Мои отношения с его отцом состояли в том, что… Словом, это ясно из предыдущего. Ясно и то, что сын не знал подлинную природу этих отношений. Если бы знал, он не пожелал бы разыскивать меня в Константинополе, чтобы просить денег. Наоборот, он избегал бы даже случайной встречи со мной. Он не знал, и это легко могло быть. В 1914 году он был мальчиком лет четырнадцати. В этом возрасте мальчики обыкновенно читали Ната Пинкертона или что-нибудь в этом роде. Позднее, когда «подсудимый Шульгин» стал фигурой, заметной не потому, что когда-то заступился за Бейлиса, и психика моего бывшего обвинителя должна была измениться. Я почти убежден, что он, мой обвинитель, утешался в то время статьями «Киевлянина», что он голосовал за меня в числе 29 тысяч избирателей, которые в 1917 году избрали меня в качестве представителя Киева, матери городов русских, в Украинское учредительное собрание. Это тогдашнее дружелюбие ко мне своего отца и уловил подросший сын, ничего не зная о прошлом. И это наполнило радостью мое глупое, сентиментальное сердце. Я вспомнил поговорку, которую иногда говорил Димитрий Иванович: «Все минется – правда останется…»

Но моя радость длилась очень недолго – она тяжело омрачилась мыслью: «А ведь Александрович расстрелян!» Я не помнил наверное, но как он мог уцелеть? Все, что имело какое-нибудь отношение к процессу Бейлиса, убивалось беспощадно. В «Киевлянине» 1919 года, если он уцелел, в августе, сентябре, октябре, словом, после прихода белых в Киев, можно найти траурные объявления о гибели целого ряда лиц судебного звания. Вероятно, погиб и Александрович.

Люди, не мстите!

Это вам не дано свыше, потому что все мы слепы, порочны, злобны и несправедливы.

Христос сказал евреям, хотевшим побить камнями уличную блудницу:

– Кто из вас без греха, бросьте в нее камни.

И, устыженные, они отошли. Остались вдвоем Христос и блудница.

Он сказал:

– Жена, где твои обвинители?

Она, едва пришедшая в себя от ужаса смерти, улыбнулась жалко и радостно и показала рукой – они ушли.

Он сказал:

– Иди и ты и не греши больше.

Так говорит Христос. А Бог Моисея, грозный и справедливый, сказал:

– Мне отмщение, и Аз воздам!

Я понимаю, фрагментарное описание драматического момента вызвало определенные вопросы. Такого свойства направленность вопросов не ожидал.

Мне остается осветить события, пояснить позицию, ответить попутно на важные, существенные вопросы.

1. Весной 1952-го я окончил среднюю школу, летом подал документы – поступал на металлургический факультет КИИ (Киевский политехнический институт). Параллельно со школой в течение трех лет посещал подготовительные курсы по математике в КГУ (Киевском государственном университете). Благо жил близко к КГУ и увлекся математикой. Почему математикой? Этого сейчас сказать не могу. Увлекался я историей, литературой… точнее говоря, философией, рассуждениями, фантазированием…

Возможно, все такое мне было полезно в те времена. За четыре года до этого я выпал из кузова грузовой автомашины на булыжник дороги между Сталинкой и Корчеватым. Это районы Киева. На каникулах я поехал на работу к отцу и… не знаю, в какую аварию попал автомобиль. После нескольких дней поисков моя мамочка (пусть сохранится благословенной о ней память) нашла меня в отдаленной больничке: без сознания, кормления и ухода… Меня выходили… Мог остаться идиотом – нужно развитие. Я немного знал об этом… Сама природа моя требовала развития, совершенствования… Я жил под руководством собственной природы.

2. В КПП орудовала преступная шайка преподавателей-вымогателей во главе с неким Кабальским. Ну, меня выгнали с моего коронного предмета математики. Прежде всего как еврея, естественно. Но если бы заплатил… Жили мы тогда очень бедно-скромно. Отец полтора года находился в нацистском плену (уже после форсирования Днепра) – в октябре-ноябре 1943-го произошло большое танковое сражение (подобное на Курской дуге)… На северо-западе за Киевом нацисты разбили наши армии, многих красноармейцев пленили. Мой отец – сержант, командир минометного орудия – тоже попал в плен, чудом спасся. Подневольно работал с другими вблизи большого национального их парка на самом западе Германии – до освобождения союзнической американской армией. После освобождения отец добирался на восток… В одном из первых эшелонов репатриировался в СССР. В районе старой государственной границы – в Новоград-Волынском – их эшелон законвоировали, повезли… Отец более года проходил проверку. Трудился на химкомбинате в Сталиногорске под Москвой (ныне Новомосковск Тульской области).

3. Вместо КПП я поехал поступать в институт транспортного машиностроения в Бежицу (район Брянска). Родители меня вовремя не отпустили из дома – приехал поздно, они уже успели ликвидировать свой недобор. В Брянске поступил в лесохозяйственный институт.

4. Вскоре после начала занятий в институте, по обычаю, повезли студентов в колхоз на «трудовой семестр». Копали картофель, замачивали лен, скирдовали солому…

5. В нашей группе в основном – деревня! Двое или трое уже отслужили в армии, кажется, один демобилизован как участник ВОВ. Пара человек из районных центров. Старательные ребята, но уровень культурный низкий… А я вскоре стал очкариком: не видел с последней скамьи написанное на доске. Посоветовал врач-окулист очки…

6. Доводили ребята меня – единственного в группе еврея. А я в ответ дерзко хохмил.

7. На работах в колхозе высмеивали: нет у меня навыков для полевых работ. Старался! Не отставал!

8. И еще они нашли мое слабое место: доводят вопросами об употреблении евреями христианской или детской крови! А я ничего такого прежде не слышал, не знаю…

9. «Нет такого!» – отвечаю. А они меня убеждают: «Есть! Пьют и едят!»

10. Пришлось мне на каникулах пойти в Киеве в Публичную библиотеку АН УССР. Расположена рядом с КГУ Еще школьником туда ходил, но исследования совершал по обычным темам-вопросам.

11. По делу Бейлиса – нет ничего! Еще в энциклопедиях вкратце прочитал… Указанной литературы – нет! Не выдают! Я заказывал, так у меня потребовали написать объяснительную, для каких конкретно целей интересуюсь делом Бейлиса и еврейским вопросом. И в Брянской городской библиотеке писал такое объяснение. Выдали мне через определенное время прочитать брошюры. Не знаю, из собственного фонда выдали или присылали по МБК (межбиблиотечный коллектор).

12. С осени-зимы 1952-го я уже систематически занят исследованиям исторических тем, еврейского вопроса и дела Бейлиса.

13. Я не запоминал года, периоды… Постепенно ящики каталога пополняются новым (или старым?) книжным фондом. Очень медленно, раз в десятилетие, открывают доступ к источнику спецхрана.

14. В конце 1961 газета «Известия» проинформировала о жителе города Владимира Василии Витальевиче Шульгине.

15. Редактировал газету Аджубей, зять Н. Хрущева. Он газетчик талантливый: прилагал особые усилия, создавал несколько отличное от скучнейшей «Правды» издание – по типу, форме газета «Известия» пользовалась большим спросом. Возможно, она и тиражом опережала. Всех партийцев обязывали выписывать и читать «Правду».

16. С именем В. В. Шульгина я знаком – в деле Менделя Бейлиса он сыграл определенную роль.

17. К тому времени я уже вернулся в Киев. Трудился в «Укрземпроекте» инженером-агролесомелиоратором.

18. После окончания института я трудился лесничим в Пудоже в Карелии. В районном центре Киевской области Иванкове работал инженером лесхоза. В Березани… Верно, слышали: «Станция Березань, кто приехал – вылезай!» В этой Березани находился участок «Сельэлектростроя» – трудился мастером, в соседнем Ягодинском районе электрифицировал два села: Сотниковку и Супоевку.

19. Только узнал я о городе проживания В. В. Шульгина – в адресное бюро города Владимира отправил письмо-просьбу о его домашнем адресе. Получил ответ.