Из-за дерева показались мертвецы. Трое.

— Авужлика! — окликнул я.

— Я задержу их как смогу. Я начинаю приспосабливаться к их движениям, я смогу. Жди четвертого.

Прямо возле меня, перед Снолли плашмя на землю упал четвертый вурдалак. Я отскочил назад. Снолли, хрустя костями, стала медленно подниматься. Вурдалак не шевелился. Его шея была пробита ножом до позвоночника. Снолли подошла сзади к Авужлике, которую уже обступали три мертвяка, и сказала:

— А ну-к отойди. Глядите.

Она метнула в одного из них. Тот попытался уклониться, но ненароком сам же подставился под нож. Второй — та же история. Третий подбежал и начал неистово махать когтями — но всё в воздух, Снолли уворачивалась от всех ударов, а Авужлика тем временем подбежала и отрубила мертвецу голову.

— Получи!.. Ты!.. Пидрольный психожоп! — выругалась Авужлика, как умела.

— Что я вижу, искажение эфира! — обрадовался я искажению как ребёнок отцу, только что вернувшемуся со ссылки. — Получилось?

Так быстро? Она же уверяла нас, что не сможет. Как же так?

Снолли самодовольно закрыла глаза, выставила вертикально поднятую ладонь у груди, сделала маленькое движение пальцами. Волна психоделических визуальных преображений цепью переплела окружающую нас природу бытия и... стало совсем темно. Теперь почти ничего не видно.

— Да, я их просто, так, чтобы повыпендриваться, это самое, — разгорячённо протараторила Снолли. — Каким-то чудом у меня получилось пробудить немного духовной энергии.

— Рассеяла? — озирался я.

— Заклинание? Да.

— Ура, — тихо подытожил я.

Тишина. Только шарканье листьев под ногами. Втроём стояли и шаркали. Кажется, кто-то из нас специально шаркает. Бдительные и навострившиеся мы всматривались в неблаговидную темноту вокруг. Магия развеяна. Почему тогда потемнело? Наверное, за то время, что мы провели в иллюзии, наступила ночь. Понятия не имею, сколько сейчас. Пора задуматься над тем, чтобы купить карманные часы. Давно хотел купить часы, но всё откладывал и откладывал, забывал и снова откладывал, а когда вспоминал — снова откладывал на потом. Я посмотрел над собой и... Охренеть!!! Даже сквозь кроны деревьев было ясно, что дух Ганж занимает собой... половину вселенной!!! Словно нахрен уносит с планеты, когда смотрю вверх! Я резко отвернулся:

— Не смотрите вверх! — ошарашенно предостерёг я.

— И не собираюсь, даже не проси, — ответила Снолли. А потом поинтересовалась. — А что там?

— Оно размером с мироздание! — максимально убедительно возвестил я.

— И правда... — Авужлика посмотрела вверх. И упала в обморок.

Я подбежал к ней и стал её будить:

— Авужлика. Авужлика. Вставай, пробуждайся.

Я не знал, что нужно делать в таких случаях.

— А? — стала приходить в себя Авужлика.

Она поднялась и сказала:

— У меня перегруз, придавило тяжёлым перегрузом.

— Ты зачем посмотрела?

— Я подумала, как это ты понял, что он размером с мироздание, решила, что ты преувеличиваешь или ссыкло. А теперь знаю, как.

Вдруг… свечение, исходящее сзади. Я повернулся и увидел образ человека возле останков, у которых происходил ритуал.

Мы подошли поближе. Старец излучал мягкий белоснежный свет. Его борода была особенно ослепительна. Она прямо-таки блестела.

— Ты и есть тот самый... древний мальчик? — произнесла Авужлика.

— Это дедобородый путник из моих снов... — радовался я тому, что добрый святобелоснежный дед пришёл светлыми и теплыми рифмами отвлечь внимание от злого духа и спасти мой рассудок от поломки или насильственного просветления.

— О, святой кринж... — произнесла Снолли. — Третий из осколков мистера кринжа.

— Ну, чем порадуешь? — сказал я.

Он мудро заговорил:

— Если шарик души

Всё да по стоку судьбы

Как яблоко с ветки,

Как икра креветки,

Словно горный ручей,

Полёт звёздных лучей.

Если раз за разом

Не замечать иного,

Следовать указам.

Если снова и снова

Выбирать то, что дали,

Ступать там, где знаешь.

“Я должен” и “надо”.

Нас предупреждали:

Если не осознаешь

Мирового уклада

Стяжателей суть,

То закономерный

Тебя ждет исход.

Только не обессудь:

Ведь сей путь непомерный

Тоже полон невзгод

Как и ваш небосвод.

Что ни скажут пророки,

Провидцы, гадалки,

Если усвоил уроки –

Их предсказания жалки.

Ваш злейший рок

Ожидает вас в срок...

— Впрочем, ничего нового, — развел я руками.

— Грядёт к Хигналиру беда неминуемая, избежит её воля непредсказуемая! — напророчил напоследок он и стал настолько прозрачным, что престал излучаться и исчез.

— Как всегда: максимально смазано, абстрактно. Только застращал лишний раз, — заключил я. — Но звучит поучительно, согласитесь.

— Он говорит всё то же, что и Споквейг... — обронила Снолли, но разговор в этом русле не завязался, наверное, потому что все очень устали, и никто не хотел затрагивать хоть сколько-то смежную философии тему со Снолли, иначе придётся много думать и говорить.

Мы вышли из лесу с южной стороны от дома, на поле, где вчера со Снолли натыкались на Леску. На том же месте, где мы её видели, сидела женщина в серой льняной робе в капюшоне, какие носят миивские инокини. Она сняла капюшон и встала, подняв с травы огромную боевую косу.

— Учитель велел проучить вас, — произнесла она и пошла в нашу сторону.

— Если желаешь драться, то тебе к Рикфорну, — опрометчиво расприкалывался я. — Устроите сельскохозяйственную дуэль: он с граблями, а ты с косой.

Авужлика хихикнула. Снолли насторожилась, замерла. Она стояла впереди из нас троих, и жестом руки велела нам тоже насторожиться.

Алин исчезла. Только что она была в двадцати метрах! А теперь там никого. Мы обернулись, и увидели её позади нас. В мгновение ока она нанесла удар древком косы Авужлике в висок. Я и Снолли отпрыгнули. Авужлика бездвижно пала на траву.

— Лэд, отойди, — быстро проговорила Снолли.

Я узнал её. Это Алин из Улинга. Я крестил её кого-то там, то ли племянника, то ли племянника брата двоюродного, не помню. Кто бы мог подумать, что она окажется ученицей Аркханазара? Чем она занималась в той деревне? Сразу столько вопросов.

Я осторожно отшагнул подальше.

— Я буду временно следить за порядком в Хигналире, — тихо промолвила Кафелина Алин. — Хоть мне и противна ваша земля, я уважаю слово и взгляд своего наставника.

— Взгляд твоего наставника безумный, а глаза диковатые, лихие, — озвучил я шутейку в столь нешуточный час. — А слова потешные.

Снолли стояла неподвижно. Как и Алин. Снолли и Алин, они выглядели настолько сосредоточенными, будто само время остановилось. Эта Алин излучает безмолвное напряжение, такое сильное, будто воздух наэлектризовался и… парализует тело... Подобно тому, как это было во сне про стену со стальными руками мощи. Интенсивное спокойствие послушницы гипнотизирует. Снолли тоже выглядит спокойной, она как бы просто стоит, как обычно, но за этой, казалось, обычной позой, таится нечто... совершенно непредсказуемое. Мне так страшно за Снолли. Могу ли я чем-то помочь ей?

Снова исчезла из виду! И вот она стоит позади Снолли, а лезвие косы в нескольких сантиметрах от шеи сестры.

— Ты проиграла, — произнесла Алин. — Не двигайся, или умрёшь.

Снолли дёрнулась, и Алин нанесла удар. Снолли отпрыгнула назад, пошатнулась.

— Очень жаль, — вздохнула Кафелина. — При всём отвращении к тебе, я не желала твоей смерти...

Снолли держалась за кровоточащую шею и, полусогнувшись, стояла, уставившись в землю.

— Аркханазар запрещал убивать Дархенсенов, — продолжала она. — А с тобой решать по ситуации.

Снолли усмехнулась. Алин опустила косу:

— Я перерезала артерию, это конец.

Снолли сделала быстрый рывок в сторону Алин, та встретила её ударом косы, но Снолли увернулась, лезвие прошло от её груди на расстоянии соска! Снолли швырнула один, затем другой метательный нож. С удивлённым видом, Алин уклонилась. Затем Снолли сделала ещё рывок и вынудила Алин отпрыгнуть на несколько шагов назад. Алин замахнулась косой в ожидании следующего наскока. Снолли пыталась подступиться, но так и не решилась войти в радиус атаки противницы, и отпрыгнула назад, бросив ещё нож. Алин отбила.