Не вдохновил Владимир Маяковский… Не вдохновил Владимир Маяковский, И Мандельштам строкой не вскрыл нарывы. Возможно, в жизни так гораздо проще, Когда ты сжег душевные порывы. В те времена, уже былых столетий, Мир был другой – им, а не нам понятный. Мне не нужны железные доспехи, Когда в ладони ствол восьмизарядный! Строки убоги и слова пустые, То теребят, щекоча, то хохочут. Когда слеза к моей щеке крадется, Ее давно уже душа не хочет. Береза Ветер утренней шевелит рябью, В хоре листьев шелестом поет. Из-под неба, с тучи, своим хладом Дождь тоской сегодня не прольет. Солнца луч, толкая тени светом, Теплым расползается вокруг, И береза, в косы облаченна, Зеленью мне машет, словно друг. Ты о чем грустишь, моя береза, Ветки прядью шелка распустив, Неужель тебе так одиноко В летний сладострастный лейтмотив? Подивись на небо голубое, Обласкайся ветром во плоти, Девушкой-красой на косогоре, Не печалью в сердце разбуди! Мне ль не принять грудью нараспашку В душу твою чувственную дрожь В том ежевечерье так желанном, Что в жару обеденную ждешь? Может, солнца жар тебя печалит, Что ползет в грядущего часы, Иль ты думаешь о том, о главном, Как и я сегодня, – о любви! На музыку Рахманинова (концерт № 2. Адажио) Слыша Рахманинова музы, Вдыхая стон его души, Я говорю Вам: «Безвозвратно Потеряны у нас мечты! Надежды те, что обгорели, И вера, что уже мертва… Я здесь сегодня, в Беларуси, Где не живет страна моя! Где болью льет всегда без края И правды, как и счастья, нет. Одна лишь в бездну переправа, В которой ночь, а не рассвет. Где в землю смотрит грусть безбрежно И горе ходит за спиной. Где так давно и бесконечно Народ мой обручен с бедой». Как меня черт сюда занес? Бывало в жизни, просыпаясь, Не помнишь… кто с тобой лежит. И незнакомая квартира, И с бодуна – башка трещит! И не до шуток, без одежды, И неудобно за вопрос: «Откуда ты такая, Леди? Как меня черт сюда занес?» Москва, централ большой – Бутырка… Москва, централ большой – Бутырка, На Пасху в сборке люду тьма. Всех на этап в тот праздник Божий Собрала древняя тюрьма. Таджики, русские, узбеки, Грузины, белорусы есть, Азербайджанцы и армяне — Всех наций и не перечесть. Сто человек, а может, больше. Меж стен дым, как туман, лежит. Взяв слово, поясняет жулик, В словах тех – мудрость говорит! Как будто Библию читает Достойный в жизни арестант. Обняв рукой таджика-брата, Он старший здесь над всеми брат. Конкретны образные речи, Слова Вора имеют вес. Смотря с улыбкой на таджика, Он произнес: «Христос воскрес!» Чабан не медлил своей мыслью, Как с гор, слетел его ответ. Серьезно головой качая, Он выдал так: «Базара нет!» Смехом, как бурей всемогущей, Сменив «Во истину воскрес», Ответила Бутырка сборкой На Пасху – к празднику в довес. Историю я слышал эту От арестанта, что там был, Стихом как формой изложений В строке своей лишь повторил. Быть может, мне и не дано…
Быть может, мне и не дано Достойной жизни на земле, Если темны так небеса Начертанного по судьбе, Когда не станешь на поклон С протянутой рукой стоять, Когда решаешь за себя, Где воздухом тебе дышать! Несправедливо – ну и пусть, Раз мне с несчастьем по пути, Я буду радость там искать, Где нет надежды и мечты! Когда обман блажен вокруг В порочных деяниях мирских, Я во главу себе возьму С основ понятий воровских! В ответе буду за себя, За свое слово, совесть, честь! Предупреждаю, господа: Сегодня я охочусь здесь! Израиль Моисей Бельферман «Меня зовут Бельферман Моисей Исаакович. Родился 10 марта 1935 года. Жили родители в Харькове, в бараке тракторного завода. Позже переселились на съемную квартиру. Отца оставили в гражданской обороне. Эвакуация матери с двумя малолетними детьми. Потом приехал отец, но вскоре, в возрасте сорока двух – сорока трех лет, его мобилизовали в армию. Послали на курсы минометчиков. И в действующую армию. Осенью 1943 года (в октябре-ноябре), уже после форсирования Днепра, на северо-западе от Киева произошло крупное танковое сражение наподобие Курской дуги. На этот раз нацисты вермахта оцепили советские части, взяли в плен. Отец оказался в нацистском плену. Спас его некий советский военный: при переписи в лагере записал его Караимом. Прошел лагеря, трудился на западе Германии на сельскохозяйственных работах. Освободили американцы. После репатриации в СССР отец с другими несчастными людьми попал в Сталиногорск (ныне Новомосковск Тульской области). Проверка продолжалась более года. |
