С посадкой и многократной прополкой наши крестьяне справлялись без особых усилий. А вот убирать урожай им помогало всё населенье страны. В первую очередь, этим ответственным делом занимались студенты.

Верочка повернулась и двинулась к дому дедушки с бабушкой. Хочешь, не хочешь, а нужно было собираться в какой-то колхоз, расположенный в Безенчукском районе.

Первого сентября, Верочка оделась в то, что похуже, взяла в руки модную спортивную сумку с вещами и пошла к институту. Там уже собралась толпа первокурсников. Тут же находились родители. Они провожали «ненаглядных детей» в далёкий, подшефный колхоз.

Юных студентов проверили по длинному списку и убедились, что все оказались на месте. Преподаватели посадили подопечных в автобусы, стоявшие возле крыльца альма-матер.

Длинная колонна машин выехала из огромного города и двинулась на юго-восток. Через пятьдесят километров они миновали райцентр Безенчук и двинулись дальше. Автомобили долго петляли по пыльным дорогам, ведущим вглубь области.

Ближе к полудню, машины, наконец-то, добрались до нужного места. Преподаватели, сопровождавшие оробевших ребят, приказали забрать личные вещи и выгружаться среди чистого поля. Там находились три длинных сарая, сложенных из кирпича.

На одном из них висел транспарант. На нём оказалось написано: – Трудовой лагерь «Берёзка». Ни одного дерева данной породы поблизости не было. Небольшой, очень редкий лесок темнел километрах в двух впереди.

Встречал людей человек, который назвался руководителем колхозной бригады. Он объяснил, что студентам придётся убирать ту картошку, что вывернул из земли плуг культиватора.

Предупреждая десятки вопросов, он заявил, что без его разрешенья никто отсюда не уедет домой. Все останутся здесь до тех пор, пока не закончат работу. При этом мужчина повёл правой рукой и указал на бескрайние поля корнеплодов, раскинувшиеся в разные стороны.

Затем, бригадир зачитал распорядок, установленный в лагере: – Подъём в семь утра. Завтрак с семи пятнадцати, до семи сорока. Начало смены в восемь часов. Обед с двенадцати, до тринадцати.

После перерыва, снова работа по уборке картофеля. Окончание смены в семнадцать ноль-ноль. Ужин с восемнадцати тридцати, до девятнадцати. Отбой в двадцать один час по местному времени.

Выражая своё недовольно, молодёжь загудела. На что мужчина спокойно сказал: – Что делать после отбоя, это уже ваша проблема. Если преподаватели вам разрешат, так по мне, хоть совсем не ложитесь. Но чтобы утром все, как один, находились на поле.

Он указал на длинное одноэтажное здание, сложенное из неоштукатуренного силикатного камня и сообщил: – Здесь вы будете жить. С этой стороны отделение женщин. С другого торца, вход для мужчин. Преподаватели расположатся в доме, стоящем возле столовой.

Умывальная и туалет чуть дальше на север. – бригадир указал на два длинных дощатых сарая. Сквозь открытые двери правой постройки виднелась труба с приваренными к ним железными кранами.

На другом сооружении белели криво изображённые литеры, отражающие различье полов. Судя по размеру двух помещений, в каждом отсеке находилось не менее десятка «посадочных мест».

Как потом оказалось, перегородок между «очками», почему-то, никто не поставил. Пришлось всем привыкать и прилюдному отправлению естественных надобностей.

Старший преподаватель открыл длинные списки прибывших студентов. Он прочёл пару первых фамилий, и назначил «счастливцев» в дежурство на кухню столовой.

Завтра с утра, эти ребята должны были подняться значительно раньше, чем все остальные. Вместо работы в полях, они целый день будут помогать поварам. Им вменялось в обязанность: чистить картошку, мыть всю посуду, резать хлеб на ломти и выполнять ещё тысячи других поручений. На этом инструктаж и закончился.

Вместе с девчонками Верочка вошла в длинное здание. Перед ней оказалось обширное помещение, не разделённое перегородками на отдельные комнаты. Внутри стояли двухъярусные железныё койки. Всё это весьма походило на казарму солдат.

На «нарах» лежали подушки, матрацы и одеяла, свёрнутые в большие рулоны. Судя по внешнему виду, служили они уже несколько лет. Простыни, наволочки и пододеяльники, тоже не блистали своей новизной. Так же, как бельё в поездах, они отдавали застиранной серостью.

Верочка рванулась вперёд. Благодаря своей быстроте, она успела занять нижнюю койку в дальнем углу. Там она принялась обживаться. Расстегнула свою модную спортивную сумку. Достала пакет с умывальными принадлежностями, и сложила их в фанерную тумбочку, стоявшую в изголовье кровати.

Затем, постелила слегка влажную простынь на пятнистый матрац. Натянула наволочку на комковатую подушку из ваты. Заправила в пододеяльник потёртое одеяло из байки серого цвета.

Едва устроила спальное место, как в комнату заглянула женщина-преподаватель и позвала всех обедать. Верочка посмотрела в сторону входа. Только сейчас она разглядела большой табурет, стоявший справа от двери.

На нём находился оцинкованный бак с такою же крышкой. Сбоку странной посудины, возле самого дна, располагался маленький краник. Рядом на ржавом гвозде висела полулитровая солдатская кружка.

Услышав команду, девушки бросили заниматься постелями. Студентки сбились в плотную кучку, и вышли из общежитья на улицу. Пройдя метров десять, они оказались возле ещё одного кирпичного дома. Из открытых дверей доносились весьма аппетитные запахи.

Внутри помещения находились столы, сколоченные из широких досок. За каждым из них могли бы усесться не менее восьми человек. Столешницы покрывали скатёрки из пластика. Рисунок с них давно уже стёрся.

Всё остальное там было так же, как в любой городской или институтской столовой. Разве, что мух оказалось значительно больше. Они вились в воздухе большими роями. Нужно было быть очень внимательным, чтобы не проглотить противную тварь вместе с едой.

Студенты подходили к раздаче с подносами. Брали пару-тройку кусочков белого хлеба и получали глубокую миску, наполненную прозрачной похлёбкой. В наваристой жидкости плавали волокна какого-то мяса, лапша и картошка. Называлось всё это «суп полевой».

Вторая повариха давала тарелку с отварной вермишелью. Сверху лежал десяток маленьких кусков гуляша из баранины с тёмной подливкой. На третье предложили традиционный компот из сильно иссушенных и сморщенных фруктов.

Еда в данной харчевне мало чем отличалась от той, что подавали в городских забегаловках. Единственным приятным моментом, здесь оказалось одно обстоятельство, не нужно было платить за взятую пищу.

После долгой езды в душном салоне автобуса, свежесваренная еда показалась замечательно вкусной. Верочка поела с большим удовольствием. Она вернулась в общежитье для девушек, где познакомилась со своими соседками. Все дружно сказали, что здесь не так уж и плохо и занялись своими делами.

Они переоделись с дороги и осмотрелись вокруг. Близь лежавшая местность представляла собой большие поля, тянущиеся почти к горизонту. Всем показалось, что до лесочка идти далеко, и они отложили знакомство с зелёной растительностью. Мол, сходим туда, в более позднее время.

Девушки посетили удобства, расположенные на лоне природы, и сморщили носики от их запаха и внешнего вида. Затем, спросили у поварих, как добраться до ближайшей деревни? С большим огорченьем студентки узнали, что до села нужно идти более пяти километров.

– И чем же тут заниматься после работы? – огорчённо задумалась Верочка: – Телевизора нет. Радио нет. Клуб далеко, а пойти больше некуда. Надо было книжек из города взять.

Слегка приуныв, Верочка промаялась до наступления вечера. Затем, быстро поужинала, поболтала с подругами до объявленья отбоя и, от нечего делать, забралась в кровать.

Свежий воздух полей и масса, непривычных для неё впечатлений, сделали своё благотворное дело. Девушка поудобней утроилась на скрипучей кровати и не заметила, как быстро уснула.