Я пришёл посмотреть на комнату Снолли. Стол пуст. Мои мешки с добром. Вроде всё так же... Как я и думал, дверь! На ней нет уравнения, что нацарапала Снолли! Пусто! Хм, чувство, будто никогда и не стояли здесь втроём. Только я собрался провести пальцем по месту, где была надпись, как это делала Снолли, и, о, чудо — уравнение “910 × 0 = 0”. Все это время я его словно не замечал. Оно появилась так же, как Кафелина Алин появлялась позади сестер. С такими способностями, её и сейчас можно ожидать за своей спиной. Что бы я сделал при таком повороте? Алин чертовски сильна, невероятно, что Снолли удалось одолеть её. А, так вот, о чём мне жаловалась Снолли на лавочке перед тем, как дух произнёс Сутварженскую печаль. Я слишком увлекся саморефлексией, но сейчас вспомнил. Она была угнетена осознанием того, что Алин гораздо сильнее. И что победила она, потому что повезло. Снолли не предсказательница, но может извернуть пространство так, что атака будет максимально контринтуитивна, и мастерство оппонента в таких условиях начинает играть против него самого. Чем лучше противник осведомлён, как ему действовать, чтобы избежать атаки в обычном равномерном пространстве, чем острее его рефлексы и изящнее техника, чем увереннее он сражается — тем ошибочнее будут каждое его движение, каждое тактическое решение, ведь ориентироваться в искажённом пространстве не тренировался никто, кроме самой Снолли. Сражаться в таких условиях всё равно что пытаться вообразить четырёхмерную коробку. Но движения Алин восхитительно оригинальны. Усиленная духовной энергией атака Снолли была рассчитана на то, что Алин уклонится влево. От меня тогда, на лавочке, в ответ подсознательно пробормоталось, в этом есть заслуга Снолли: у неё хорошая интуиция. Она сказала, что всё равно, в том или ином случае, ей неоспоримо везло и до этого: когда Алин, исполнив свою невероятную магическую технику, оказалась за спиной Снолли и выдала присутствие пафосной угрозой, когда могла просто нанести сильный удар. Да и Авужлику могла не оглушать, а сразу прикончить. На это я брякнул что-то про то, что всё честно, ведь Алин облапошилась из-за самоуверенности. Или глупости, хех. Хотя, вот сейчас подумал, кто на её месте мог ожидать, что шея Снолли окажется такой прочной? Удивительно, сколько ещё секретов таят тело и разум Снолли? Вот уж постарались они со Споквейгом на славу. После акта самокритики, под действием заклинания Снолли впала в ступор. Духовная энергия надёжно защищает её от магического воздействия, но когда силы иссякают, чуткое восприятие и неспособность абстрагироваться от раздражителя становятся её слабой стороной, когда она имеет дело с нацеленными на разум чарами. А потом Авужлика сказала, что шли мы на площадку перед домом в обход, через сад. Но я помню, что напрямую, через идолов. Какой смысл идти дальним путем? Да мы бы так в жизни не пошли, это неестественно. Как и 910 × 0 = 0 написать. Но почему я видел разные надписи на двери, если в погребальне всё стабильно и чётко. А может это всё-таки сон? Может, это сейчас мне помнится, якобы в погребальне всё правильно написано? Как работает эта иллюзия?

Я подошёл к коридорному окну, открыл его. Оно выходило как раз на ту лавочку, где всё началось. Площадка. Главный курятник. Крестьянские домики. Я поднял голову и, с осторожностью, стал всматриваться в луны. На одну, потом на другую.

Если пророчество Григхен выглядело настоящим, то это не может быть сном. Даже в иллюзии, в которой я оказался при снятии печати, положение вещей было нестабильным, я заметил это. А надпись на двери менялась, как во сне, как ненастоящая. И луны — тоже ненастоящие. А есть ли среди них реальная?

Блин, я, стало быть, “лицемерный умник”, по мнению Григхен. Ну и похрен. Попробую отыскать реальную. Итак, сейчас середина лета, а луна должна быть полная. По-моему, день назад, я видел её почти полной. Сейчас примерно заполночь. Я, конечно, не звездочёт, но, настолько я знаю, сейчас она должна быть над горизонтом, с южной стороны.

Я отправился в свою старую комнату. Надеюсь, гости там мертвы, и не кому будет меня прогонять. Сразу как пошло в ход заклинание Сутварженской печали, в голову стали приходить странные идеи. Пойти посмотреть на кровавые строки, найти реальную луну... Так, наверное, изживается ум.

Я открыл дверь и зашёл. На кровати сидели Леска и Асцилия. Лоучмана не было.

— Разрешите воспользоваться вашим окном? — вежливо поклонился я и фамильярно прошёл.

— О, Лэд, — сказала Леска. — Привет. Ты в курсе, что происходит? — спросила она.

— Не уж то ты в курсе? — иронизировал я.

— Здрасьте, — приветствовала Асцилия.

— Здрасьте, — я поздоровался в ответ.

— Это Споквейг заклинание удочерения произносит, — объяснила Леска. — Я становлюсь его ученицей.

А ведь я на секунду подумал, и даже обнадёжился, что Леска мне сейчас всё разъяснит. Забавно.

— Да не, Споквейг умер, — ответил я. — Так что это не заклинание удочерения. И почему родители так легко отдают вас в руки ужасного колдуна?

— Очень просто. Он предлагает за удочерение денег больше, чем мы бы им принесли за жизнь работы, — растолковала Леска.

Асцилия вежливо дождалась паузы, чтобы эмоционально отреагировать на новость:

— Что? Споквейг Дархенсен умер?! Вы это серьёзно?

— Угу.

— Но кто был способен убить его? Неужели чудище, что висело над нами ещё полчаса назад?

— Не. Батя спину надорвал, пока кровать тащил, а там и кровоизлияние позвонка. Говорил я ему, не выпендривайся, мол, давай, сам донесу... — нес я абы чё, потому что все мои мысли были о том, как работает заклинание Сутварженской печали.

Я подошёл к окну, оно было открыто нараспашку. Хм, довольно смелое решение для гостей — открывать его при таких-то обстоятельствах.

— ...Однако Снолли считает, что всё-таки из-за стресса... — продолжал я нести ахинею.

Я вгляделся над деревьями. Либо та, либо вон та. Те обе — подходящих размеров. Мне кажется, или лун больше пятидесяти?.. Может, выйти на улицу и посчитать их? Не, это совсем уж лицемерно и по-умнически. Посчитаю, что вижу, отсюда. Раз, два, три, четыре...

— Дусрак тоже погиб, — сообщила Асцилия.

— Хто-о-о? — не скрывая нахмуренных бровей протянул я, специально обернулся, чтобы видно было мои прищуренные в непонимании глаза и сильно скукоженые брови.

— Мой молодой человек. Лоучман Дусрак.

— А-а-а. Думал, его зовут Лоучман, — отвернулся я. — А вы хорошо держитесь.

— Можете на ты, мне же всего двадцать, — вот так легко она перешла в группу социальных контактов “знакомые”.

— Вот это да! А я думал вам... кхм, не важно. Простите. Прости.

Я думал, ей под тридцатник. Слишком уж она солидно выглядит для своих молодых. Я почувствовал ловко сдержанное недовольство с её стороны. Так, ещё раз: один, два, три, четыре... О, лучше так:

— Леска, иди-ка сюда. Задачка для тебя есть. Для начала посчитай, сколько лун видно с окна. Встань вот сюда, в эту точку, — ткнул я носком стопы в пол.

Леска медленно подошла и осторожно выглянула в окно. Она всё ещё напугана.

— Дух мора и боли улетел, не переживай, — успокоил её я, и сам принялся считать, расположившись поближе к ней, чтобы вид был на те же луны.

Итого начитал пятьдесят одну.

— Пятьдесят две, — насчитала Леска. — Что дальше?

Хм, похоже, на небе видится одно и то же, в отличие от надписей. Коллективная галлюцинация?

— Молодец! Я насчитал пятьдесят одну. Твоё следующее задание: разгадай, по какому принципу работает заклинание, которое призвало сюда все эти луны.

Мало ли, вдруг она сейчас своим невероятным умишком всё разложит.

— Э-э-э, — она почесала репу и надолго замолкла.

Я и она видим те же луны. Но они ненастоящие, они — глюки. А вон та луна у горизонта — настоящая, я в этом уверен. Я узнаю её. Так, а с сестрами видели разные надписи на двери… насколько я понял... так ведь? Из-за их прикольчиков только больше путаницы! И воспоминания о ближайшем прошлом разнятся...