Она поджала губы и нахмурилась. Вытянула руки вверх, но до моей головы не дотянулась. Пришлось наклониться. Крестик присоединился к кулонам, правда, пришлось поправлять платок и кокошник, но мы справились с этим быстро. Мен умилило это самоотречение настолько, что слёзы чуть из глаз не брызнули, но я справилась с собой и только коротко обняла Фенечку. А та вырвалась, схватила мою руку и поцеловала кисть, потом ткнула пальцем в спускающихся девиц.

– Иду, иду, – улыбнулась я и взялась рукой за перила.

Церковь была расположена в нескольких метрах от гостевого амбара. Большая, белая, с золотыми куполами и колоколами в башенках. Нас провели, как гусынь, цепочкой в широко распахнутые двери, и Макария шёпотом указала, куда становиться. Цепочка сбилась, и я оказалась между блондинкой в шубке из белого меха и очень скромной, очень красивой брюнеткой с курносым носиком и в лисьем полушубочке. Прошка осталась позади, когда я оглянулась, она вовсю шушукалась с другими служанками. Фенечка же в церковь не входила, и мне стало жалко малявку. Надо же, без колебаний отдала, наверное, самую дорогую свою вещь…

Мы стояли почти посередине церкви и слушали песнопения. Все невесты, да и вообще все присутствующие склонили головы, сложили руки в молитвенном жесте, не глядя по сторонам. Я же то и дело посматривала на остальных, чтобы повторять за ними. Но пока все были неподвижны. В голову лезли всякие мысли. Например – за каким буем мне понадобились эти смотрины. Или – какой этот княжич, интересно. Для чего ему невест выбирают? Может, из себя весь страшненький? Вроде как среди знати раньше были распространены родственные браки, значит, плохая генетика, вырождение, сумасшествие… Или это в Европе? А на Руси? Чёрт, почему я не учила историю собственной страны? Помнится, Ивану Грозному невест выбирали… Но мы сейчас не в эту эпоху, вроде бы… Или в эту? Или не на Руси? Вроде история не упоминает свирепых птице-кошек… Хотя их могли перебить и следов не оставить… Нет, палеонтологи нашли бы. Значит, не Русь? Не наша планета? Не наша вселенная? Не наш мир? Сколько вопросов и ни одного ответа…

– Княгиня, княгиня… – послышался шёпот со всех сторон, и я вскинула голову, огляделась. Макария шикнула, призывая невест к порядку, но курносая подтолкнула меня локтем в бок:

– Княгиня с княжичем, сподобилися!

Горожане расступились, дав проход. Впереди шагала женщина. В целом, я бы охарактеризовала её как властную, холодную, неприступную старуху. Сколько ей может быть лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Сквозь побелку на лице проступали морщины, щёки горели, а шапочка на голове, украшенная камнями и блескушками, скрывала волосы. От шапочки на плечи ложился белый полупрозрачный платок, шубка скрывала талию, а юбка платья волочилась по полу шлейфом. Шла княгиня так, будто была совершенно одна в церкви, а за ней семенили две старухи, ещё старее, одетые в чёрное и с монашескими клобуками на головах. Чуть позади плёлся парень. Разглядеть я его не смогла, как ни старалась – девицы весь обзор закрыли. Всё, что было заметно: парень был не слишком высок, не особо широк в плечах, не то чтобы очень статен или уверен в себе.

Стоявшие в рядок невесты шушукались, возбуждённо переглядывались, забыв про попа в богатой золотой ризе, который тщетно пытался молитвой перекрыть шум, поднявшийся в церкви. А я не стала им уподобляться. Не рассмотрю сегодня, рассмотрю завтра. Чего я там не видела. Мужиков я видела, парней видела, мускулы видела, задротов видела. По сравнению с этими курицами, которые только и умеют подглядывать за выходящими из бани дружинниками, я видела в сто раз больше. Так что мне не принципиален ни княжич, ни его морда лица. Помолиться, что ли?

Папа научил меня верить в себя и свои силы. Мама научила меня верить в людей и во взаимопомощь, но не слишком на них рассчитывать. В бога верить меня не учил никто. Но в свете последних событий мне стало просто любопытно: зачем я оказалась здесь, в этом мире? Кто перенёс меня сюда? С какой целью? И всё это, вот это вот… ЗАЧЕМ? А пока цели не видно – как узнать, что делать? Ну, допустим, пройду я этот конкурс, смотринами называющийся. Всё только, чтобы выйти замуж? Или родить ребёнка? Я же не из тех куриц, которым достаточно сюсюкать целый день с диточкой и вышивать на пяльцах, пока служанки готовят ужин. Я загнусь от скуки при такой жизни!

А может…

Может, меня послали в этот мир, чтобы что-то изменить?

Дьяк снова затянул сипленьким альтом заунывную песню, поп замахал кадилом и вторил ему басом на незнакомом языке. В конце я разобрала только «Господе поми-и-и-илуй!» Все синхронно закрестились. Я тоже подняла руку с вытянутыми двумя пальцами, коснулась лба, живота, правого и левого плеча. Главное, не опаздывать за девушками. Краем глаза следила за голубой шапочкой княгини. Просто так, на всякий случай.

В церкви стало душно от благовоний, от кадила, источавшего дымок, от множества свечей. Я ощутила тяжесть на правом плече, глянула: брюнетка привалилась ко мне, бледная, как стена, глаза закрыты. Да чтоб тебя… Я ухватила её за руку, похлопала по щеке легонько. Веки девушки дрогнули, поднялись. Слава ёжикам, просто обморок. Брюнетка выпрямилась и стыдливо отодвинулась от меня, шепнув:

– Спаси тебя Бог.

– Ага, не за что, – буркнула я в ответ.

Да когда же это закончится? Уже и ноги устали стоять на одном месте, желудок сводит от голода… Нет, определённо надо было попробовать киселя, который купила Фенечка, но ведь у меня же другие мысли в глупой башке! Мне же на член надо поглазеть! Тьфу блин… Как будто не видела никогда. С другой стороны, кто же знал, что мы сразу по прибытию попрёмся в церковь? Ладно, Янка, терпи, скоро всё завершится, и можно будет позавтракать… Наверное… не будут же невест голодом морить? Хотя некоторых не мешало бы, например, вон ту толстушку в необъятной шубе цвета детской неожиданности. Со спины можно легко спутать с Макарией, разве что шапочка с меховыми полями не похожа на кокошник бабы…

Когда заутреня закончилась, я хотела было вздохнуть с облегчением, но остереглась. У девушек были такие просветлённые лица, что аж застыдилась. А я вот не верю. Я такая. Гадкая я. Я жрать хочу. И Макария, когда нас вывела из церкви, перекрестилась широко и истово (похоже, здесь я воочию увижу определения некоторых слов, которые раньше знала только из словаря!), а потом велела:

– Следуйте за мной, столоваться будем. А опосля княгиня вас посетит.

Прелестно. Наконец-то!

Сумасшедшее утро было вознаграждено завтраком богов. Правда, опять без кофе, но тут мне, наверное, придётся привыкнуть. Пили чай, сбитень и квас. Чай вонял травами, квас я не люблю, а вот сбитень мне понравился – сладкая водичка с остреньким послевкусием. Как я поняла, сахара тут тоже не было, поэтому всё сластили мёдом. На широком, ещё более монастырском, чем все монастырские, столе стояли блюда с пирожками, булочками, караваями. Все брали, что хотелось, и я не стала скромничать. Разнообразие приятно удивило: булочки были с маком, с яблоками, с пастилой, с мёдом, с орехами, с творогом, с чем-то ещё, чего я не распробовала. Девушки жевали и в голос обсуждали заутреню, княгиню, княжича, боярынь, которые были мне незнакомы, а я только слушала, глядя то на одну, то на другую. Больше всех мне понравились та самая курносая брюнетка и две миленькие близняшки, похожие друг на дружку, как две капли воды. Различали их только цвета вышивок на платьях. А так – даже мимика и выражение глаз были одинаковыми.

Больше всего я, конечно, старалась подметить, кто с кем дружит, а кто кого не переносит. Меня, то есть, Богданушку, вероятно, не слишком хорошо знали, потому что никто ко мне не обращался по имени, да и без имени тоже никто. Ну и чудесно. Может, меньше будут прикапываться. В покое точно не оставят. Женское соперничество похоже на змеиную яму. Шипение и мерянье длиной хвоста. Надо особо опасаться тихонь и их козней. Камнями, что ли, обвешаться с ног до головы?

Княгиня пожаловала, когда мы почти закончили завтракать. Дверь отворилась, в комнату скользнула высокая статная девка в кольчуге и обвешанная оружием, с косой, замотанной вокруг головы, а потом появилась старуха. Подметя пол шлейфом платья, она оглядела всех девушек разом и каждую по отдельности. От её взгляда в голове зашумело, и я испугалась – вот оно! Точно мысли читает. Но в ответ на вторжение звёздного камня с его магией на груди у меня неожиданно ожило яйцо. Зашевелилось, заворочалось, пришлось даже рукой прижать, благо, жест получился натуральным – будто воздуха не хватало. Яичко стало тёплым, приятно согрело, отвлекло от гула в мозгах. Я бросила взгляд на княгиню и тут же опустила ресницы, от греха подальше. Пусть думает, что мне страшно.