Продолжая рассуждения, я сам с собой заигрался в “топорики” и проиграл.

— Поднимайся, раб! Будешь славить Имя Моё, нося камни для Моего нового дворца! — гневно выкрикнул Джейс из-за уха и ударил меня ногой по рёбрам.

Боль от божественного пинка разошлась грубой мочалкой по всему телу, и так и осталась там.

Я решил закончить лежку. С трудом поднявшись, я увидел пустующую райскую стройку, но сразу же понял, что на грядке моего рассудка сейчас взойдут ростки грешных помыслов, которые ещё больше разозлят и без того красноликого, подобно озлобленному помидору, Краяса.

Следующий удар не заставил себя долго ждать. Спустя некоторое время в ход пошёл кусок небесного кирпича, попавший мне в любимую часть головы — меж бровей.

Во сне я услышал угрожающий звон монеты, с переходом на личности которого я проснулся.

Звон не утих. Передо мной стоял Казначей с огромным кошелем под мышкой. Я лежал в своей лодке. Улыбающийся полумрак успел значительно продвинуться ко мне за это время.

— Лабиринт твоего разума так искажен и перемешан, что следование правильному пути теперь требует его частичного разрушения. Однако книга эта уничтожит его полностью. Именно поэтому я пытаюсь уберечь тебя от неё, — говорил Горнозём жульства мне невдомёк.

— Мне не нужны никакие лабиринты в разуме! — в исполненном возражения восклицании отрезал я.

— Я считаю, тебе и разум не нужен.

— Тебе что ли нужен мой разум?

— Нет.

— То есть, ты хочешь сказать, что мне не нужен разум?

— Я так и сказал. Потому что разум без лабиринта — человек без высшей цели.

— Мне не нужна высшая цель! Мне предпочтительнее остросубъективные ценности!

— М, ясно. Что ж, в таком случае я могу продать тебе рукополосную копию книги.

— Оставь рукополос себе: я здесь за косвенным оригиналом!

— Ты всё равно не различаешь такие разницы. Но, хорошо, пусть так.

— Я готов обменять её на свой корабль.

— Это не твой корабль, но я согласен, потому что материальные ценности — моя цель! Итак, говоришь, собрался идти абсолютно вольным путем? Посмотрим, до чего докатишься ты и твоё потомственное колесо! — казначей согласился и небрежно бросил в меня книгой так, что в полете она раскрылась и её уголки угодили мне прямо в оба глаза. Глаза в срочном порядке пришлось закрыть, но я уже предвкушал, как широко раззинется разум. Когда я обратно расшторил взор, казначея в нём уже не находилось.

Наконец обетованная информация оказалась в моих почтительных к старости руках. После её баснословного изучения я понял, что продажа корабля была большой ошибкой, стоившей мне жизни. Но все же мне удалось, основательно и непристойно, с использованием грязных земных досугов, осквернить не только фигурку Джейса на кресте, но и целую церковь, со всеми там нарисованными унылыми лицами. Как истинный викинг, герой языческого колена и ужас краясианского. Теперь меня ждали не вечерние завсегдатаи — черти с котлами у костров, не Джейс с золотым кастетом, спертая вечность с безумным прадедом и топорами, растущими у него прямо из берсерков, не выступления барда-богослова по прозвищу Ядреный за его слог и не нудящие звуки беспорядочной игры на арфе. Нет. Меня ждали пиршества с Ридом в горячо дружеской атмосфере, лечение цирроза от печения, и, конечно, вечные грабежи лупоочих праведников с церемониальными удушениями их молитворождённых лошадей до самого заката эры богов.

* * *

— Рофелон, — без доли заносчивости обратился ко мне сам Рид, — ещё по одному проповеднику?

— Хоть всех разом! — радостно воскликнул я. — По краясианским частникам — с особой жестокостью!»

Чтобырь, истории последователей 5.77: “Источник сокрушения”.

V.

— Ты запомнила, что он говорил? А то я ни слова не понял, если честно.

Последние полтора часа я и Снолли пёрлись сквозь надоевшие заросли чесучие, порой и через паутины чащобные, пока, наконец, не вышли на огромную опушку. Я бы даже назвал её полем. Вот тут-то и продохнуть можно.

— Наша цель — встретиться с Зултаном, предводителем секты “Маячащие Пред Прачедями”. Споквейг велел забрать артефакт — слоновую дудку — магический акселератор для ритуала призыва покойной души. Они обо всём заранее обговорились. Думаю, вот-вот доберемся до убежища Маячащих.

Мы рухнули на траву. Угрюмая Снолли была одета как всегда во всё невзрачно чёрное, а я в обычный, немагический, тёмно-синий плащ. Актелл подарил мне его вчера вечером перед уходом, сказал, мне идут любознательные цвета.

— О, а давай, как получим слоновую дудку, прежде чем отдать Споквейгу, испробуем её? Я хочу поиграться с ней, молясь.

— Нет, мы не должны позволять Споквейгу творить свои ритуалы, это плохо кончится для всего Хигналира. Лучше думай о том, как его остановить.

— Но с дудкой-то поиграемся?

Снолли вздохнула:

— Я подмешала яду в первый же его завтрак, он съел — и ничего, хоть бы хны. И, когда ел, сказал: “Что за вкус, опять травите что ли?” — и дожрал всю порцию. Он все понимает, понимаешь?

— Похоже, простым смертным его уже не назовёшь.

Я, конечно, верил Снолли, всецело и весело принимая её сторону, но в то же время у меня промелькнула мысль, чего добивается Споквейг? Могущества, стало быть? Можно ли извлечь из этого выгоду? Что-то мне подсказывает, что Снолли такой вопрос не понравится, не стоит задавать его. Вдруг окажется, что я туплю.

— Почти на месте, — Снолли указала пальцем на скалистый подъем за верхушками сосен, в десятке километров от нас, окружённый леском. — Где-то там за деревьями шмноятся маячащие.

Через пару часов ходьбы по полю, ясным утром, прямо посреди леса под отвесной скалой мы обнаружили окружённое частоколом селение. Нырнули в лес. Атмосфера вроде бы безоблачная, в прямом и переносном смысле, но нет утренней лесной свежести — лишь спёртая духота.

Мы вышли из леса к лагерю, что находился посреди вырубленного круга деревьев. Так что я бы не назвал это “выйти из леса”. Я коснулся шеей ветки, потому что устал и было лень отогнуть её или обойти, о чём я пожалел, ведь тактильное ощущение оставалось на коже и нервировало. Надо было отмахнуться от неё, как и от других веток. Не хватало ещё раздражаться из-за этого, а то это уже как-то ненормально — париться из-за ветки...

— Не подпускай их близко, мало ли, что у них на уме, — предостерегла меня Снолли.

Сестра дело говорит, а я на ветку отвлекаюсь. Блин, шея чешется.

— Вы кто такие? — прозвучал низкий голос часового адепта с деревянной башни.

— Мы от Споквейга, у нас с Зултаном сделка висит, — деловито выдал я.

Ворота отворились, к нам вышло четверо адептов. У каждого из них имелся на груди знак в виде окружности со вписанным в неё треугольником со вписанным в него глазом, грузово глядящим вниз.

— Прежде чем позволить вам увидеть верховного чудодея Зултана, вы пройдете ритуал принятия нашего верования — промаяться пред погребением.

— Мы не можем, — Снолли сказала как будто в первую очередь мне, зная про мои чокнутые пристрастия к преклонениям высшим силам, — просто так принимать какую-либо религию.

— А почему нет? Лично мне всё равно, — пожав плечами, ответил я сестре, затем обратился к сектантам. — Дайте кулон, хочу познакомиться с вашим астральным покровителем.

Мне показалось, что Снолли не на шутку напряглась. Недолго подумав, фанатики протянули один экземпляр. Я взял его в руки, закрыл глаза, сделал медленный вдох. Затем выдох. Сосредоточился на тишине в своей голове.

А затем на том, что таится, шипит за тишиной.

“Не вспоминай воспоминания без надобности, особенно когда знакомишься с чем-то сверхъестественным”, — так меня учил Инфернус. Блин, действительно.

Я что-то слышу... Нужно настроиться на частоту...

“Эй, смертный. Не хочешь оприходовать свою сестру?”

“У-ха-ха-ха”

“А твой отец бы не прочь”.

Нашёл чем удивить, должен подумать. Покровитель демонический мне не понравился — какая бестактность!