– У неё всё есть.

– У неё нет меня. Да и те деньги… закончились уже, наверное? Ты ведь поэтому работать пошла?

Встаёт, подхватывая дочку на руки. Открывает выдвижной ящик в горке, который когда-то был моим. Достаёт пакет.

– Здесь твои деньги, – кидает пакет рядом с той пачкой, что положил я. – И этих нам не нужно. Не твоя это дочь, Арсенин, забирай это всё и уходи.

Кручу в руках пакет с деньгами. Заглядываю внутрь. Упакованный кирпич купюр даже не вскрыт.

– А на что вы жили, Дина?

– Это не твоя забота.

– А чья тогда, если не моя? Кто тебя содержал?

– У тебя нет права на вопросы, – садится Дина обратно, отпуская Алису с рук.

– Кто?? – сжимаю зубы. – Ты же знаешь, Дин. Не выводи меня на ревность. Кто-то глубоко ляжет, а я надолго сяду. На*ера Алисе отец зэк? Кто? Кент тот?!

– Нет, – вздыхает она. – Заняла я деньги. Потихоньку отдам.

– У кого?

– У Кости Куницина.

Благодетель, сука! – сжимаю я кулаки.

И этого не сказал!!

– Ты ему ничего не должна. Поняла? Я сам отдам.

– Арсенин… мне не нужны твои «поступки». Просто исчезни! Ты же умеешь. Ты мне противен.

– Я понимаю, Дин. Но я не могу. Я люблю вас. Вы моя семья.

– Заткнись.

Затыкаюсь…

Оторвавшись от коленей мамы, Алиса делает шаг в сторону и плюхается на попку. Ловко передвигается на четвереньках между игрушками. Мне очень хочется её подержать. Почувствовать её запах. Ощущения от неё.

– Алиса… – она оглядывается на звук моего голоса. – Малышка… Иди ко мне? – протягиваю ей руки.

Настороженно разглядывает.

– Па-па… – смотрю ей в глаза.

Она переводит взгляд на Дину.

– Это мама.

– Мама… – повторяет.

– А я – папа.

– Па?… – неуверенно.

Мне хочется зарыдать, и я закрываю глаза.

Слышу, как Дина подхватывает её на руки, уносит в детскую.

– Ну зачем?!

– Ты – разочарование, Арсенин. Не надо моей дочери таких разочарований.

– Это несправедливо, Дина!! – скользя спиной по стене, поднимаюсь на ноги.

Она возвращается. Одна.

– Я просто хочу, чтобы мой ребёнок меня знал!

– Через суд.

Складывает деньги обратно в пакет. Кладёт мне в карман пиджака.

– Это тебе на судебные издержки. Дарю!

Я не сопротивляюсь, просто пытаюсь поймать её взгляд.

– Диночка… Прости меня.

– Бог простит.

Вытаскивает свои ключи.

Слишком близко!!

Перехватываю её и вжимаю в стену, впиваясь в губы.

Глаза закрываются. Мы замираем. Одна секунда этой сносящей голову близости. И словно ничего убийственного не было между нами. Мою пустоту наполняет. И от этой огромной тёплой волны колени подкашиваются.

– Нет! – рывок. – Не хочу… не хочу… не хочу!! – вырывается она, уворачиваясь от меня, её крики превращаются в рыдания. – Не трогай меня!

А я чувствую, что нельзя отпускать! Что надо ломать её сейчас, целовать, просить прощения, клясться в любви… Что угодно! Главное – не отпускать! Но…

– Мама? – дрожащий голосок сзади. – Мама…

И снова плач. Испуганный, громкий рёв.

Разжимаю руки, отстраняясь. Вылетаю в коридор. Меня трясёт всего. Пакет из кармана на полку. Что-то слетает оттуда. Визитка…

Наклоняюсь, кручу в руках. «Pavel Uvarov».

Заторможенно кладу на место.

Слышу, как Дина успокаивает дочь.

Уваров, Куницын… Вы чего, пацаны?!

Ладно… Ладно! Для первой попытки поговорить – сойдёт.

Выхожу за дверь.

Вот и нашёл жену… Чужую. Мало того, что чужую. Так ещё и лучшего друга.

Фоток Дины у меня нет. Но у меня остались фотки Алисы. И я разглядываю девочку, отлавливая в её чертах мамины. Кнопка совсем… Сложно, наверное, одной, без мужчины, с такой малышкой.

Непреодолимо тянет сорваться и поехать к ним. Но ведь этого делать категорически нельзя. Арс такого не простит. Да, в разводе. Но общий ребёнок. И он любит. Арс упёртый. А значит, если захочет, он склеит эти осколки.

Осколки, о которые порезался и я.

Дина…

От её равнодушной надорванности у меня внутри очень тяжёлое чувство. Хочется лететь, задаривать цветами, радовать, улыбать каким-то мелочам.

Вспоминаю, как она курила у окна. И это ощущение от неё… одиночества.

Хочется всечь Арсу. Как мужчина понимаю, что – да, всякое бывает. Я не ханжа. И, по-честному, я, вообще-то, в команде Арса. Если есть чувства, семью надо сохранить. Уверен, второй раз Арс не допустит такой ситуации. Вопрос – есть ли они у неё ещё, чувства к нему? Полгода прошло. Осталось ли там что-нибудь, кроме этой прохладной надорванности? А если нет?

В чьей я команде тогда? В своей?…

Я оставил визитку. Сомневаюсь, что позвонит. Но как пацан лежу и фантазирую…

Ну да! Полгода она как-то справлялась сама, а сейчас срочно понадоблюсь я. Бред же. Но очень горячо и приятно представлять всякий не очень серьёзный треш, который чисто гипотетически мог бы привести к тому, что она позвонит. И в голове крутятся разные версии нашего разговора. И то, куда может этот звонок завести нас.

Ведь может и позвонить… К Косте же она обращалась.

Телефон кручу в руке.

Ничего, конечно, не будет. Даже если позвонит. Помогу, чем могу. И всё. Всё?!

Пообщаемся. Разве в этом есть что-то криминальное? Она – жена друга. Я хочу им помочь. Почему мы не можем общаться?

Хорошо, что номер её не взял. Боюсь, не удержался бы, написал. По-любому написал!

Нет, так нельзя. Нужно как-то переключаться.

И я быстро надеваю рубашку, брюки. В бар… Познакомлюсь с какой-нибудь девушкой.

Таксист катает меня по городу. Я забраковываю один за другим, даже не заходя внутрь.

– Так куда едем?

Сегодня Дина поёт в «Чикаго». Могу я послушать, как поёт жена друга?

Твою ж мать…

– В «Чикаго».

Очень явственное ощущение падения. И я чувствую внутри парение от него. Парение, порхание и жгущее, непреодолимое ощущение приближения к запретному плоду.

Я просто послушаю.

Сажусь не слишком далеко от невысокой сцены. Заказываю себе выпить. Музыканты настраивают инструменты. От волнения подрагивают пальцы. Прикуриваю сигарету.

Музыка. Дины нет. Вместо неё клавишник напевает какой-то ненавязчивый английский трек. И я начинаю нервничать. Не будет её сегодня? Должна. Может, что-то случилось?! Если не появится сейчас, поеду к ней. Нужно узнать, всё ли в порядке. И от этой мысли ещё горячее.

Вообще-то, нужно сказать Арсу, чтобы это сделал он. Разве не так должен поступить друг? Может, и так. Но у меня миллион оправданий, почему должен съездить именно я!

Бл*ть…

И ведь я поеду!

Давай, Дина. Появись! Не доводи меня до греха…

И Дина изящно возникает на сцене.

Музыка меняется.

Я разглядываю её, пытаясь проникнуться всеми деталями внешности. Сегодня она в белом, длинном… Ткань струится по точёной фигуре. Нежная.

Глубокое декольте, тончайшие шпильки, локоны спадают по плечам. Макияж чуть тяжелее… И мне кажется, что у неё заплаканные глаза. Приглядываюсь. Так и есть. Арс приходил в гости? Челюсти сжимаются…

Ну а чего я психую? Это закономерно. Непохоже, что помирились. Он был бы здесь, если бы они помирились. И от этого я чувствую облегчение.

Пи**ец…

Она поёт что-то грустное, глядя даже не в зал, а словно сквозь него.

А мне хочется взять Арса за шкирку и потыкать в это «грустное», как котёнка. Посильнее так потыкать, чтобы сломался нос.

Дина не замечает меня. Это и к лучшему. Не надо ей замечать моих падений. После каждого трека я обещаю себе, что вот сейчас дослушаю и поеду. Но сделать это не получается. Залип… Мне вставляет то, как она плавно двигается, как смотрит «в никуда». Словно её глаза видят какое-то своё кино.