не знаю, – Мэтт приблизился к кухне. – В условиях было что-то про разговоры. Вам решать.

– Нет, спасибо, – голова снова спряталась за откос.

Он вошел в светлое помещение, лампочка на радиаторе подмигнула оранжевым. Всего второй день, а действия Амриты просчитываются на раз-два. Сегодня она тоже не собирается хотя бы сбросить туфли? Она уже включила чайник, и в помещении начал нарастать шум. Вытянулась, открыла шкаф, достала банку с невнятной надписью. Две щепотки в две чашки. Своеобразный ритуал. Наверное, если открыть холодильник, оттуда посмотрят пустые полки: кроме чая в этой чистой кухне ничего не дают.

Мэтт отодвинул ставший уже привычным стул и сел спиной к выходу. Сложил руки в замок на белой гладкой столешнице.

– Подругам понравился вчерашний фотоотчет?

Интересно, как клубок змей отреагировал на самца? Или хотя бы та из клубка, которой поджигали самбуку во рту: судя по всему, она главная нечисть в их террариуме.

Амрита обернулась через плечо, чувственные губы изломились в едкой ухмылке.

– Они потребовали голову. Но не волнуйтесь, ее я не отдам.

А, точно, от него ведь остались только рот, шея и плечи. Якобы случайно.

– Я не волнуюсь, – Мэтт безразлично повёл плечом.

Она прищурилась, шоколадный взгляд испытующе остановился на его лице. Почти рентген. Что это? Очередная проверка на прочность?

– Вижу, – она, наконец, отвернулась и схватила начавший бурлить чайник. – Вообще никогда, – почти неслышно долетело до Мэтта.

Вода полилась в чашки, пар заклубился тонким облаком. Амрита взяла одну, со стуком поставила на стол перед Мэттом, и чай девятым валом плеснулся о стеклянные стенки. Тёмный хвост круто мотнулся в сторону, каблуки неприятно скрипнули по полу, когда она развернулась и как торнадо унеслась из кухни.

Стажировку официантки она завалила бы в первый же день. Однозначно.

Оставшиеся после чая полтора часа тянулись долго, если не сказать вечность. Вторая половина «Рок-н-рольщика» закончилась раньше, чем вышло время, поэтому его остаток Мэтт бездумно листал ленты социальных сетей и старался не прислушиваться к тому, что происходит за стеной. Или к тому, что не происходит. Если она просто просидела на диване, не позволяя себе в собственном доме какую-то свободу, это и правда проблема.

Или же она не позволяет себе свободу, потому что чувствует человека за стеной. Тогда это тоже проблема. Люди постоянно нанимают кого-то к себе домой: горничных, сантехников, ремонтников и бог знает кого еще. И при этом не забиваются в угол, пока рядом кто-то ходит.

В этот раз Мэтт и сам выставил будильник. Девять вечера. «Инстаграм» свернулся, и весь экран мобильного заполнился колокольчиком, а в ладонь ударила вибрация. Он мазнул пальцем по кнопке отключения, забросил руки за голову и с силой потянулся. Наклонил голову: вправо, влево, вперед. Задеревеневшие мышцы слегка затрещали.

За стеной раздался стук каблуков. Так и есть, даже не обула что-то мягкое. Ужасно, наверное, провести весь день в такой обуви и не сбросить ее, придя домой. Но это ведь не его проблема… Мэтт оттолкнулся ногами, стул отодвинулся назад. Он поднялся, убрал мобильник в карман и двинулся в сторону выхода. Пора обниматься.

Амрита вышла навстречу. Не просто вышла, а, как королева в доспехах, идущая в бой вместе с народом, гордо вынесла себя, расправив плечи и вздёрнув подбородок. На телефоне уже была включена камера. Приготовилась заранее. Мэтт остановился напротив, вопросительно расставил руки. Зачем тянуть?

– Готовы?

Она выгнула аккуратные брови. Выражение лица сделалось скептическим.

– Вы будете каждый раз об этом спрашивать?

– Да, – руки упали и хлопнули по бёдрам. – Лучше я спрошу, чем получу кулаком под рёбра.

Напряженные плечи едва заметно расслабились. Чуть опустились, потеряли натянутость тетивы.

– Боже, Мэттью, – девушка закатила глаза и уперла кулак в крутое бедро (однозначно, лучше свитера эти ноги смотрятся только в кожаных брюках). – Я даже не умею драться.

А стоило бы научиться.

– Зря, – Мэтт пожал плечами. – Полезный навык.

– Моя мать с вами не согласилась бы.

С этими словами она шагнула вперед, в глазах застыл вопрос. Мэтт снова расставил руки, и его груди в тонком джемпере коснулась чёрная кожа куртки. Он медленно сомкнул руки за спиной Амриты. Даже не дотронулся до неё ладонями, просто обхватил себя же за локти. Девушка, кажется, перестала дышать, или же её дыхание сделалось ужасно осторожным и поверхностным. Она постояла мгновение, два… Но вот пришла в себя, пошевелилась. Одно невесомое движение, чёрные кожаные рукава обвили тело Мэтта, и Амрита втянула носом воздух.