— Я тебя поговорить звал, а не ты! — возмутился Споквейг. — Да нет ещё, пока только основам, я обнаружил потенциал развития и задал направление. Осталось хорошенько подтолкнуть. Мы проведем ритуал, который сам доделает всё необходимое. Снолли нужно уехать, ей это только навредит, у неё свой исключительный вектор, и Грибоедку пусть тоже прихватит, остальные же жители оценят мой дар, хе-хе. Нужно спешить форсировать, Лэд. Лэ-э-эд! Ты-то хоть понимаешь? Времени не так много, скоро они придут. Мои источники знают, мои источники сказали.

— Кто придут? Кто они?

— Те, кто ищут Инокварога, те, кто убивает правду.

— Кто же? Кто?

— Не важно, ибо они везде. Подозревай всех. Не доверяй никому.

— Почему?

— Потому что они не просто придут, нет, — Споквейг перешёл на размеренный хрип. — Они — вернутся. Они убили твою мать, и не успокоятся, пока не сотрут с географической карты наш Хигналир.

— Да, блядь, кто “они”?!

— Да иллюминаты, заебал! Иллюминаты. Вот же ж настойчивый негодёныш. Не хотелось называть их по имени.

— Потому что они убили Яни?..

— Нет, потому что дураков смешит это слово. Мало кто верит в их существование.

— Серьёзно? Да о них уже все знают.

— Нет, ты чего. Взгляд переоцени.

— Да они даже в “духовной политике” есть, представлены как фракция.

— Ну так “духовную политику” твоя мать придумала, ещё когда тебя в зачатках не было.

— Что, правда? Не знал... Яни создала “духовную политику”? Невероятно... Почему ты не говорил?

— С делами забегался, вот и забыл, что ты не знаешь об этом.

— За что они убили Яни? Ты уверен, что это иллюминаты, или подозреваешь?

— Это дело глаз иллюминатов, Лэд. Всю свою жизнь Яни пыталась узнать, если кто-то из Богов и создал вселенную, то кто тогда этот первый. Она усердно искала, копила информацию, изучала религии, историю, и пришла к выводу, что кто-то усердно утаивает. Орден иллюминатов, сынок, они убили её. Некто из высших умертвил её одним лишь взглядом, представляешь себе такое? Глазом убили! Долго они не решались сунуться сюда: меня боялись, проклятия. Твою мать уработали, когда мы с ней были в поездке в Вемонский архив в Зарчеи за историческими материалами. Яни была историком, она была уверена, что всё, что мы знаем о мире — ложь, а правда тщательно скрыта. Хоть я и считаю, что первопричина бытия — хаос, Бог-случайность, если угодно назвать это “богом”, все почему-то обожают обожествлять всякие явления и феномены. Не важно, сути не меняет, ведь о первоследствии мне известно ничего, поэтому я поддерживал увлечение жены. Те, кто создают историю, придут и сюда. Очень скоро. Они не успокоятся, пока не сожгут все исследования, все книги и тебя.

— За что меня?! И почему очень скоро?

— Да дай мне уже спросить!!! Ты остановишься или нет?! Вопросами завалил... — Споквейг обременённо глянул вверх. — Я, между прочим, тороплюсь: ритуал начался, — он опустил голову, — пойдем со мной. Ты в каком стиле заклинаешь? В послушническом?

— А? Э-э-э, в хаотическом. Как это, ритуал уже... — растерялся я.

— Прекрасно, Аркханазар тоже. Втроём быстро управимся.

Ещё и Аркханазар тут! Хуже быть не может.

— Поможем дедушке Аркханазару, — продолжал отец, — он всю неделю пыхтел-фырхтел над одушевлением безымянного пророка, и одному ему будет тяжело, призыв требует огромное количество жизненной силы.

Ритуал уже начался... Ритуал уже начался! Стало не по себе от осознания этого. Я посмотрел над собой: едва заметно туча начинает вихриться вокруг своей оси. Если бы не медитации, я бы не уловил столь медленного движения. Снолли говорила, что видит, как плавно плывет луна по ночному небу...

Над нами раздался голос:

— Бог-случайность, говоришь? — произнесла Снолли. Я повернулся и увидел её высунувшуюся из окна моей прошлой комнаты, ныне покоев Асцилии и её хрыча с незапоминающимся именем. — Я же верю в того, кого вижу своими глазами.

— И в кого же?

— В бога-фрактала, — легкомысленно пожала плечами Снолли, будто от балды ответила.

— Достаточно ли далеко видят твои глаза, Снолли?

— Далеко ходить не надо. Ответы находятся на расстоянии бытия, — спокойно ответила она.

— Реальность случайна! Наш Бог — случайность, хаос! — заводился отец.

— Звучит как то, что он неразумен, — вставил я.

— Безжизненная разумность и есть вселенная! — выкрикнул он. — У каждого пальца есть разум, но они неодушествлены, надеюсь, это очевидно? А, или ты это про меня, звучит как то, что Споквейг не разумен, да?..

— В жизни всё случайно, в реальности — закономерно, — выдала Снолли характерную ей фразочку. — Но имеет ли смысл мысль о реальности вне контекста жизни?

В окне показался хрыч Асцилии, он выглянул из окна и сказал:

— Доброго времени суток, Споквейг Дархенсен, — он чуть поклонился, помахал рукой, потом повернулся к Снолли. — Ты чё здесь делаешь? Вали отсюда, пока я тебя сам не выкинул, — озлобленным, но размеренным тоном произнёс он.

Снолли на это посмеялась, даже не обернувшись на него. Не нравится мне её смешок. Я-то знаю, мужик стоит в доле секунды от рассечённого горла.

— Весь день хочется кого-нибудь убить, — Снолли поделилась чувствами со мной, — но не потому, что херово. По-хорошему хочется. У меня такое хорошее настроение, это так странно. Хочу всех их почикать, — улыбнулась Снолли, — шумных гостей. Ведут себя как черти на поминках.

По мне так это ещё хуже, чем если бы у неё было классически понурое состояние.

— А у меня настроение такое, что хочется громить ящики. Но лень, — ответил ей я.

Тот мужик за ней прогнулся в спине, выпятив грудь как птица, и гордо пошёл назад, указав кому-то там на неё большим пальцем, как бы говоря: “Вот же сука, как же бесит, влепить бы ей затрещину”.

— А я знаю, ты хочешь меня убить, — насмешливо произнёс Споквейг, обращаясь к Снолли.

— Откуда? — спросила она.

— Не скажу, — закочевряжился Спок.

— Не хочу, не выдумывай, — с издевкой ответила она и дерзко огрызнулась. — Ты осознаёшь безумие своего разума, или слепо барахтаешься в нем?

— Кхе-кх... Последние слова, — прокашлял Споквейг.

— Что? — не поняла Снолли, что имел ввиду Спок. — Так откуда знал?

— Познавшему хаос многие штуки становятся очевидны. Ты поверхностна как поверхностное натяжение жидкости.

— Мы недооценивали его, думая, что он не в себе, — Снолли обратилась ко мне, — а ведь две попытки отравить были, он же не идиот совсем. Блин, это мы идиоты, — покачала она головой и вздохнула.

— Что, по-вашему, есть по сути “не в себе”, “сумасшедший”? Я — тот человек, максимально далеко от понимания которого вы, — сказал Споквейг, — хлопчик. Нет, вы даже вдвоём на хлопчика не тянете. Не по дням, а по пятам за тобой следовал дух детоубийства, Снолли. Я запечатал его в куклу, в назидание другим духам, чтобы тот мог лишь бездейственно наблюдать за твоим сном, не имея путей выражения своей бездонной злобы. Вы назовёте это сумасшествием, но благодаря мне ни один другой дух ни разу не осмелился приблизиться к тебе. И так не раз, из разу в раз.

Ситуация накаляется. Неужели Снолли собирается нападать? Мы же не готовы. Вот чёрт, когда Спок стоит передо мной, всякая надежда на победу куда-то трусливо убегает, обкакиваясь со страху.

— Ладно, я помогу с ритуалом, — вздохнул я. — Только расскажи подробно и внятно, что и зачем ты делаешь?

— Слишком поздно, чем никогда, — ответил он.

Снолли спрыгнула на землю. Она осторожно обошла Споквейга, который стоял ухмылялся на неё, подошла ко мне, отвела на пару шагов и тихо спросила:

— И что ты задумал? Саботировать ритуал?

Я думал, что она подумает, что я предал её, но, ничего себе, она всё поняла. Вот это доверие.

— Ну... да. А что? Плохая затея? — шепнул я.

— А ты как считаешь? Сможешь? Что именно собираешься сделать?

— Пока не знаю, что-нибудь придумаю. Это будет полуимпровизация. До начала ритуала я не могу предсказать, в какую сторону надо дуть магические ветра, так сказать, чтобы все пошло не как надо, но и без разрушительных последствий. Либо потяну время, чтобы ты успела подготовить технику.