– Ты боишься самого себя, – произнес Дуку. – Боишься иного будущего, чем то, которого ты желаешь.

– Да. – Страх Квай-Гона усилился. Конечно, мастер Дуку осознает, что сделал ошибку, выбрав такого трусливого падавана.

Но Дуку неожиданно сказал:

– Очень мудро.

Когда Квай-Гон удивленно поднял глаза, учитель улыбнулся отстраненной, но искренней улыбкой.

– Большинство юных учеников пытались бы отрицать свой страх. А если бы признались, то им наверняка не хватило бы самопознания, которое ты продемонстрировал.

«Я ответил правильно?» – восторг Квай-Гона, должно быть, проявился на его лице, потому что Дуку, развеселившись, снисходительно покачал головой.

– Сегодня ты доказал свою честность, – сказал учитель, знаком велев падавану подняться. – Ты проявил проницательность. И убедил меня в своем интеллекте.

– Интеллекте? – Квай-Гон выпрямился. От этого страх не сильно уменьшился; его голова доставала лишь до локтя Дуку.

– Да, мой падаван. – Веселость Дуку была какой-то кошачьей: скрытной и сдержанной. – Тот, кто начинает путешествие дорогой Силы, должен бояться. Опасности многочисленны. Борьба длится вечно.

Квай-Гон не совсем понял, что мастер Дуку имел в виду под «борьбой», но решил, что это как-то связано с тем, что нужно стараться и не жалеть сил. Так всегда говорили наставники в группе.

Прежде чем он успел переспросить, Дуку жестом пригласил следовать за ним:

– Пойдем. В нашем Храме есть много мест, где дети никогда не бывают. Более полное знакомство с Храмом позволит тебе лучше понять Орден джедаев.

От обещания, что ему наконец покажут весь Храм, все вопросы улетучились из головы Квай-Гона. Он впервые улыбнулся Дуку:

– Да, учитель.

Вдвоем они отправились на экскурсию по Храму – не всему, потому что здание такой величины осмотреть за день было невозможно. Впрочем, они побывали в самых важных частях, которые Квай-Гону всегда хотелось увидеть. Дуку показал ему падаванское додзё для спаррингов и позволил заглянуть в то, где занимались рыцари. Квай-Гон наконец-то смог бросить взгляд на Большой зал собраний, который использовался лишь в тех редких случаях, когда съезжался практически весь Орден. Различные комнаты для медитаций были… ну, не то чтобы крутыми, но, во всяком случае, интересными. Дендрарий, наверное, на большинство других падаванов тоже не произвел бы впечатления, но Квай-Гон несколько долгих минут бродил среди деревьев, цветов и папоротников с тысяч планет, пока Дуку терпеливо наблюдал.

В конце дня мастер Дуку привел Квай-Гона в последнюю точку на пути – в Архивы. Новый главный архивариус – женщина по имени Джокаста Ню – приветствовала Дуку с непринужденностью, говорившей о том, что они давние друзья. Проводив их в глубину зала, разделенного на множество частей, она промолвила:

– Давненько я тебя не видела.

– Мои интересы меняются время от времени, – отвечал Дуку. Квай-Гон не мог понять, почему Джокаста Ню нахмурилась.

Они осмотрели несколько голокронов из различных эпох – не подробно, а просто чтобы Квай-Гон разобрался, что к чему. Взгляд мальчика привлек какой-то особенно старый голокрон – настолько древний, что он отличался от других даже формой.

– А этот? – спросил Квай-Гон. – Он к каким столетиям относится?

Озвучив вопрос, он повернулся к Дуку в ожидании ответа и был ошеломлен, увидев выражение на лице учителя. Дуку смотрел на голокрон почти как…

«Почти как на врага», – подумал Квай-Гон. Но с чего бы это?

– Это голокрон джедайских пророчеств, – сказал Дуку.

– Пророчеств? – Квай-Гон раньше никогда не слышал о таком. – Бывают джедаи-пророки?

– Теперь уже нет. Древние мистики искали неестественных знаний о будущем. Это завело их на опасную дорожку. Тех, кто зашел по ней слишком далеко… искушала темная сторона.

– Темная сторона? – прошептал Квай-Гон. Он знал, что эту штуку несут в себе все живые существа. Что это часть его сущности, которой надо научиться остерегаться: так говорили наставники в группе. Но все равно эта самая темная сторона казалась чем-то вроде призрака или чудовища – загадочной тварью, готовой выпрыгнуть из теней, стоит только отвернуться.

– Вот поэтому мы больше не занимаемся прорицаниями. – Внезапно развернувшись, Дуку пошел к выходу, и это означало, что Квай-Гон должен последовать за ним.

– Учитель? – отважился спросить падаван, торопливо догнав Дуку. – Если просто хочешь узнать будущее, это может завести на темную сторону?

– Нужно не только это, – сказал Дуку. Его темные глаза были непроницаемы.

Многие джедаи любили уединяться для более глубоких раздумий, но Храм обладал собственными источниками умиротворения. Комнаты на верхних уровнях имели прозрачные оконные панели, открытые солнцу, и там можно было впитывать тепло, свет и полный покой. На нижнем уровне была проложена дорожка для медитаций, которая вилась через каменный лабиринт, приглашая разум сосредоточиться. Можно было запечатать себя в одной из капсул сенсорной депривации для различных рас: эти устройства ждали тех, кто хотел отрешиться от физического тела и стать чистым духом.

Квай-Гон, однако, испытывал наибольшее спокойствие, когда его окружала жизнь. Поэтому он отправился в храмовые сады.

Он опустился на колени возле фелусианского папоротника и двумя пальцами потрогал изящные голубовато-синие ветви. Те слегка подавались назад от его прикосновения – признак чувствительности, а следовательно, и здоровья. Квай-Гон сделал глубокий вдох, вобрав в себя мягкий запах зелени и представив, как кислород течет по его телу.

Он притронулся к кусту с помощью Силы. В ней образ папоротника был нежным и не испытывал ничего, кроме мира и покоя.

Чего нельзя было сказать обо всех растениях. Квай-Гон до сих пор помнил, как впервые наткнулся на дерево, пропитанное темной стороной – потрясение было невероятным. Мастер Дуку горестно покачал головой и сказал: «Тьма – тоже часть природы, Квай-Гон. Такая же фундаментальная, как и свет. Никогда не забывай об этом».

«Мне надо было стать одним из храмовых садовников», – подумал Квай-Гон. Эта мысль посещала его и раньше, но обычно как результат фрустрации от общения с Советом джедаев.

Забибикал коммуникатор, и из устройства донесся голос мастера Биллабы:

– Мастер Джинн, я не потревожила?

– Нисколько. – Совет принимал его только вчера. Неужели так не терпится услышать ответ? – Чем могу помочь?

– Для вас с падаваном есть задание. – Квай-Гон нахмурился, но, прежде чем он успел ответить, Биллаба продолжила: – Время, возможно, не самое подходящее, но нужен именно ты.

– Интригующе. Правильно ли я понимаю, что подробностей не будет, пока мы с падаваном не явимся?

В голосе Биллабы прорезались веселые нотки:

– Ты усваиваешь методы Совета, мастер Джинн.

«Сила упаси», – подумал Квай-Гон: автоматический ответ, порожденный множеством прошлых конфликтов с Советом джедаев. От подобных мыслей придется избавиться.

– Мы прибудем в зал Совета как можно скорее.

– Не в зал Совета, – посерьезнела Биллаба. – В кабинет канцлера Каж.

Канцлер Кирамес Каж возглавляла Сенат уже много лет и, несомненно, могла бы сохранять свой пост еще долго. Мягкий подход и приятные манеры сделали ее популярной как среди сенаторов, так и в народе. По причине легкого нрава, благодаря которому ее так любили, канцлер-тогрута была, пожалуй, наименее жадным до власти политиком, когда-либо занимавшим эту должность. Но вместо того чтобы баллотироваться на новый срок, она объявила, что в следующем году вернется на Шили и откроет академию искусств.

Судя по убранству кабинета, мыслями Каж пребывала уже скорее в будущем, нежели в прошлом. Все стены и полки были украшены многочисленными венками, голоснимками и трофеями, подаренными на разных банкетах и приемах в ее честь. Казалось, каждая планета Республики стремилась воздать должное канцлеру, уходящему в отставку.