«Надо бы зайти в лавку странствий да подыскать удачный выход из нашего ГУЖиДе*, чтобы метко попасть в лучшее место неизведанного ПоДиВо**». Именно сим выводом и завершилась остро заточенная дума. Надо сказать, подобная мечта бывшего опытного знатока отдельных средовых узлов давненько вызревала в способной голове, и не единожды. Но купальня ставила на нём точку. Помывка набело очищает воображение от всякой шелухи и выводит к разборчивости давнишних задумок, будто новеньких. Ятин удовлетворённо кивнул, подбородком вперёд, создав им шлепок о плоскость родниковой воды промышленного изготовления, затянутой плёнкой бывшей собственной грязи, и выставил мокрую ладонь левой руки. Минуло всего-то четверть осьмушки вырезки суточного круга, а столько происшествий успело содеяться, даже не начинаясь!
*) ГУЖиДе – гражданственное устройство жизнедеятельности. Международное толкование: ЦивЭС, (civilizational ecosystem), цивилизованная экосистема. Простонародное: «Гужидея».
**) ПоДиВо – порядок дикого возделывания. Международное толкование: (silvestre ecosystem), СилЭС, дикая экосистема. Простонародное: «Подивозь».
Любомир Надеевич вышел из корыта и постоял в сушилке, где тело мелко сотрясалось, проворно сбивая с себя влагу и остро возбуждая мышцы к работе. Приняв безукоризненную сушильную службу внешних устройств, и зарядившись бодростью, возбуждённой внутренней мыслью, Ятин, без раздумий включил напёрстником большого пальца незатейливое изображение выходного наряда. И облачился. Правильнее сказать, изображение одеяния само ловко село на Любомира Надеевича. А далее таковое платье надёжно поддерживается на теле нарочно для того испытанным учреждением обслуживания. И, разумеется, никогда, не допускает сбоев: ни внутри себя, ни вовне. Пусть и при невыносимо тяжких обстоятельствах. Изображения складочек на изображении одежды послушно изменяют собственный рисунок и степень глубины, в зависимости от малейшего движения любого участка туловища и отдельных членов человеческого тела. Трепещут и волнуются, откликаясь даже на ничтожное шевеление мышц, причём с изумительной точностью. Изображения по отзывчивости превосходят подобную игру, если бы та велась в одежде вещественной, дедовской. Не пачкается и не изнашивается. Только плати, не дожидаясь окончания сроков, коль, и впрямь хочешь иметь сие удобство и удовольствие. А вчера как раз-таки господин Ятин и свежий госиждивенец, получил значительное выходное пособие и пополнил им свой напёрстник. Носи на здоровье.
Доска с показателями искусственной погоды выставила новейшие данные: воздух в ближайшей области (расстояние ходьбы в течение пары осьмушек вырезки суточного круга) – две трети человеческого тепла при двух третях насыщенной влажности; ветер неустойчивого направления и непостоянной скорости, но не перегоняющий человеческую ходьбу. То есть погода подобна вчерашней, и вообще всегдашней.
До улицы Фёдора Конюхова идти всего ничего, и состояние искусственной среды суть безразлично для оценки поведения в пути. Но хоть оно почти всегда таково, – знать надо сегодня. Для выбора изображения одежды сие, пожалуй, ни к чему, но что касается подогрева и проветривания собственного тела, здесь необходимо быть начеку. Ятин сам занимался средой. Кому, ежели не знатоку этого владычества представлять господствующий там необузданный нрав да склонность к подкидыванию время от времени, и отнюдь не ко времени, крепких задачек. Знатока не удивишь тонкостями видоизменения в среде всяческих узелков и пересечений. Повсеместно из неё выплёскивается на тебя неистовое соперничество всякого рода подельников, и всё это подаётся в твоё бытование, причём без твоего участия. Потому-то и жди подвоха. Не сегодня, так потом. Внимание всегда нелишне. Тем не менее, сегодня обойдёмся без подогрева и проветривания. Положимся на авось.
Любомир Надеевич вышел на улицу, устланную весенней травкой, мягкой с упругостью и прохладной с шероховатостью. Промышленный, экологически чистый ветерок, действительно, крутил, обдавая умеренной свежестью, но с ног не сбивал. И тепло, исходящее из невидимых источников, – в точности такое, что и дома, в прихожей. Впрочем, ходить пешком, не обязательно. Всевозможные средства передвижения, оттуда и отсюда тебе навязывают наилучшие на данный случай удобства. Пожалуйте, вот вам кратковременные, а вот непродолжительные и слегка длительные. Тут и дальние. Есть беззаботные и малозаботные. Есть спокойные. Получайте беспокойные, сверхыздёргивающие. А при особом желании берите безукоризненно невыносимые. Кроме того – в запасе имеются предложения, до сего дня ни разу не испытанные на предмет человеческих потребностей. Пожалуйста, стоит лишь ткнуть в ладонеглядку, и всплывёт список орудий по преодолению любого пути и подачи в назначенный конец. На любых условиях. А вам выбирать и усаживаться в ближайшую повозку, тыкая напёрстником. Поехали. И вас обязательно довезут, ублажая удобствами, в соответствии с ценой.
Но нашего действующего лица, ступающего по мягкой и упругой травке, влажной да несильно щекочущей, озабоченность выбора повозок не посетила и малым уголком. Любомир Надеевич Ятин, не останавливая своевольного хода ног, подчёркнуто независимым взглядом окинул малость лихорадочно подпрыгивающие повозки ездового обслуживания, таким способом привлекающие к себе внимание. Его взгляд столь же независимо пересёк всю область улицы, насыщенной навязыванием иных услуг, большей частью незнакомых, но откровенно лезущих в родственники. «Хм. Имея всё это изобилие достоинств городского обслуживания, ты свободен от него. Ты великолепно себя чувствуешь, когда ты пешеход, и точно знаешь, что тебе надо, и видишь собственным зрением свою цель». – Промелькнула мысль в голове вольного человека.
Глава 2. Улица Фёдора Конюхова
Ступни ощупывают тонко подобранный холодок травы, остальное тело радуется ласковому прикосновению к нему лёгкого тёплого ветерка. Изображения твоих одеяний тому не мешают, поскольку положены преимущественно для приличия, и не более того. Бывает, правда, что прилаживается добавок для выгодного внешнего облика: что-то скрыть или смазать, а что-то подчеркнуть или выставить напоказ. Покупай дополнительное сопровождение да подправляй свой внешний вид. Хочешь, на чуть-чуть, хочешь, до полной неузнаваемости. Складочки притом станут откликаться не на тело, а на заданный тобой облик. Любители подобных новинок в «Гражданственном устройстве жизнедеятельности» неиссякаемы, потому и спрос на изощрённые способы видоизменить своё исходное обличье тоже не оскудевает. Но свежий вольнополучник и мыслимый путешественник – к таковым не относился, непригодностью не страдал. Ему было по вкусу его первозданное естество. Вот оно, облачённое в скромное изображение приличествующих одежд, достигло заданной им улицы и зашло в нужную лавку. Любомир Надеевич без посторонней помощи отыскал надобную книгу, лучше сказать, справочник. Надавив пальцем в напёрстнике на полюбившуюся ячейку, он заказал на ладонеглядку вероятностную корзину услуг по выбору удобного пути. С учётом уже накопленной платёжеспособностью и положенного возобновляемого пособия.
В долг госиждивенцам ничего не предлагается и ничего не уготовлено. Право человека что-либо одолжить – утрачивается тотчас, без промедления, в миг выхода из состояния заработка в состояние получателя государственного пособия. Но зато утренний горячий напиток им везде дают бесплатно. Кроме опьяняющего.
Бывший знаток устройства окружающей среды, не выжидая вопроса лавочника, покивал головой, и вяло откинул левую ладонь за плечо. Тот, с пониманием, на чуток исчез и затем появился с подносом. Лепной глиняный сосуд и лепная глиняная чашка на нём соседствовали с разноцветными сладостями. Сосуд и чашка не имели ручек. Сладости слиплись между собой. «С зачином», – не применяя голоса, выдал владелец лавки со смыслом, оставляя на столе съестные дары, и удалился за прилавок. Посетитель, обжигаясь, но, терпя, двумя руками поднял неудобный сосуд, высоко так поднял и с чувством прихода будущего удовлетворения пустил из него тонкую струю. Та падала в увесистую чашку с толстыми стенками аляповатой круглости, а из неё подпрыгивали горячие капельки золотистого цвета, играя в лучах невидимого источника. Урчащий звук струи, ниспадающей в собою созданную воронку, вызвал у гостя улыбку. Ей ответил и человек за прилавком.
