– Почему ты так смотришь? – Софья смущённо прячет взгляд. Алкоголь немного ударил в голову, зелёные глаза стали темнее и в них заиграл огонёк.

– Ты очень красивая. Просто безумно красивая! – говорю я ей, и она прячет свой застенчивый взгляд, одновременно убирая за ухо упавший на лицо локон волос.

– Ты мне тоже нравишься, – произносит она, и в глазах появляется грусть. С чем это связано? Но я больше ни о чём не хочу думать. Я хочу целовать эту женщину. Тянусь через весь стол и прикасаюсь к её губам. Это последний раз, говорю я мысленно себе. Последний раз, и завтра я уйду из этой квартиры и больше не вернусь. Мне просто нужно немного расслабиться, вот и всё.

Софья отвечает мне. Я резко притягиваю её к себе и усаживаю на колени к себе лицом. Поцелуй становиться ещё жарче, и мои руки уже блуждают под маечкой, лаская горячую кожу и переходя на небольшую упругую грудь с твёрдыми сосками. Отстраняюсь от девчонки, только чтобы снять майку и отшвыриваю её в сторону. Немного отклоняю назад свою голову, для того, чтобы внимательно изучить эту красивую грудь.

Любуюсь ею, словно произведением искусства. Нет, не словно. Она и есть произведение искусства. Кладу свою ладонь на грудь и немного сминаю её. Упругая двоечка. Пускаю соски между пальцев и немного сжимаю их, прокручивая. С губ Софьи срывается стон. Она безумно отзывчивая. Резко подхватываю её под ягодицы и сажаю на стол, сдёргивая с неё шортики, под которыми нет нижнего белья. От этого я завожусь ещё сильнее и хочу её прямо тут и сейчас.

– Еда, – шепчет она.

– Приготовим новую, – отвечаю я ей быстро и одним движением сметаю со стола тарелки с нашим недоеденным ужином. Звук бьющихся тарелок заглушает тишину квартиры. Я слышу, как громко бьётся сердце Софьи. Кладу ладони на её тонкую осиную талию и дёргаю на себя. Девушка опрокидывается спиной на стол. Я освобождаю из брюк свой член, который уже так давно просится наружу, и одним рывком вхожу в уже мокрое влагалище, заполняя его своей плотью до отказа. Это просто великолепно! Лучше, чем было утром.

– Ты прекрасна! – шепчу я ей и срываюсь на бешеный ритм, вбиваясь в девчонку по самую матку. Она словно создана для меня. Её стоны, как песнь для моего слуха. Я уже так давно не чувствовал такого удовлетворения от секса. Мы кончаем одновременно и я, позабыв об предохранении, изливаюсь в неё.

Разгорячённые, тяжело дыша, мы идём в ванную. Нам нужен срочно прохладный душ. Но и он не остудил нашего желания. Мы проделываем всё то же самое, только уже под льющимися струями воды. Наконец-то помывшись, оборачиваемся в полотенца и, забыв про бардак на кухне, идём в комнату.

У каждого человека бывают моменты, которые остаются в их памяти навсегда. И пусть этот момент не самый лучший в моей жизни, но он непременно значимый и уйдёт в копилку воспоминаний. Многие бы меня осудили в том, что я изменяю своей невесте и пристыдили бы, но я не считаю себя виноватым. Прекрасно понимаю о том, что мне завтра нужно будет выйти из этой квартиры и забыть эти красивые зелёные глаза, как бы тяжело не было. И я это сделаю. Потому что у меня будет жена и ребёнок, ответственность за которых будет лежать на моих плечах. Ну а сейчас я позволю своей слабости взять надо мной верх.

– Тебе никогда не казалось, что твоя жизнь свернула куда-то не туда? – шепчет мне практически беззвучно Софья.

Мы удобно расположились на её кровати и включили какую-то комедию. Только от фильма совсем не смешно.

– Да. Именно сейчас я это и чувствую. – Признаюсь ей со всей честностью.

– Ты знаешь, у меня такое ощущение, что мы с тобой нарушаем все законы, которые есть на свете, и нам предстоит самая ужасная расплата. – Не смотря на неё, улыбаюсь. Я не сомневаюсь, что за то, что я сейчас делаю, буду расплачиваться очень долго.

– Да, я тоже думал об этом.

– А давай сыграем в игру? – её голос становиться задорнее.

– В игру? – с усмешкой произношу я.

– Да. Назовём её «Голая правда». Каждый из нас будет говорить одну правду, секрет, который кроется в его голове.

– И что потом?

– Ничего. Просто освободим свою душу от тягости.

– Хорошо. Кто начнёт?

– Могу я, – она пожимает плечами.

– Начинай.

Человеческие судьбы разрушает незримое чувство любви, даже если оно относится к тем, кого мы знаем несколько часов. Мы можем жить с кем-то годами, сотнями лет, но так и не узнав его. А бывает, ты встречаешь человека, и тебе хватает несколько минут, чтобы понять – это он. Тот, кто тебе нужен. Это твоя судьба. Именно об этом я сейчас думаю, лёжа рядом с мужчиной, которого знаю сутки. Почему за двадцать семь лет я не смогла встретить такого «мистера совершенство»? И вот стоило мне приехать туда, откуда я бежала когда-то и – вуаля! – вот он! И как бы мне не хотелось, было несправедливо то, что мы с ним расстанемся. Совсем скоро. Может даже это последняя наша встреча, и нас больше не станет.

– Начинай, – говорит он и замолкает. Несмотря на работающий телевизор, в комнате становится тихо.

– Я ненавижу свою семью. В детстве мне было непросто. Мама умерла рано, и отец женился на другой женщине. Мы возненавидели друг друга до боли в печёнках. А ещё у меня есть сводная сестра, которая желает моей смерти. – От своих же слов я рассмеялась.

– Я надеюсь, про смерть – это твои личные выдумки?

– Нет. Она один раз столкнула меня с лестницы, и мне пришлось два месяца лежать в больнице с переломом. А ещё она запирала меня в погребе. Это всё, конечно, потом переводили в шутку, что, мол, нечаянно, но я-то знаю, что это было сделано специально.

– Ты это сейчас серьёзно? – Оскар удивлённо смотрит на меня.

– Да.

– У тебя что, семейка Адамс?

– Хуже. Теперь твоя очередь.

Не знаю, о чём он мне может поведать, но я без зазрения совести хочу очистить душу и рассказать все свои секреты, которые могла доверить только себе. И то, что мы больше никогда не увидимся, это становиться плюсом. Я ведь потом не буду жалеть о высказанном.

– У меня есть девушка, – произносит он, а я на секунду замираю. «Есть девушка», – проносится в моей голове, и если всё так же говорить честно, то я не удивлена. Было бы странно, если бы у него никого не было. Такие, как Оскар, очень редко и, как правило, никогда не бывают одни. Первые секунды меня начинает мучить неприятная ревность, но от понимания, что это не мой мужчина, она так же резко пропадает, оставляя в моей душе пустоту.

Оскар молчит. Он, интересно, сожалеет о том, что признался мне в этом? Наверное, да. Мне бы было сложно в таком признаваться. А ещё я точно знаю, если бы он любил её, то не изменял. Любимых не предают. Любовь – это же как самый нежный и ранимый цветок. Один раз забудешь полить, и всё, он завянет.

– Ты молчишь. Считаешь меня плохим человеком? – произносит он без капли радости в голосе.

– Я молчу, потому что понимаю, что тебе было не просто в этом, признаться. Я думаю о том, что ты не плохой, потому что нет плохих или хороших людей. Мы все одинаковые. Нас различает только то, как мы относимся к тем поступкам, которые совершаем.

На самом деле я даже думаю, что он смельчак. Ведь не каждый в таком признается. А самое главное – это потом не винить себя в том, что ты сказал или сделал.

– Я не была с мужчиной уже больше семи лет, – выдаю я ему свою голую правду.

– Этого не может быть. Я отказываюсь в это верить.

– Почему? – наши взгляды встретились.

– Да потому! Невозможно находиться рядом с тобой и не хотеть тебя. Ты ходячая доза конского возбудителя. – Проговорил он это с полной серьёзностью в голосе, а я засмеялась так громко, что из глаз пошли слёзы.