— Просто скажи мне, почему я должен поверить во все это? — Ньют продолжал отстаивать свое право на злость. — Почему я должен поверить в то, что ты мой друг? Кто ты такой, Томас? Ты признался, что работал на ПОРОК, так как я могу поверить, что ты изменился? Что изменило тебя, Том?

— Ты. — Томас устал его убеждать. Голова пульсировала от нарастающей боли. Складывалось ощущение, что они впустую теряют время, а у Томаса уже заканчивались доводы для того, чтобы уверить Ньюта в правдивости своих слов. Он и не думал, что парень с готовностью поверит, но это оказалось даже труднее, чем он думал. В карамельных глазах плескалось столько растерянности. Что еще могло заставить его поверить? Том решил быть честным до конца. Раз Ньют так отчаянно хотел узнать все крохи правды, он расскажет ему и будь что будет. — Ты изменил меня, Ньют. Помнишь, я сказал, что пришел сюда за чем-то более ценным, чем мои друзья? Я пришел сюда за тобой.

— О чем ты? — в сведенных непониманием бровях Том заметил родную хмурую складку.

— Я попал в лабиринт из-за тебя. Ты попал сюда из-за меня. Они стерли тебе память из-за меня. Они стирали память мне из-за тебя. Сейчас я здесь из-за тебя. Мы постоянно кружимся вокруг друг друга, словно чертовы Солнце и Земля. Ньют, я не знаю, поверишь ты мне или нет, и, честно говоря, мне уже почти плевать, так я устал уговаривать тебя.

— Во что еще я должен поверить? — Ньют ворчливо натягивал свою красную куртку, отступая к двери и приготовившись к побегу. Его голова буквально взрывалась от вопросов, но он больше не мог находиться рядом с Томасом.

Томас развел руками, смиренно оставаясь на месте. К черту доводы рассудка, к черту предупреждения Терезы и Бренды, к черту самого Ньюта, если Томасу нужно произнести все без утайки.

— Ну, парень, мы с тобой вроде как пара… — к концу фразы голос брюнета сорвался к шепоту.

— Что-о? Какая на хрен пара? — Ньют был так удивлен, что уже забыл обо всем рассказанном ранее.

— Как ты представляешь себе пару? Напарники, партнеры, любовники. Я не знаю, как еще описать это. Мы любим друг друга.

— Я не могу тебя любить, ты больной ублюдок! — Ньют повысил голос, заводясь все сильнее с каждым словом Томаса. — Что за херню ты несешь?

— Ну, знаешь, что? Иди ты на хер, Ньют! — взорвался Том. — Хочешь теряться в неизвестности? Пожалуйста! Ты хотел ответов? Я выложил тебе все на тарелочке, рассказал все, что знаю сам! Ты хотел помощи? Так вот он я, прямо перед тобой, готов сделать что угодно, лишь бы тебя вернуть!

— Не ври мне! — Неожиданно Ньют схватил его за полы куртки, и припечатал к стене. Его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от лица Томаса, но в глазах блондина полыхала почти что ненависть. — Не смей мне врать!

Томас испуганно замер, переводя взгляд с его глаз на губы и обратно. Как бы он хотел сейчас увидеть понимание в его глазах. Как бы хотел, чтобы знакомые капризные губы разъехались в довольную улыбку, признавая хороший розыгрыш. Но этого не было. Ньют лишь беспомощно разглядывал его в ответ, через несколько секунд грубо отпуская и отходя в сторону. Он потерянно огляделся, несмело взглянул на брюнета и сконфуженно произнес:

— Не ври мне, Том. Не смей пользоваться моей слабостью.

После чего вышел, оставляя Томаса успокаивать его взбесившееся сердце.

***

— Как прошло?

— Как же меня заебал этот вопрос от тебя, — усмехнулся Томас. Гораздо теплее, чем два месяца назад назад. — Иди и сама спроси у него.

— Я спрашиваю у тебя, Том, — Тереза абсолютно не обиделась на его тон, она видела происходящие с ним перемены. Каждый его разговор с Ньютом возвращал ей прежнего Томаса, капля за каплей.

— Он… — Томас вспомнил, как Ньют прижал его к стене за разговор о них, — в шоке, я думаю.

— Ты думаешь, он примет все это?

— Я надеюсь. Что мне еще остается, Тереза? — Он встал, с раздражением почесывая шею. В стакане с кофе побежали волны. — Я готов связать его и увести отсюда, потому что там мы точно знаем, что делать. Но до этого… мне просто невыносимо видеть, как он растерян. Он чертовски напуган, хотя ведет себя как мудак.

— Он старается, Томас, — Тереза защищала Ньюта не в первый раз, и Том задумался, на самом ли деле ее забота так искренна, — представь себя на его месте! Он один. Он ни черта не помнит. Никто ничего не объясняет ему. Да еще и ты со всеми своими новостями. Я помню, каким ты был, когда парни в Глэйде говорили, что вспомнили тебя. Ты был так замучен собственными мыслями, так запутан в своих подозрениях. Ты ведь никому не верил!

— Тебе верил! — огрызнулся Томас. — Я верил тебе! С самого первого взгляда! И когда ты произнесла мое имя, когда начала сыпать намеками… я знал, что не просто так думаю о тебе. Кто же знал, что ты тоже лгала…

Тереза покраснела, словно Том ее ударил. В последние дни она даже немного расслабилась от того, что в его взгляде пропала эта злость. Но сейчас снова испугалась. Стыд заливал ее быстротвердеющим цементом, пригвождая к стулу. Он все правильно говорил. Обвинял и укорял по верным причинам, она и сама все чаще смотрела на свое отражение с отвращением. Но что она могла изменить в прошлом? Ей пришлось принять свое предательство и снова гордо поднять голову, чтобы помочь ребятам хотя бы сейчас. Она не простит себя до конца жизни и даже не надеется, что это сделает кто-то другой.

— Том, я и не надеюсь хоть когда-нибудь получить твое прощение. Но не делай меня врагом на будущее. Ты помнишь, что сказал Ньют в Глэйде? — она подняла на него твердый взгляд, от которого Том чуть растерялся. — Неважно, кем мы были. Главное то, кто мы сейчас и что делаем.

Слова Ньюта в устах Терезы резанули Томаса по живому. Этот худощавый блондин обладал потрясающими мозгами и даже сейчас, спустя месяцы, фраза все еще осталась актуальной.

— Так и поступим. Займемся настоящим. — Они покивали друг другу, найдя очередную точку компромисса. Теперь им вечно придется спорить и соглашаться, чтобы начать спор вновь.

***

Томас вошел в столовую, уже привычно оглядывая огромное помещение, залитое искусственным светом и искренним громким смехом подростков. Кто-то приветственно махнул ему рукой, но он даже не смог вспомнить имя этого парня. Под пристальным вниманием девчонок за ближайшим столом, он прошел на раздачу и подхватил бледно-голубой поднос. Есть не хотелось, но Тереза просила не привлекать к себе внимание плохим настроением и сбоем режима. К тому же, это был еще один шанс увидеть Ньюта. Блондин сидел в дальнем углу столовой, окруженный своими новыми приятелями. Конечно, новыми они были только для Томаса, но Ньют не знал других друзей. Эта мысль скользнула в голову Тома и он поспешил прогнать чувство сожаления. Он все вернет на свои места.

Получив уже будничную порцию картошки и сладкой кукурузы, он устремился к пустому столу, не видя, как Ньют провожает его внимательным взглядом, попивая свой морс. Все утро Ньют нервничал после чертового сна, в котором Томас держал его ладонь, скользя пальцем по костяшкам кисти. Ньют до сих пор чувствовал тепло брюнета, расползающееся по его руке вверх и затапливая голову. Он отвечал невпопад, то и дело возвращаясь мыслями к спине Томаса, который вяло ковырялся в своей тарелке, кажется, так и не съев ни кусочка. «Мне-то какое дело до этого идиота», — злился про себя Ньют, но снова и снова соскальзывал взглядом к его столику. Какие-то девчонки постарше не стесняясь, обсуждали спортивную фигуру новичка и Ньют испытал новую порцию раздражения. Хоть бы попытались показать, что в их головах есть место мозгам.

— Привет, — к Томасу подсела блондинка, нарочно подтолкнув его плечом. — Кажется, ты новенький. По крайней мере, ты здесь меньше месяца, а значит, почти новенький.

Томас поднял глаза и уставился на девушку, судорожно соображая, как ее поприветствовать. Кажется, ее звали Джулия и она без конца обстреливала его взглядами как раз из-за того самого столика в начале зала.

— Привет. Ну… вроде как. — Он смутился своему равнодушию, но постарался придать голосу хоть немного заинтересованности.