– Ты что молчишь? – толкнул меня Саня. А я глазами хлопнула, видать, глубоко задумалась.

– Да она спит, – засмеялся Витал.

– У меня сегодня мама замуж выходила, я устала очень.

Саня не рассказал приятелям о байке, и я была ему благодарна, не хотелось сейчас отвечать на их вопросы, а они посыплются, как только эта тема всплывет.

– Не обижайтесь, но ни в каких играх я участвовать не собираюсь. Во-первых, не готова, во-вторых, не хочу проблем в новой семье.

Это была главная причина отказа. Еще бы час назад я согласилась, не задумываясь, а теперь остыла. О себе не думала, но маму подставлять не хотелось.

– Режешь без ножа, – улыбнулся Яр, будто совсем не расстроился. – Но я попробую тебя переубедить, – подмигнул он и отпил «колу» прямо из баночки.

– А я согласилась участвовать, – просветила меня Майка – еще одна девственница-переросток, которая учится со мной на одном курсе. И взгляд виноватый, будто своим признанием решила на меня надавить. Скорее всего, так и есть. – Там деньги неплохие за выигрыш полагаются.

Так я и поверила, что она из-за выигрыша полезла в это. Причина – Яр, она так старательно не смотрит в его сторону, что выдает себя с потрохами. Хотя деньги Майке нужны…

– Задания для девчонок совсем легкие, – принялся пояснять Витал. – Парням – да, придется поднапрячься. А для вас самое сложное – морду набить сопернице, – он продолжал говорить, а я мотала головой. Как только меня отпустило, все мысли были о доме: Как там мама? Что говорит отчим? Нашел ли свой мотоцикл сводный братец?

Дать в глаз я могу, особенно если меня разозлить. Отец вообще воспитывал меня как мальчишку, обсуждал великих полководцев, войны, оружие, машины, учил постоять за себя. «Вдруг какой-то упырь целоваться полезет», – говорил он. А мне очень интересно, где его взять, вокруг все знали, чья я дочка, и даже за деньги бы меня целовать не стали.

– Кира, может, подумаешь? Где мы еще найдем нормальную девчонку?

«Скорее ненормальную!»

– Подумаю, – лишь бы отвязаться от ребят. Хотя они не отстанут, подумать действительно придется.

– Я тебе ночью наберу, телефон не вырубай, – шепнула на ухо Сане. Он был самым серьезным в нашей компании, немного замкнутым, но с ним можно было поговорить по душам, и врать Саня не станет. С ним я и решила обсудить участие, если все не так, как я подозреваю, то можно и помочь друзьям.

Легким кивком дал понять, что слышал. Мне хотелось остаться с друзьями, но душа была не на месте, ведь я не знала, что происходит с мамой. Заскок закончился, пора разгребать разрушения, которые после моего поступка наверняка остались. Достала телефон, чтобы вызвать такси, но музыка играла так громко, что звонить в таком шуме бесполезно. Пришлось идти на улицу. Не успела набрать, потому что мое внимание привлек шум мотоцикла.

«Что-то много их сегодня…»

Нет, не много. Этот мотоцикл был знаком. И шлем. И наездник, глаз которого не было видно через стекло, но я была уверена: он стоит там и прожигает во мне дыру…

******** ********

Кира

Не верилось в то, что он здесь оказался случайно. Таких случайностей не бывает. Артем приехал по мою душу. Как он мог узнать, где меня искать? Да просто: у мамы в телефоне стоит программа, которая до нескольких метров определяет мое местонахождение. Такая же программа стоит до сих пор у отца. Папа установил ее несколько лет назад, чтобы всегда знать, где меня искать в случае чего. Но таких «случаев» не было, домашняя девочка никуда не ходила.

Артем перекинул ногу через байк, но с сиденья не поднялся, шлем не снял.

Холодом обожгло каждый позвонок. Захотелось обхватить себя руками, будто это могло меня спрятать или, на худой конец, согреть. Забытое за два года чувство страха всколыхнулось где-то в области солнечного сплетения, затягиваясь в болезненный узел.

«Бежать!» – страх отдал приказ, но я осталась на месте – не потому, что настолько смелая и готова смотреть страху в глаза, а потому, что мой инстинкт самосохранения заточен умелым мастером. Бежать – будить инстинкты хищника. Догонит – разорвет. Я этот урок с детства выучила, от разгневанного отца не стоило прятаться, потому что потом он долго ругался, а если сразу принять наказание и выслушать гневную тираду с замахами ладони у лица, то ничего, обойдется. Отец меня практически не бил, но я все равно его боялась.

Боевой полковник спецподразделения, прошедший не одну горячую точку, каждая из которых оставила глубокий след на его психике. Его списали в запас – и правильно сделали. Порой он напоминал дикое животное – мог повести себя непредсказуемо. Например, избить парней в парке за то, что они пили и громко матерились, отобрать сигарету у женщины и наорать на нее, обзывая последними словами, догнать лихача, разбить ему лобовое стекло и проколоть шины. Долгое время отцу пришлось работать с психологами, последние годы он стал спокойнее, но мы все равно были рады сбежать.

Не знаю почему, но Артем тоже напоминал мне хищника. Опасного, беспощадного…

Мы стояли и смотрели друг на друга – казалось, вечность, хотя прошло несколько секунд. Он снял шлем, прошелся пятерней по волосам. Я оставалась на месте, ждала. Артем направился ко мне.

– Я обещал твоей матери привезти тебя в аэропорт. Она переживает. Не хочет улетать, не поговорив с тобой. Едешь? – его спокойный голос звучал чуть иначе, чем в кабинете.

Красивый голос. Мужской. С низкими, цепляющими слух нотами.

Я не знала этого человека, не знала, можно ли ему верить, поэтому не спешила с ответом.

– Если бы ты подняла трубку, когда она тебе звонила, сейчас не смотрела бы на меня с подозрением, – будто умудрился прочитать мои мысли. – Можешь вызвать такси, но вряд ли успеешь до отлета, – в его голосе слышалось безразличие. Я так поняла, он не горел желанием отвозить меня в аэропорт. Свою миссию Артем выполнил, а мой отказ останется на моей совести. Но я все равно не спешила соглашаться.

– Ты не злишься на меня? – кивнула в сторону байка. Подозрительно, что об этом еще не было сказано ни слова. Губы Артема дернулись, но вместо улыбки на них появилась ухмылка.

– Думаю, за месяц ты сможешь отработать покраску, – по выражению лица ничего было не понять, но слово неприятно царапнуло.

– Отработать? – спросила и внимательно стала следить за выражением его глаз, пыталась уловить изменения в мимике. Напрасно. Покер-фейс вместо живого говорящего лица.

– Не знаю, о чем ты подумала, я о физическом труде, – произнес с пренебрежением. Вновь во мне всколыхнулась злость. – Не согласна? Я могу написать заявление в полицию. Камеры во дворе и на светофоре, у которого ты бросила мотоцикл, подтвердят, что я говорю правду. Представляешь, во сколько тебе встанет покраска? – он издевался. По лицу не скажешь, по голосу тоже, но я чувствовала.

– И что ты хочешь, чтобы я делала? – с вызовом спросила я.

– Завтра моя домработница получит месячный отпуск. В твои задачи входит уборка дома и прилегающей территории, готовка, стирка, глажка…

– Ты меня в рабство решил взять? – грубо перебила.

– Если мы посчитаем ущерб, ты мне ещё должна останешься, – холодно произнес Артем.

– А выходные? – я не собиралась соглашаться на его условия, просто хотелось кое-что проверить.

– Выходных не будет, – подтвердил он мои мысли. – И если ты думаешь, что я блефую – ошибаешься. Завтра утром у меня будут записи с камер. Тебе выбирать – подписываем мы договор, или я пишу заявление в полицию. Мой отец, как и твоя мать, расходы оплатить не смогут, но ты можешь обратиться к родному отцу, – мое сердце после этих слов перестало биться. Он знает… Копался в нашем прошлом…

Сокол

Не нравилось, что пришлось применить шантаж, но подписавшись присматривать за девчонкой, я вовсе не собирался быть ей нянькой. Наказание было мягким. Подумаешь, посидит месяц в доме, немного поработает. Не будет в следующий раз тянуть руки к моим вещам! Лучше бы лицо расцарапала, чем новенький, только с завода мотоцикл. Перекрашенный – уже не новый. Желание было продать и заказать новый, но ждать придется долго! Скрывал злость, хотя она так и не улеглась.