— А вот у неё все совсем плохо, и вам бы тоже лучше уйти, — и спешно вышел, не закрыв за собой дверь.

Его ответ взорвал во мне дребезжащее чувство тревоги. Я медленно повернулся, расплывчато увидел, как мелькнуло бледное лицо Гипоциклоиды с чёрно-кровавыми подтеками из её глаз, в тот же миг она надрывно завопила, вонзилась когтями в мою грудь!!! Она отбросила меня к, моментально подскочила, снова обхватила грудину и начала прижимать к стене. Грудина и ребра захрустели, и их осколки с особой болью и вонзились в легкие! Я заорал от ужаса, когда почувствовал, как рвётся сердце...

Первобытный страх и непроглядная тьма поглотили меня. Это смерть? Мой разум вибрировал, отзвук жуткого вопля стал оглушительным гулом, отголоски болевых ощущений от когтей стали энергетическими каналами, пронзившими мою сущность, через которые проникал плотный поток. Я не видел его глазами, но я точно знал, что он есть, и он ярко белый. Поток проникал в разум, парализуя мысли, чувства и все моё естество, пока не достиг моего сознания и я не увидел ослепительной свет.

Вдруг я осознал себя лежащим в кровати, моё тело билось в конвульсиях. Я попытался встать, но мои конечности стали неподъемными. Я позвал Снолли на помощь, но голос пропал...

Я изо всех сил напрягся и отодрал своё тело от постели, проснулся по-настоящему, сел, и всё утихло.

Как будто ничего и не было. Я оглянулся — Снолли нет рядом. Всё ещё ночь. Абсолютная тишина. Вдруг я заметил, что в комнате нет окна, вместо него — голая стена!

Я вскочил, подошёл к выходу, но услышал в дальней части коридора приближающиеся шаги! Стало ещё страшнее, хотя куда уж страшнее, но зловещая поступь вызывала животный ужас. Так сон это или не сон? Я отскочил от двери и начал читать молитву и готовить заклинание сияющего барьера, представляющего из себя яркий источник света в пространстве, отторгающий всё живое, кроме заклинателя. Однако, вместо этого передо мной возник полупрозрачный серый шар и ни капли света. Вид этого шара, как символ рока и обречённости, преумножил мой страх в разы.

Шаги уже совсем близко! Кто идёт? Неужели хозяева ослушались меня и не сожгли ребёнка? Это плохо, это очень плохо!

Откуда ни возьмись, в голове прозвучал уверенный, успокаивающий голос Снолли:

— Скорее, возьми дудку, она лежит на комоде. Дунь в неё, и оно уйдет.

Я подбежал, схватил дудку, взял её в рот и начал медленно дуть. Вместо ожидаемого дудочного звука я услышал едва разборчивый добрый потусторонний шёпот: “И д и с ю д а . . .” За дверью послышался дикий, остервенелый рев, нечто побежало со всех ног! Я тут же бросил дудку и рванул к окну. Я слышал, как демоническое существо уже выбило дверь и было совсем рядом! Как раз в этот момент я выпрыгнул из окна и полетел вниз на улицу. Окна же не было...

Я вновь очутился в кровати. Сердце яро билось в груди. Снолли спала рядом.

С недоверием, я принял окружающую обстановку за реальность, потому что ощущал тяжесть, сонливость, на сей раз было дико лень вставать с кровати. Рана на животе, от зарубка, горела, пульсировала.

Ну и сон. Давно мне не снились такие страшные сны. С того времени как стали являться боги по ночам, я боялся, что однажды приснится нешуточный кошмар с реальными последствиями. Хотелось верить, что это был просто сон без какой-либо потусторонней подоплёки. Нужно подробно прокрутить в своей памяти все с самого начала, чтобы не забыть и поделиться со Снолли.

Минут двадцать я пролежал в раздумьях о своём сне, о флейте, о путнике, драконе, кореше-подсознании. “С ума от бесконечной сины.” Во сне я откуда-то знал, что “сина” — это музыка. Почему? Сойти с ума от бесконечной музыки в голове, что это может значит? Безумие? Шизофрения? Или что-то ещё?

Стоп, куда делась Снолли?

Дверь в комнату открывается... Дичайший испуг! Мандраж души, шея дрожит, кровать дрожит — всё дрожит!!!

Снова проснулся.

Утро. Птички поют.

Неужели все это был снова сон?! Невозможно! Когда я вылетел в окно, я проснулся по-настоящему, пробуждение было реальным. Может, я снова уснул, пока запоминал сны?

Сердце уже болит биться, от такого стресса. Напоминает боль от разрыва, когда эта жуткая женщина с опухшими щеками кромсала мою грудину, перемалывая её как печеньку.

Нет, сейчас это не может быть сном. Я лично проверил реальность на подлинность, на этот раз —чётко, стабильно. Стало полегче, хотя всё ещё как на иголках электроежей.

Интересно, а каждая птичка одну и ту же мелодию всегда играет или разные может исполнять? Вот сейчас вслушиваюсь, и вроде бы тот же голос разное поёт. Так странно. Никогда ранее не замечал такого.

Я приподнялся, чтобы повздыхать и почесаться. Снолли почувствовала, что я шевелюсь и резко выскочила изо сна со словами:

— А? Что такое? — она протёрла глаза, снова откинулась в кровать, закрыла глаза и сонно промямлила. — Не спишь? Я тоже. Что, страшно?

По её виду было максимально не похоже, что она тоже не спала.

— А? Что?

— Чё “что”? — она глубоко выдохнула, засмеялась и привстала, на этот раз уже пободрее. — Ха-ха, что я несу?.. Что... что я щас сказала?

— Ты сказала: “А? Что такое? Не спишь? Я тоже. Что, страшно?”

— А. Да блин, сон просто страшный приснился.

— О, мне тоже, — сказал я и давай рассказывать ей весь свой сон в деталях.

Снолли лежа выслушала и прокомментировала:

— Какой крутой сон. Поздравляю, ты перешёл из разряда “сонных вольнодумцев” в разряд “сонных мыслестарцев”. И этот твой деда, как он тебя снова в врасплох застал, ха-ха-ха-ха-ха-ха, ой, не могу! Ну ты, это, не, а-ха-х! В таких случаях говори куда Бог — туда и сон.

— Ха-ха, отличная фраза, так и скажу. Куда Бог — туда и сон! — подуспокоился я и спокойно выдохнул. — И полегчало ведь, нервяк сразу отступил.

— Кстати, так та дудка, это флейта или дудка? — посмотрела она на духовой инструмент, торчащий из её рюкзака на полу.

— И что же это?

— Не знаю, потому и спрашиваю.

— Дудка.

— Тогда пусть будет дуделка.

Снолли медленно встала с кровати. Я тоже.

— А тебе что приснилось? — с большим интересом спросил я.

— Мне снилось... что же мне снилось? А, мне снилось, что я маленькая гуляю со Споком во дворе, он говорит: “Снолли, как ты думаешь, может ли быть отрицательное количество человек?” Я говорю: “Да блядь, не знаю, такого с тобой навидалась, что угодно быть может”. Он привел меня в свою лабораторию возле рабочего кабинета на первом этаже, указал на тёмный силуэт и говорит: “Вот, перед тобой сейчас минус один человек”. Этот “минус человек” подошёл, протянул мне абсолютно чёрную как бездна руку... я прикасаюсь к его руке, — Снолли вытянула руку перед собой, — и мне отрывает пальцы! — Снолли дёрнула рукой.

Мы заржали как дурные, одновременно поднимаясь с кровати.

— А ещё снилось, — продолжала Снолли, зевая и потирая глаз, — что нахожусь в какой-то школе для молодых девиц, и директриса спрашивает узнать, во сколько наша преподавательница по культуре собирает учениц на ночной ритуал. Я говорю: “В ноль ночи”. “В ноль ночи?” “Да”. “Это когда?” “Ну, за час до часу ночи.” И она так манерно качает головой: “Молодая леди, это называется полночь”.

— Ха. Аха. А-ха-ха, — похохатывал я, пока не расхохотался.

Тем временем мы, закинув походные сумки за спину, выходили из комнаты в коридор на втором этаже.

— А потом я не удержалась и сказала, что ритуал продлится ровно три минуты шестьдесят секунд.

— А она что?

— Цокнула языком, сделала замечание.

— Ох. Кошмар.

Мы спустились по лестнице, зашли в гостиную, но там никого не оказалось. Только утренний свет и сквозняковые едва заметные волнения белых занавесок.

— Так, где хозяева? — заглядывал я за все углы. — Пошли-ка в детскую, предчувствие у меня недоброе.

Открыли дверь в детскую: а там кровь. Кровавая дорожка вела в угол, в котором лежала Гипоциклоида с разбитым в дребезги лицом.

— А вот и хозяйка, — с весельцой озвучила Снолли. — А где же хозяин?