Адриан почувствовал облегчение. Этот короткий разговор с Аристархом Георгиевичем будто вдохнул в него жизнь и придал веру. Он словно раскрыл ему глаза на то, что он видел, но не замечал. Поблагодарив его, Адриан поспешил в город, чтобы разыскать девушку и уже нормально поговорить с ней.

Ника смутно помнила события ночи, она слышала звуки, даже стоны, но не придала им особого значения, ведь она сама была невольной участницей кошмара собственной гибели. Утром она встретила Артура в зале, он сидел на диване и просто наигрывал грустную мелодию на своей гитаре. Одна сменялась другой, он не доигрывал до конца одну и тут же приступал к другой, затем к третьей. Взглянув на девушку, он отложил гитару в сторону и пригласил её присесть рядом с ним.

— Я не напугал тебя сегодня? — голос Артура был мягким, на него падали слабые солнечные лучи из открытой части окна, которые лишь выделяли состояние его разложения. В его глазах проскользнули живые огоньки, но это было мимолетно, мгновенно, затем вернулась привычная пустота и отстранённость. Приглядевшись, можно было заметить, как под глазами вырисовываются синие пятна, с фиолетовой сердцевиной, щёки впали и выпирали скулы, а кожа казалось дряблой, словно кожа старика. Он сжимал свои худые руки, шевеля длинными пальцами.

— Нет. Я практически ничего не слышала, я была погружена в свои кошмары.

— Это какие? Я не помню, чтобы мне снились сны. Ну, кроме одного, до того, как я узнал правду.

— Каждую ночь мне снится момент моей гибели. Я вижу его подробно, чувствую, снова и снова погружаясь в эту агонию. Я уже и забыла, что такое, нормальный сон.

— Приятного мало. — Его взгляд вскользнул на старый сервант, и он резко поднялся. Подойдя к нему, он раскрыл скрипучую дверцу нижнего ящика и достал оттуда баскетбольный мячик. — Играть умеешь?

— Да, в школе частенько мы так развлекалась на занятиях по физкультуре. Но я не очень хороший игрок, так что тебе придётся поддаваться, чтобы я уже совсем не упала духом и не ощутила себя лузером.

— Я подумаю. Смотря, как ты себя будешь вести.

Рассмеявшись, молодые люди отправились на улицу. Площадка для игры в волейбол была огорожена поваленным забором, обтянутым ржавой сеткой. Одно кольцо было разрушено, зато второе практически сохранило цельный вид. Цвет щита был совсем блеклый и отдалённо напоминал голубой, из трещин прорастал мох, а само кольцо было ржавое, красная краска полностью выцвела и некоторые её куски и вовсе отвалились. Сама площадка была уложена серым камнем, однако она была нервной и неудобной. Даже среди камней прорывалась трава, из-за этого площадка смотрелась заброшенной.

Бросив мяч, Артур начал стремительно отбивать его у Ники, которая едва успела коснуться его, а затем так же быстро он оказался у кольца и забросил его вверх. Естественно, он попал. Все его движения были отточенными, ровными и он точно знал, что делает. Он был уверенным в себе, это проскальзывало в его движениях, а в его взгляде показалась знакомая живость. Она видела подобную у Аристарха Георгиевича, когда тот садился за работу над панелями.

Ника не могла отвести взгляд от Артура, она следила за его движениями, за ним. И вот он снова забросил мяч в кольцо. И снова взгляд, наполненный жизнью, счастьем. Это не пустой взгляд отчаянной души, это взгляд, который способен свернуть горы, подбодрить и дать надежду. Этот взгляд, как глоток свежего воздуха среди окружающего мрака и пустоты.

— Что? — замер Артур, взглянув на Нику. На его лице сияла счастливая улыбка, он ударял мяч о землю, а затем покрутил его на указательном пальце.

— Нет, ничего. Просто заметно, что ты любишь эту игру. Ты изменился.

— Глупости всё это, — отмахнулся он и стал дразниться, отчего Ника пришла в себя и начала нападать на него. Она так же была стремительна и двигалась быстро, поэтому легко оказалась возле него и смогла увести мяч. Артур наверняка подыграл ей, она в этом уверена. Двигаясь к кольцу, она уже собралась забросить мяч, но резко показался рядом Артур и он забрал его у неё, и между ними завязалась борьба, они веселились и смеялись.

В это время неподалёку проходил Адриан. Он хотел зайти к Артуру, и был уверен, что застанет девушку там, но услышав смех, прервал свой путь и решил взглянуть на тех, кто веселится. В этом мире улыбки, смех, радость — редкие эмоции и чувства. Их просто некому проявлять. Они неестественны, так же неестественны, как и живые. Он остановился за зданием старого гаража и посмотрел на площадку, заметив там Артура и Нику, и решил не мешать им, а просто понаблюдать за их игрой.

Ника снова отобрала мяч, и снова Артуру удалось неведомым образом его отыграть. Он игриво подмигнул девушке и направился к кольцу. Он бежал спокойно и уверенно, однако нечаянно подвернул ногу и резко упал на землю. Подтянув к себе колено, он зажал его рукой и тяжело дышал, было видно, что он борется с болью. Ника тут же подбежала к нему и опустилась рядом.

— Колено? Травма даёт о себе знать?

— Да. В этом мире всё хроническое и старое вылезает наружу, — его взгляд скользнул на Нику и остановился на её глазах. Красивые у неё глаза, цвета раннего лета, когда деревья облачаются в сочные зелёные листья. — Ты красивая, — задумчиво произнёс он, словно забывшись на мгновение и затерявшись в собственном разуме. Ника улыбнулась, чувствуя, что слегка покраснела. Она часто слышала комплименты, но этот был не таким, что прежде. Он был спонтанным, чувственным, словно голос самой души. Между ними повисло неловкое молчание, но никто не спешил расходиться, они просто смотрели друг на друга, слабо понимая, что происходит. Артур медленно потянулся к ней, к девушке, которая была живой и недоступной для него, та, которую он пытался убить и ненавидел. К той, которая раздражала его одним своим видом. Он сам не знал, что нашло на него, и его поцелуй был таким же спонтанным и стремительным, как и сказанный ранее комплимент.

Адриан всё это время наблюдал за ними, как невидимая тень. Он молчал, позволяя новым эмоциям наполнить его душу и сердце. Он и сам толком не мог понять, что чувствует. Пустота? Он испытывал её и прежде. Обида? Не совсем, ведь он сам от неё отказался. Предательство? Для данного чувства не хватает ненависти. Нет, он просто ощущал, как волшебное чувство любви, что дарило ему свободу, окрашивало серый город в яркие краски и придавало ему смысл, разбивается вдребезги, как прекрасная хрупкая ваза, которую случайно столкнул нерадивый хозяин. Он спрятался за стену старого гаража и прижался к ней, ощущая её холод, и как неровные камни впиваются в спину. Что он чувствует сейчас, на данный момент? Опустошение. Он ошибся, решив, будто в словах старика была правда. А ведь Смерть его предупреждала, всегда предупреждала об этом. Она оберегала его от ошибок. И только ей он может доверять. Решив, что все живые в безопасности и больше не нуждаются в его опеке, он решил отправиться к Смерти и провести дни до бала у неё. Ей нужна его помощь, а ему нужен друг.

— Это проделки Смерти, не иначе! Она управляет мёртвыми, как куклами-марионетками. Она устроила этот поцелуй, а я ещё думаю, с чего она позволила старику так поговорить с мальчишкой? — наблюдая за всем, воскликнула Судьба и взглянула на улыбающуюся Жизнь. Мужчина лишь пожал плечами и похлопал в ладоши. — Игра не проиграна.

Доминика ощутила, как нечто холодное коснулось её губ, словно она целовала кусочек льда, а прикосновения парня буквально отрезвили её. Она тут же оттолкнула его, ощущая себя потерянной и опустошённой. Этот поцелуй вызвал в ней неприятные чувства и поселил в душе тревогу. Никогда и никто не сравнится с Адрианом, она была в этом уверена. Тот поцелуй дарил свободу, наполнял душу радостью и давал ощущение невесомости в этом мире. А этот отнимал жизненные силы.

— Никогда больше так не делай, — поднявшись, Ника вытерла губы, всё ещё ощущая себя подавлено. Ей вдруг захотелось принять душ, чтобы смыть с себя это ощущение. — Никогда, слышишь!