Козырное оружие Споквейга, воистину же. И если это лишь “несколько”, то сколько тогда у неё “в зачаточных планах”?

— Да, с таким арсеналом драться не обязательно: рассказываешь противнику про свои техники, и тот уже морально сломлен.

— Не забывай, чтобы использовать всё это, и на полную мощность, потребуется минут тридцать неподвижно просидеть, а то и больше, а то и час. По этой причине я и ношу тот стрёмный клинок на крайний случай, так как он, типа, зачарован.

Представить не могу, что происходит в её голове, когда она осваивает их. Вдруг прилетела идея:

— А что, если все тобой перечисленное есть разные применения одной техники? Ты видишь что-то объединяющее во всём этом?

— Ну... во всех них я извращаюсь над тем, что является “пространством” для пространства-времени, полей, материальности и всего того, что находится в нём, в границах физического. Нечто, что по тонкости чуть ниже ментального пласта бытия.

— А как же дисгармонирующий клинок?

— Знаешь, это моя первая техника, мне даже думать о нём неприятно, и я не слишком-то люблю обмусоливать принципы его действия. Но, полагаю, всё-таки он бьёт по жизненной энергии, не по разуму и не по душе.

— А жизненная энергия имеет хоть и тонкую, но физическую природу...

— Угу.

— Так если подумать, всё это объединяется идеей искажения, как думаешь?

— Ага, верно.

— Значит твоя духовная техника и есть искажение.

— Искажение эфира, именно это название описывает её лучше.

— Значит, у тебя одна духовная техника, как и должно быть!

В горле неожиданно забурлила радость, и из него вырвалось:

— Хах, ты не представляешь, как я рад, что хоть что-то нормально насчёт тебя вразумил, а то от твоих аномалий уже башка кругом катится. У тебя, как и должно быть — одна духовная техника. Да уж, креативности тебе не занимать.

— Теперь расскажи ты, какие заклинания умеешь?

Я стал загибать пальцы руки:

— Так, “Огненный шар”... а ещё... — пальцы отправились к затылку для вдумчивого вчёса. — Хм... Ой, всё не перечислишь, их несколько сотен наберется, а то и больше. Плюс, я комбинировать их могу, порой, сымпровизировать. Это хаотический стиль, детка, не нужно ничего зубрить, здесь правит интуиция. Я лучше расскажу про магию, чем она отличается. Итак...

Я задумался, с чего начать. Так и засел на полминуты. Снолли терпеливо ждала.

— Когда... в небольшой комнате, — приступил я, — ставится большое зеркало, комната кажется просторнее. Да, на самом деле пространства не прибавляется, просто так кажется. Это оказывает влияние на разум. Если что-то как-то воспринимается, то этого достаточно. Разум живёт иллюзиями. Маг пользуется такими приемами самовнушения. Но не для таких, как ты, Снолли, ты не маг, твои техники не магические, они духовные. Магия — это разумное преобразование внутренней жизненной энергии во внешнюю, а духовная техника — выплески духовной энергии, что есть неотделимая обуславливающая сторона живого сознания. Причём к такой энергии природа присваивается, — аж пыхтя, с трудом облекал я мысли в слова, — не снаружи тела, как с магией, а где-то не знаю где. И пределы её возможностей ограничены степенью осознанности. Магическая техника может быть рассеяна другим магическим заклинанием, но духовную энергию развеять нельзя, как нельзя мечом разрубить пространство.

Что я ясно как день осознавал, так это то, что мой рассказ — лажа.

— Если у меня получится завершить ещё одну технику, то я скажу, что можно, хе-хе, — вставила Снолли. — Ты продолжай.

— Магическая сила может поразить тело, разум, и именно путем в такой последовательности, то есть разум поражает опосредованно через энергии в теле. А вот духовная техника теоретически способна воздействовать на разум напрямую. Но не обязательно и на то, и на другое, твоя, как ты говоришь, воздействует только на физическую составляющую мироздания.

— Занятно, ведь всегда думала, что мои техники делаются, ну... моим разумом. Но никак не “душой”.

— Я тоже сначала подумал так, когда ты сказала, что выполняешь их как алгоритм действий, как заклинание в классическом стиле. А в хаотическом алгоритм как правило состоит из одного элемента, можно так сказать.

— А ты не знаешь, сама магия, какова её природа? Физическая?

— Считается, что... Ну, демоны это объясняют так: магическая энергия из своеобразных элементарных частичек, навроде как физические объекты из квантов. Только с окружающим миром они вяло взаимодействуют, но до тех пор, пока они не реализуются в определённой форме, не обретут строгие объективные качества, например чистая магическая энергия может быть проявлена в виде огня, хвори или чего ещё. Магические частички бывают разной степени проявленности: одни едва-едва взаимодействуют с физическими объектами, другие лишь только с веществом ума, а третьи абсолютно не проявлены, уловить их может только сознание. Последнее достижимо только на уровне духовных техник и чистого магического стиля. С такого угла зрения духовные техники можно считать магией. Но есть углы, с которых нельзя.

— Ага, “возлюби углы как укроп пастыря своего”, — процитировала Снолли неведомо что. — Это строчка из Чтобыря. До сего момента я была уверена, что никто в мире не знает, как устроена магия.

— Теперь ты знаешь, насколько могущественны демоны, с такими-то знаниями.

— Чтобырь, проклятие... Насколько же глубоко их влияние? Мы же почти не замечаем действия проклятия, даже не догадываемся, что происходит с нами, насколько это серьёзно. А что, если это самое серьёзное проклятие, какое только может быть в этом мире? Кто этот Граф? Казначей? Кто они такие? Я же почти нихрена не понимаю в Чтобыре, только начинаю понимать. Да и смогу ли понять? Чувствую себя несведущим котенком.

— Граф Краеугольный... Это же он заявил, что преодолеет влияние на человека самой вселенной? Громкое заявления, если подумать. Если он не шутил, то он придумал способ, и способ этот, это будет вам не хухры-мухры.

Дверь в дом открылась, оттуда вышла Авужлика переполненной с сумкой наперевес.

— За мной! — позвала взмахом руки она нас. — На холм у реки. Там атмосферно.

Авужлика бодро шла спереди, мы следовали за ней, болтая о своем. Я и Снолли заспорили о роли разума и души в духовных техниках.

— Ты просто чувствуешь, что нужно, и так знаешь, — рассуждал я.

— Я могу предполагать с долей вероятности, – отвечала Снолли.

— Не, не то, тут именно чувствуешь. Как же тогда ты делаешь все эти техники?

— Я натренировала подсознание управляться с этим... Это слишком сложно, чтобы делать стопроцентно сознательно.

— “Это” — это что?

— В двух словах не объяснишь. Про “это” можно тома писать, про то, как я реализую их. А, может ты об эдаких “рычагах чувств для влияния”? Остановка потока мыслей — словить чувство торможения, замедления. Отключение эмоций — создания якоря чувств для нейтрализации, в идеале. Задача в том, чтобы искать чувственные рычаги для контроля.

— Энергия для духовной техники ведь берется не из тела, а из души. Ты что, пришла к контролю над духовной энергией мыслительным процессом? Разве такое бывает? Ну и ну. В любом случае удачные рассуждения должны заканчиваться озарением, открытием чего-то нового, того, что навсегда останется с тобой, и с этого момента ты это начинаешь осознавать. Было так?

— Да-да, мы же уже сошлись на том, что суть у нас одна.

— Суть, у нас, конечно, одна, да, — я поддержал воспоминание.

— Но знание “души” в моих практических методах вообще не задействовано. Я только частично понимаю механизм, который сама же продумала и отточила. За каждой техникой лежит необъятная система мыслей, границ которой нет, детали за её пределами рассчитываются в нужный момент на основе фундаментальных понятий, как по формуле можно вычислять бесконечное количество ответов, подставляя разные значения для переменных, и большая часть “вычислений” происходит подсознательно. Потому что я вытренировала подсознание.