Я сварила кофе и достала из сумки прихваченную в последний момент из дома булочку. Приятный баритон монотонно рассказывал о ценах на различные детали, на экране сам собой печатался текст. Я с удовольствием запивала булочку сладким ароматным кофе, прислушиваясь, чтобы не пропустить появление важного начальства, и одним глазом поглядывая на экран.

Мобильник зазвонил, когда аудиосообщение закончилось, и текст уже был набран безотказным компьютером. «Вечная любовь, верны мы были ей…» Нестареющий хит заполнил приёмную, создавая неуместную, но прекрасную романтическую атмосферу. Коля сам загрузил на мой телефон эту песню для своих звонков. Надо будет ставить телефон на виброрежим, когда нахожусь в приемной. Говорила же Сокольникову, чтобы не звонил мне на работу!

Я щёлкнула мышкой на кнопочку автоматического перевода русского текста на английский. Потом всё прочту и исправлю, если увижу ошибки. Надо будет вбить в поисковике интернета для проверки каждый из технических терминов.

– Алло! Я же просила… – сдержанно заговорила я в трубку.

– Пушиночка, мне нужно уехать на несколько дней, – возбужденно перебил Коля. – Отцу будут делать серьёзную операцию. Мама позвонила в панике, его только что забрали по скорой в больницу, сказали, дело срочное. Я уже собираюсь.

– Подожди, что случилось? Какую операцию? – растерянно начала я.

– Всё потом расскажу, сам толком не понял. Мать просто в истерике. Говорит, срочно нужны деньги. Я возьму из нашего запаса? Как приеду, всё отдам, ладно?

– Но это же деньги за кредит… – попыталась возразить я, хорошо осознавая, что это бессмысленно. – Мы же собирались его закрыть…

– Пушиночка, это мой отец, – твёрдо проговорил Коля. – Я помню, что кредит тоже мой. Сейчас разберусь с папиной операцией и буду решать проблему с банком, время ещё есть.

Я понимала всё. Во всяком случае, мне так казалось. Родители – это святое, и забота о них, конечно, важнее оплаты кредита. Только проблема в том, что кредит в сто пятьдесят тысяч рублей был взят на моё имя под совершенно грабительские проценты. Коля ещё до встречи со мной пытался заняться бизнесом, и ему надо было срочно отдать долг какому-то серьёзному человеку. Самому Коле кредит дать отказались, а вот мне под его поручительство месяц назад почему-то выдали.

– Пушиночка, я заработаю, – клялся он в тот день. – Перекручусь, кое-что куплю-продам, потаксую около вокзала.

Не знаю, каким образом, но деньги Коля собрал. Правда, мы остались должны квартирной хозяйке – хорошо хоть она согласилась подождать ещё неделю. И теперь возникла новая непредвиденная проблема.

– Сколько нужно на операцию? – упавшим голосом спросила я.

– Малыш, я ещё не в курсе. Беру всё, на всякий случай. Ты ведь знаешь, как у нас в больницах любят деньги. Каждому нужно что-нибудь дать – от санитарки до главврача.

– Послушай, может, ты продашь свою машину? Походишь месяц-два пешком, разберёмся с долгами, а потом купишь другую. Мы должны за квартиру, – начала перечислять я. – Плюс кредит. Плюс на обычные расходы. В конце концов, у меня уже даже на нормальные прокладки денег нет!

В запале я не замечала, что говорю всё громче. Я понимала, что деньги нужны, и понимала, что Коля их возьмёт. Но неужели у его родителей совсем нет сбережений? Он не может не осознавать, что заберёт последнее! У меня на карте осталось рублей пятьсот и в кошельке мелочь на проезд.

– Это что? – негромко, властно прозвучал за спиной уже знакомый голос.

Я вздрогнула от неожиданности и слишком резко развернулась в кресле на колёсиках, зацепив локтем чашку с остатками кофе. Чашка перевернулась, остатки ароматного напитка залили распечатанные бумаги и рукав моего пиджака.

На пороге стоял всё тот же прилизанный работяга в робе и брезгливо переводил взгляд с компьютерного стола на меня. Сзади маячил сильно побледневший заместитель шефа, в руке он, как реликвию, держал дорогой серый костюм в футляре. Зам таращил на меня глаза и темпераментно крутил пальцем у виска. Выглядела эта пантомима в исполнении низенького лысого толстячка довольно забавно, но мне было совсем не смешно. Это что же, шеф с самого утра разгуливает  по своему предприятию в воняющей машинным маслом робе? А с другой стороны, не в костюме же ему заходить в цех. Хотя мне не приходило в голову, что миллионер вообще заглядывает туда, где идут работы. У него на это технический директор есть.

– Перезвоню, – буркнула я в телефон и торопливо нажала «отбой».

Мужчина с иронией оглядывал кабинет. На столе валялась упаковка от булочки. Кофе веселой темной струйкой стекал со стола на светлый паркет. На экране монитора выдавала меня с головой открытая страница автоматического перевода с русского языка на английский.

– Максим Игнатьевич, барышня официально к нам устроена? – шеф резко повернулся к заместителю.

– На испытательном сроке, – отчеканил тот, пронзая меня яростным взглядом.

– Выдать ей ученическую оплату за дни её работы, – слово «работа» прозвучало откровенно язвительно, – и чтобы больше я её здесь не видел.

Пока он говорил, я мысленно отметила начальственную осанку «рабочего», дорогой костюм в руках зама, хорошую стрижку, гладкие руки и – чтоб уж совсем не оставалось сомнений – аккуратные ногти, над которыми точно поработал мастер маникюра.

– Послушайте, Никита Александрович, это случайность, – попыталась объяснить я. – Мне просто позвонили с неприятной новостью…

– Девушка, какая случайность? – переодетый шеф-миллионер направился к двери своего кабинета. Зам семенил за ним, торжественно вытянув руку с костюмом. – Утром вы опоздали на семь минут, явились на работу в непотребно-растрепанном виде, чуть не сбили с ног первого встреченного на предприятии человека и вдобавок нагрубили ему, – скучающим тоном перечислял шеф, остановившись у двери. – Сейчас вы превратили мою приёмную в столовую и громко обсуждаете по телефону женские гигиенические средства. Всё это совершенно недопустимо на моем предприятии. К тому же вы делаете перевод на английский с помощью гугла, и уж это никак не может быть случайностью, – он кивнул на компьютер. – У меня солидное предприятие, мы ведём дела с зарубежными партнёрами, мне нужен секретарь совершенно другого уровня. Вас вообще нельзя показывать тем, кто приезжает сюда на деловые переговоры. Вы – антиреклама для любой уважающий себя фирмы.

– Но это правда цепь случайностей, – сопротивлялась я. – Дайте мне шанс, пожалуйста. Я умею работать. Просто именно сегодня утром я застряла в пробке и пришлось бежать пешком, а сейчас этот звонок…

– У меня нет времени продолжать разговор, – отрезал шеф. – Максим Игнатьевич, рассчитайтесь с девушкой и скажите, чтобы здесь убрали. Сегодня обратитесь в приличное агентство, пусть там подберут для нас нормального секретаря с опытом работы. Всех кандидатов отправлять ко мне, утверждать буду лично.

Дверь кабинета захлопнулась. Я прикрыла глаза. Мало того, что без денег, теперь ещё и без работы! И Коля уезжает, увозя с собой последние сбережения…

На улице я оказалась через пятнадцать минут – с тремя тысячами рублей в кармане. Хотелось бы знать, на какой срок их нужно растянуть. Впрочем, может с работой так получилось к лучшему? Я могу поддержать Колю, познакомиться и наладить отношения с его родителями, помочь в больнице.

Я набрала номер Николя, ответил парень почти сразу.

– Пушиночка, ты успокоилась?

– Успокоилась, – выдохнула я. – Меня с работы выгнали, и больше в городе на ближайшие дни ничего не держит. Хочешь, с тобой поеду? Помогу, чем нужно, а потом вместе вернёмся и будем разбираться с проблемами.

– Малыш, уже не получится, я еду по трассе. Мать звонит каждые пять минут, истерит. Давай лучше ты приедешь завтра. Всё уже будет более-менее ясно, я за сегодня разберусь с основными проблемами, а завтра вечером встречу тебя на вокзале. Всё, я за рулём. Целую свою кошечку.

Я со вздохом убрала телефон в сумку. Боюсь представить, что скажет хозяйка квартиры, когда я буду объяснять ей, что нам с Колей придётся уехать на несколько дней и за квартиру мы сможем заплатить, только когда вернёмся. А потом я снова начну искать работу. В агентство по найму теперь лучше не соваться: представляю, какой отзыв оставит обо мне мой несостоявшийся шеф.