Чёртов Рональд! Чёртова Лаванда! Вечно зажимаются по углам, публично демонстрируя свои чувства! И непременно в моём присутствии! Гостиная Гриффиндора всегда была уютным островком жалкого подобия дома для каждого из нас, насколько нужно быть эгоистичными, чтобы отбирать у меня единственное место, пропитанное теплотой и спокойствием! Я всего лишь хочу побыть ДОМА после тяжёлого дня, не закрывая глаза и уши и не сбегая в спальню! Ненавижу!
Гермиона яростно переворачивала одну страницу за другой, удерживая на весу тяжёлый древний фолиант. Свет Люмоса подсвечивал жёлтый пергамент с древним текстом на латыни, что был явно задуман не для лёгкого чтения и не предназначался для глаз студентов. Уже целых два часа длился комендантский час, который она, не задумываясь, нарушила без всякого зазрения совести. Это была такая ерунда по сравнению с тем, что она чувствовала изо дня в день, наблюдая, как её лучший друг, он же — парень, который ей нравился, отдаёт свою нежность другой. Да ещё и такой безмозглой идиотке!
Он ведь даже не любит её, он просто падок на женское внимание. Лаванда с самого начала года увивалась за ним, словно помешанная. Поздравляю, Рональд. Лесть и пресмыкательство сделали своё дело. А ты — не более чем изголодавшийся самец и заложник собственных инстинктов. Подумать только, ты ревновал меня к Виктору на четвёртом курсе! И за два года так и не решился ни разу поговорить со мной о своих чувствах!
Внутренний монолог лишь разжигал в груди пламя обиды, презрения и ненависти, словно топливо для очага отчаяния. Это продолжается уже без малого целый месяц, а легче совсем не становится, особенно, когда Уизли беспардонно занимает внимание Гарри рассказами о своих сексуальных похождениях. Гермиона всегда втайне мечтала о том, чтобы её первый раз произошёл с Роном. Ей это казалось настолько логичным и правильным, разве могло быть иначе? Они знают друг о друге всё, вместе прошли через крайне жуткие передряги. Но самое главное — у них есть чувства друг к другу. Так почему же этого всего для него оказалось мало?!
«…subjecto praedita pars animae fit maledictus et portat potentia periculum ut omnis qui tetigerit eam…»{?}[Предмет, наделённый частью души, становится проклят и несёт потенциальную угрозу любому, кто к нему прикоснется.].
Солёная капля упала на страницу, коснувшись одной из чернильных букв, написанных от руки каким-то волшебником несколько сотен лет назад, и Гермиона усмехнулась, задумавшись о том, как же легко уничтожить труд человека, хранившийся веками на книжных полках. Всего одна слеза одной глупой влюблённой девчонки способна превратить старательно выведенную букву в обычную чернильную кляксу.
Надо бы наложить на книгу водоотталкивающее заклинание…
Едва эта мысль пронеслась у неё в голове, как до слуха Гермионы донеслись шаркающие шаги, а конец коридора неумолимо начал наполняться светом приближающегося фонаря, что становился ярче с каждой секундой.
— Чёрт, — прошептала она, судорожно захлопывая книгу и погасив палочку. Что теперь делать? Куда бежать? О да, эта проблема лишь казалась ерундовой на фоне душевных переживаний. Гермиона просто не верила, что старик-смотритель когда-то до неё доберётся, и вот, она стоит в запретной секции библиотеки, пойманная в ловушку из книжных стеллажей, и никакого пути отступления у неё нет.
Грейнджер завернула за одну из полок и быстрым шагом вслепую устремилась в глубь библиотеки, свободной рукой пытаясь наощупь определить, где же будет следующий поворот. Горечь обиды в сочетании со страхом быть пойманной нисколько не способствовали остановке бесконечных потоков слёз. Мерлин, как же она ненавидела плакать.
Гермиона бежала в глубины мрака, не различая очертаний ни единого предмета, как вдруг она с силой врезалась в кого-то, едва удерживая толстый фолиант в руках. Резко вобрав в себя воздух от удивления и испуга, она остановилась как вкопанная, и с ужасом осознала, что всё это время находилась здесь не одна. Шаги Филча медленно, но верно приближались, на принятие правильного решения оставались считанные секунды. Внезапно Гермиона почувствовала, как вокруг её запястья крепко сомкнулась чья-то рука и резко дёрнула её в сторону. Два нарушителя оказались плотно прижаты друг к другу внутри некоего подобия ниши, о которой, вне всяких сомнений, незнакомцу было известно давно.
— Что-что, миссис Норрис? Ты слышала шум, моя дорогая? — проскрежетал Филч, ковыляя в их сторону по коридору. — Ты моя умница, ух, как же не терпится подвесить паршивого полуночника за большой палец к потолку подземелья!
Гермиона и представить не могла, что когда-то окажется в настолько вопиюще неудобной ситуации. В полнейшей темноте, заключённая между двумя стенками узкой ниши с кем-то…
О, Боже.
Этот мятно-цитрусовый запах. Она уже чувствовала его раньше мимолётом. Такой манящий и свежий, но… Чёрт побери, чей же он?! То, что это парень, было абсолютно очевидно. Знакомый — безусловно. Гриффиндорец? Совершенно исключено. И его пальцы всё ещё крепко смыкались вокруг её запястья.
Шаги Филча становились всё ближе, свет фонаря постепенно просачивался сквозь густую темноту коридора, а мурчание старой кошки раздавалось уже совсем рядом. Она нашла их. Гермиона почувствовала, как рука на её запястье сжалась ещё крепче, словно призывая не паниковать и не двигаться, а незнакомец прижался к ней ещё теснее, слегка меняя положение. В следующую секунду где-то в противоположной стороне библиотеки раздался шум. Филч остановился на полпути, размахивая фонарём в разные стороны, а затем быстро заковылял в обратном направлении, погрузив коридор во мрак и подчистую стерев очертания книжных полок. Миссис Норрис поспешила вслед за хозяином, и библиотечные пленники остались совсем одни, прислушиваясь к затихающим шагам смотрителя.
— Что это было? — прошептала Грейнджер.
— Депульсо, — ответил низкий шёпот. — Несколько книг недалеко от входа в библиотеку, они специально стояли на самом краю полки.
Гермиона разразилась беззвучным нервным смехом, прислонившись головой к деревянной стенке ниши.
Книги на краю полки! Чётко отработанное заклинание на расстоянии сквозь препятствия! Какая смекалка. Талантливо! Может, Когтевран?… Не очень уместные размышления. Кажется, пора убираться отсюда.
Грейнджер сделала два неуверенных шага вперёд, выбираясь из ниши. Запах незнакомца всё ещё кружил голову. Это было так странно, ни разу в жизни ей не было настолько сложно противостоять собственным инстинктам. Возможно, причиной всему была кромешная тьма или же изнуряющие чувства обиды, злости и усталости, а возможно, концентрация всех составляющих. И, спустя ещё два шага на ватных ногах, её выдержка пришла в полнейшую негодность. Потому что она снова почувствовала, как крепкие пальцы сжали её руку.
В этот момент внутри Гермионы что-то щёлкнуло. Сломалось. Разорвалось на части, а после — ещё на тысячи мелких кусочков. Она резко развернулась, и уже в следующий момент её губы оказались во власти других, требовательных и жаждущих того же, чего так желала она, как только вдохнула этот пьянящий запах, хоть и не осмеливалась себе в этом признаться. Её рука обвилась вокруг шеи парня, притягивая его ближе. Чёртов фолиант был слишком громоздким препятствием между горящими от желания телами, таинственный незнакомец был абсолютно того же мнения, и, не отрываясь от Гермионы, выхватил книгу у неё из рук и швырнул на пол.
«Как грубо», — промелькнуло у неё в голове, но она моментально отбросила эту мысль, когда его ладони коснулись её лица.
— Почему ты плачешь? — напряжённо прошептал он.
— Уже не плачу, — уверенно ответила Гермиона, снова нетерпеливо впиваясь в его губы, такие мягкие, чувственные и горячие. Кто же ты? Почему я так на тебя реагирую? Почему моё тело так на тебя реагирует?
Он прикусил её нижнюю губу, и из горла Гермионы вырвался тихий стон. Руки незнакомца зарылись в её кудри, а затем медленно провели по всей длине волос. Она почувствовала, как целующие её губы растянулись в улыбке и слегка отстранились. Горячее дыхание парня коснулось её уха, вызывая по всему телу мурашки.
