Воспоминания шестилетней давности прокрались в мысли Адам, как неожиданный снегопад, налетевший на Нордэм, и жалили его угрызениями совести, как если бы он вышел на открытый воздух и подставил свое лицо под мелкие ледяные крупицы, с размаху врезавшимися в него и царапавшими кожу острыми гранями. Даже погода подыгрывала им всем – игрокам, ходившим на сером поле, и постоянно напоминала о прошлом, которое безотлагательно давало знать о себе в настоящем, хотели ли они того или нет. Раньше все казалось проще, черное – это черное, белое – это белое. Перед тобой противник, которого ты отчетливо видишь. Именно его ты должен обыграть, пока он не обошел тебя с тыла, не взял в тиски и не отрезал путь к победе, а сейчас… Адам не знал, кому верить. Те, кого он считал верными соратниками, оказывались верными лишь до поры до времени. Те, кто виделся самыми ярыми оппонентами, выступали рядом с ним, стоя плечом к плечу.
Как же он скучал по тем временам, когда еще думал, что знает, кто есть кто. По тем временам, когда в его дверь еще не постучалась третья сторона. И вспоминая, насколько раньше все было просто, Адам смотрел в окно, с головой погрузившись в воспоминания о вечере, когда он в последний раз видел перед собой все четко и ясно, о том вечере, когда в их жизнях появилась третья сторона. Он так же как и сейчас смотрел в окно на снег и принимал самое сложное и важное в их жизнях решение, когда Лиам лишь терпеливо ждал, стоя у него за спиной.
– Ты уверен, твоя подружка не врет и не пытается оттяпать часть от семейного пирога? – недоверчиво спрашивал он, ошарашенный последней новостью, принесенной братом. Только этого ему сейчас и не хватало, будто других проблем у него больше нет. Пересечение двойной сплошной – серьезное нарушение, а самый дешевый, Адам был в этом уверен, тест на беременность показал, именно это и показал.
– Уверен, – Лиамель шмыгнул носом, как раскисшая от плохих новостей девчонка. – У нее в койке не проходной двор, видишь ли, – раздраженно прошипел он.
Адам хотел было возразить, но мелкий говнюк живет у этой девчонки за стенкой, и по совместительству ее лучший и, наверное, единственный друг, и более достоверного источника, чем Лиам в природе и быть не может. Адам ненадолго задумался, переваривая полученную информацию, и придумывая, как же им теперь выйти сухими из воды. Он стоял возле окна и смотрел на тяжелый туман, медленно надвигавшийся на город и затягивавший в себя яркий свет городских огней. Как бы ему не хотелось признавать, но он и не представлял, какая реакция на слова капризного засранца будет наиболее верной. Казалось бы, все предельно ясно: послать мерзавку лесом, но… Приоритеты меняются, когда в деле замешана третья сторона.
– Она ждёт моего звонка, – тихо сказал Лиам за его спиной. – Что мне ей сказать, Адам? Что я должен ей сказать? – испуганный вид мальчишки, которому едва перевалило за двадцать, больше раздражал, чем пугал Адама, но истеричный малец ждал ответа, которого у Адама на данный момент не было.
– А вдруг это шантаж? – засомневался он, имея для этого на руках все основания. Не было никаких гарантий, что эта плебейка из нордэмского гетто без каких-либо жизненных перспектив не решила, что вытащила счастливый билет, по крайней мере, Адам именно так бы и подумал на ее месте. И в этом случае грех не схватить удачу за хвост, пытаясь вытрясти из Ларссонов деньжат, нагло спекулируя женскими репродуктивными органами. – Проверь ее, – оживился он, и ехидная усмешка тронула его губы.
Обхитрить хитреца – высшая награда для любого не самого плохого манипулятора, а Адам уже давно таковым не являлся. Проработав несколько лет рядом с отцом в высшей лиге, разоблачить бестолковую соплячку было для него проще простого, особенно, когда ты уже вкусил жизнь со всеми ее радостями и горестями.
– Скажи, что это ее проблемы, – хищно оскалился Ларссон. – Вот и посмотрим, как она запоет, – и повернулся к Лиаму, расплываясь в довольной улыбке, заметив отразившееся непонимание на лице мальчишки.
На какое-то время Адаму стало немного жаль его. Слишком юн еще был его младший брат, слишком глуп и излишне доверчив, да и все рядом с этой мерзкой девчонкой было слишком. Однажды Адаму удалось обхитрить ее, почти.… Но в этот раз девчонка решила сыграть ва-банк, будучи уверенной в своих силах настолько, что и не рассматривала варианта проигрыша или же банального блефа. «Дура», – его мнение о соседке Лиама упало ниже плинтуса и оказалось с ней на одном уровне. Выдержав лобовую атаку самого мистера Совершенство, она так банально слилась, решив отхватить кусок, который точно не пролезет в ее маленькое горло.
Лиам ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел на брата со смесью отвращения и ужаса, а затем достал телефон, отыскивая ее контакт.
– Ну? – поторопил его Адам, глядя на колебания младшего брата-мямли, который никак не мог собраться с духом и позвонить безродной соплячке, желающей подсунуть им своего ублюдка и выдать его за продолжателя благородного рода Ларссонов. – Забыл, как пользоваться телефоном? – огрызнулся на него Адам, но Лиам продолжал молчать, держа телефон трясущимися руками. – Пиши! – Адаму пришлось прикрикнуть, чтобы вывести говнюка из-за охватившего того оцепенения. И если сомневается Лиам, то Адаму не с руки трястись, как осиновый лист. Он, как никто, точно знает, что делать, и полностью отдает себе в этом отчет.
Глубоко вздохнув, Лиам набрал сообщение и с тяжелым сердцем нажал «отправить». Плечи и голова парня опустились, руки повисли вдоль тела. Сейчас младший сын уважаемой семьи очень напоминал марионетку с обрезанными кукловодом нитками, и незнающий, какой конечностью сейчас нужно пошевелить. Всю его жизнь он во всем слушался отца и Адама, которые все и всегда контролировали. И даже сейчас в нештатной ситуации Адам оставался собран и сосредоточен, а Лиам распустил нюни, начав метаться между семьей и другом. Будто бы было между кем и кем выбирать. Выбор очевиден, а молчание телефона только подтверждало его правильность.
Сам же Адам ждал ответа, затаив дыхание. Что же скрывалось за этим молчанием? Блеф или факты? Ложь или истина? Монета подброшена в воздухе, и если девчонка блефует, их блеф в ответ на ее сработает, а если это правда… Адам этого даже и не рассматривал. Телефон Лиама молчал, хотя сообщение в мессенджере приобрело статус прочитанного, и все стало очевидным. Монета упала, показав младшему брату истинное лицо его подружки. «Молчание стало ее ответом», – со щемившей грудь грустью подумал Адам и смягчился, увидев расстроенное состояние Лиама.
– Идем, – он попытался сгладить углы, о которые только что на глазах совсем еще юного мальчишки разбились все мифы о верной дружбе. И ни потому, что это дружба между мужчиной и женщиной, а потому что некоторые всегда ищут, где пожирнее. Если ты богач, будь готов к тому, что каждый попытается тебя нагреть. Подружка Лиама не стала исключением. – Я отвезу тебя домой. Надеюсь, ее там больше не будет, – и опять непонятное чувство в груди заставило сердце сжаться, когда он хлопнул Лиама по плечу.
Уже входя в пустую квартиру, они увидели то, что и ожидали – ничего. Большое и оглушающее своей тишиной ничего. Здесь было темно и тихо, и стало еще тише, когда выключатель на стене щелкнул, а теплый свет заполнил комнату мягким светом, вытесняя из пространства все оставшиеся звуки. И Адам убедился, что был прав, не поверив ей и сблефовав. Девчонка взяла их на испуг, а в итоге ушла, несолоно нахлебавшись, и Адам надеялся, что она больше никогда не покажется в их жизни. Непонятная тяжесть в груди сменилась приятным чувством удовлетворения от собственной правоты. Ее здесь не было и никогда не должно было быть рядом с кем-то из Ларссонов, где не место такой, как она. И пробежавшись взглядом по пустой квартире, он подошел к столу, где лежала сложенная вдвое записка, в которую впился глазами Лиам, не проронивший ни слова за всю их поездку. Ларссон был уверен, что в смятом листке бумаги написано красивое и пафосное прощание с содержанием, что лучше нее он не найдет, ее трудно найти, легко потерять и невозможно забыть, а все мужики – козлы. Но, глянув Лиаму за спину и прочитав содержание, к большому удивлению, заметил, что записка, написанная ровным почерком зануды-отличницы, была адресована Лиаму и сообщала в себе вполне конкретную информацию:
