Подручные Пачина тем временем обследовали ближайшие склады и магазины. На большущих трейлерах к институту подвозилось множество продуктов и промтоваров. Поисковики даже смотались к воинским складам, находящимся около Люберец, но к их досаде там оказалось только одно шмутье. Кто хотел, сразу переоделся в военное. Наконец, совет поселка составил список всех выявленных выживших людей – в нем оказалось 304 человека, из них 95 детей.

   Пачин лично возглавил поездку в знакомый ему магазин "Люберецкий охотник". Там он выгреб все запасы гладкоствольного и нарезного оружия, а также патроны и снаряжение. Себе Пачин оставил нарезной «Вепрь". До остальных двух местных оружейных магазинов добраться сразу помещали нехорошие обстоятельства. Вечером четвертого дня после катастрофы, когда уставший от суматохи Эдуард сидел за бокалом хорошего коньяка, около ворот послышались резкие гудки автомобиля. Потом зазвучали крики охраны, и вскоре в дверь салона постучались. Вошел встревоженный личный охранник, высокий блондин по прозвищу Пуля.

– Чего там случилось? – спросил недовольный, что ему помешали Пачин.

– Да там встречу с вами требует какой-то борзый пацан. На «Порше Кайене» прикатил. Говорит, что с того поселка, что через железку находится, и дело у него типа срочное.

– Плащ приготовь, сейчас сам выйду.

  Пачин, не спеша надел резиновые гамаши, на улице поливал противный мелкий дождь и вышел в сумерки летнего вечера. Ворота были закрыты, только с той стороны забора отсвечивали фары автомобиля, и у калитки стояли двое охранников. Пуля и крепкий мужичок со склада. Они махнули кому-то рукой, и в дверь проскользнул человек.

– Ты кто такой? И чего тебе тут надо? – жестко начал Пачин.

  Напротив его в свете кухонного окна стоял молодой парень, крепкий на вид, в пижонистой куртке «бомбер» с мокрыми волосами и щетиной на лице.

– Я Петр Мосевский. Сын Николая Ивановича, вы пересекались с ним по бизнесу. Да и в доме у нас как-то были. Давно, правда, я еще пацаном был.

– Ну, ты и сейчас для меня пацан. Ну а сегодня чего тебе конкретно надо? Времена на дворе, если понимаешь, другие.

– Да есть одно дело, и оно вас конкретно касается, а правильней сказать, весь ваш поселок. Завтра абреки вас приедут резать, с той стороны. Вы ведь и не в курсах, Эдуард Петрович?

– Вот как? – Пачин задумался. Парень вроде бы ему не чужой совсем, выслушать можно. – Ну, проходи в дом, рассказывай. – затем хозяин подошел к подручным. – Парни, останьтесь на стреме.

   Парниша, и в самом деле, оказался сыном старинного компаньона, с которым их пути-дорожки разошлись лет пять назад. Учился пацан в престижном заведении, но звезд с неба не хватал. Жизнь вел веселую и разгульную, впрочем, как и большинство "золотой» московской молодежи. Их папаши в лихие 90-е и откатные двухтысячные сумели нахарчить не слабо бабла, а отпрыски с малых ногтей привыкали его тратить. И поэтому в момент катастрофы сам Мосевский пребывал в наркотическом забытье в компании с дружком Рустамом и несколькими девицами нетяжелого поведения.

  Очнулись они только к вечеру, и не сразу поняли, что электричества в доме нет, связи никакой тоже. Рустам сразу пошел к родственникам, живущим в этом поселке неподалеку. Пришел он обратно потрясенный, остальных также моментом прокачала неожиданная новость о конце света. Они сразу же решили прокатиться по окрестностям. Уже начинало темнеть, безлюдные темные улицы и кварталы нагоняли на молодежь легкий тремор. Это как оказаться внутри фильма ужасов!

  Поэтому компания заехала в ближайший бар снять стресс, и снимали они его до утра. Девушки были родом из далекой провинции и к родственникам уезжать не торопились, они решили все вместе пока остаться в доме у Рустама, рано или поздно появятся спасатели и разберутся, что делать. Короче, молодые люди решили продолжать жить в кайф, как и привыкли!

   Так они и провели весело все прошедшие дни. Ездили днем по магазинам, а вечером на участке устраивали красочное шоу. Только лучшая музыка и выпивка и много, много секса. По ночам устраивали настоящие фейерверки, спалив салютов не несколько сот тысяч. Парни были молодыми и задорными, а девушки неистощимыми на фантазии. Как ни странно, но в их поселке нашлись еще выжившие люди. В нем квартировалось много кавказцев, это были в основном дагестанцы. Среди них оказались и родственники Рустама, поднявшиеся на рыночной торговле. Хотя сам Рустам утверждал, что те больше наркотой банчат, а их подельники, вообще, настоящие исламисты. Наркотики поставляют прямо из Эйстана, так он называл Афганистан.

  В первые дни им еще попадались на глаза несколько русских семей, в основном это были мамаши с детьми. Белобрысые загорелые дамочки, похожие друг на друга, как курочки из инкубатора. Сами ничего из себя не представляющие, но понта обычно выше крыши. Элитный ж поселок! Петр даже подкатывать к ним не стал, когда приехал сюда в первый раз, еще до катастрофы. Но сейчас вид у этих кис был явно растерянный. На второй день они все исчезли, видимо, свалили отсюда куда подальше.

   Сегодня после обеда к Рустаму приехали трое джигитов на белом джипе. Он смело зашли во двор и вызвали Рустама Агибекова на разговор. Пока двое абреков что-то громко втолковывали земляку, Мосевский жарил мясо на большом мангале. Как ни странно, но готовить он умел и очень хорошо. Друзья даже в шутку прочили ему карьеру шеф-повара. Петр уже подумывал открыть какой-нибудь модный ресторанчик, на такое дело папаша точно деньги даст, так как часто просит сына приготовить свои гостям его фирменный шашлык.

 Третий кавказец, одетый в черные свободные штаны и черную же футболку, плотоядно рассматривал аппетитные фигуры трех девушек, возлежавших в это время возле маленького бассейна.

– Слушай, уважаемый, не сдашь девочек в аренду? – со смешком спросил он.

– Такая корова нужна самому, – хмуро ответил Мосевский, – у нас у русских, такая поговорка есть – «На чужой каравай роток не разевай!»

– Умный сильно, да? – нагло стал наезжать на парня крепко сбитый абрек.

– Полегче овце…б, – Петр поднялся во весь свой немалый рост, демонстрируя мускулистый торс. Кавказец внимательно посмотрел на накачанного русского, к тому же держащего в руках острый шампур. В его темных глазах читалась бешеная ненависть и в то же время настороженность. Петр не зря много часов уделял спортзалу, и кроме накаченного донельзя тела он имел разряд по самбо. Отец отдал его в секцию единоборств еще с семи лет.

  В средних классах паренек, было забросил спорт, пока в их элитной школе не появилась парочка таких же наглых абреков. Они жестоко били всех, кто пытался им противодействовать пока не нарвались на Петьку. Тот живо вспомнил несколько коварных приемов из своего спортивного прошлого и, пользуясь превосходством в массе, слегка помял гордых сынов Кавказа. Правда, отцу потом пришлось некоторое время заминать межнациональный скандал, они даже подумали не перейти ли в другую школу. Но абреки, потерявшие в школе после этого инцидента всяческий авторитет, первыми покинули сие чудесное заведение.

  Мосевский старший, конечно, пожурил молодого хулигана, но по всему видно, что гордился поступком сына. Даже как-то компаньонам предъявил, что вон даже дети бьют "черных", а вы пасуете. Ну а Петр тут же стремглав побежал в секцию и спортзал с той поры посещал регулярно. В школе же он стал настоящим авторитетом. Многие учителя за глаза, конечно, оказались также довольны случившимся, что наглецов проучили и вытолкнули из их заведения. Установившиеся порядки не давали законного способа пресечения действия нынешним хулиганам. Так хоть таким образом восстановить справедливость.

 Урок же, вынесенный Мосевским-младшим в школе, он затем претворял в жизнь и в последующем времени. Он много не разговаривал, просто гасил тут же зарвавшегося кавказоида или местного быдляка. Живи по понятиям и не опускайся до откровенного хамства и будет тебе щастье! Из-за многочисленных драк Петр даже один раз вылетел из престижного института. Очередной побитый быдляк оказался министерским сынком. Это же что за министр такой был, если его дитя таким уродом оказалось? Но зато парня теперь боялись и уважали.