Братья с интересом выслушали рассказ, и только Андрес, верный своей еще юношеской привычке подтрунивать над всеми, не удержался и спросил:

– А вас, уважаемый капитан, случайно не Улисом зовут?

– Имя мое известно на всех морях. Даже сам Поликрат меня знает и звал на службу к себе, – с обидой ответил капитан, – только не по мне разбойничать на море или подкарауливать в бухтах по ночам торговые суда.

– Я слышал, что у него в Самосе процветают искусства, – заинтересовался Никлитий.

– В искусствах я не знаток, хотя город действительно очень красив. Много дворцов прекрасных он построил. Слышал я также, что много поэтов во дворце его живет и врачей. Ну, этих он держит и завлекает к себе из боязни смерти.

Однако, скажу я вам, зверь он страшный, а не человек. Власть и жадность его довели до безумства. Даже братьев своих не пощадил.

– С таким лучше не встречаться, – вступил в разговор Андрес.

– Не опасайтесь, – ответил капитан, – во-первых, у меня с ним договор и нас он не тронет. А во-вторых, чтобы и других пиратов не соблазнять, я не захожу на ночлег в бухты, а иду по звездам. Так вести суда мохут только четыре капитана во всей Финикии. А в-третьих, – тут капитан рассмеялся, – прошло уже лет двадцать, как Поликрата распяли персы. Хитрейший сатрап Оройтес, после того как Поликрат напал на его корабль и похитил любимую наложницу, заманил его в Магнесию, там схватил, долго пытал, а после распял. Сейчас на море потише стало. Пиратов совсем мало. Боятся. Слишком опасен стал их промысел.

– Да, а кого же тогда ловят эти вояки? – с удивлением спросили в один голос братья и указали на подошедший к причалу военный корабль

– Только эти проходимцы до сих пор делают вид, что ловят Поликрата, – ответил капитан, – а сами потихонечку пиратствуют и сваливают на покойника свои грабежи.

– Ловко придумали.

В это время погрузка завершилась. Капитан, пропустив перед собой братьев, подошел к трапу, взошел на корабль и приказал отплывать.

Стукнул барабан, взмахнули весла, и сначала медленно, а потом, ускоряясь, все быстрее и быстрее корабль набирал скорость, покинул порт и вышел в море. Берег постепенно скрылся из вида, и смотреть в ту сторону потеряло интерес. Капитан приказал ставить паруса, и вскоре подгоняемый, к радости гребцов, попутным ветром корабль помчался в сторону Алашии, а капитан продолжил рассказывать братьям пиратские истории.

– Однажды из Трои отправились мы в столицу фракийских киконов Исмару. Город разграбили мгновенно, разрушили, жителей перебили. Жен и сокровищ награбили множество. Стали добычу делить.

Я сразу сказал, что надо, пока не поздно, убираться отсюда с добычей. Но глупые молодые пираты разве послушают? Сели вино пить. А вино в Исмаре лучшее на побережье. Перепились оболтусы, овец режут, мясо жарят, пируют. А тем временем ки-коны, бежавшие из города, силы собрали и во множестве напали на нас. День мы отбивались от них, а к вечеру бросились в бегство к своим кораблям. Многих тогда потеряли. По шесть, а то и по восемь лучших воинов-броненосцев с каждого корабля было убито, а сколько простых и не счесть. Далее поплыли мы в великой печали. Я же повелел всем оставшимся трижды по имени помянуть каждого из погибших, и только тогда покинули мы Фракию.

Капитан, наверное, мог рассказывать бесконечно, но дела корабельные потребовали его ухода.

Смотреть на море постепенно надоело, и, найдя укромное место среди различных грузов, братья заснули.

Проснулись братья от грохота грома и блеска молний. Капитан орал на матросов. Те старались свернуть паруса и связать их, но сильнейшие порывы ветра не давали этого сделать. Капитан ругался, растолковывал, как и что надо делать, но крики его, увы, не помогали.

Корабль швыряло на огромных волнах, заливало дождем, брызгами, накрывало волнами.

После очередной попытки один парус матросам удалось скрутить и связать, но в это время новый порыв ветра сорвал другой парус и сбросил его за борт. Корабль накренился, увлекаемый набухшим в мгновение парусом, мачта, к которой парус был накрепко прикручен канатами, затрещала, и показалось, что через мгновение все судно перевернется. Капитан, как кошка, подскочил к борту, рубанул неизвестно откуда взявшимся топором по канату, потом по другому, они загудели и оборвались. Парус исчез под водой, а корабль выпрямился. Но через секунду его снова накрыло волной. Вокруг все скрипело, выло, скрежетало и грохотало. Нескольких матросов смыло за борт. Капитан сбросил им канаты, но забраться назад на корабль сумел только один. Остальные исчезли и оставалось только надеяться, что им каким-нибудь чудом удастся спастись.

Никлитий и Андрес как могли помогали капитану. Однако человеческие силы слишком малы против мощи стихии. Корабль наполнялся водой и погружался все ниже и ниже.

Когда стало ясно, что спасти его не удастся, капитан приказал сбросить с палубы в воду весь груз. Корабль несколько приподнялся над водой, но это помогло ненадолго. Однако когда палуба очистилась от груза, оказалось, что на ней лежат три крепко сколоченных плота.

«Капитан у нас действительно бывалый», – подумал Андрес.

По приказу капитана оставшиеся на корабле люди выбросили плоты за борт и тут же бросились вслед за ними в волны. Когда Андрес вынырнул и огляделся, то увидел перед собой один из плотов. С него вглядывался в море Никлитий. Андрес закричал и попытался приблизиться к нему. Капитан, оказавшийся на этом же плоту, швырнул ему веревку, Андрес ухватился и выбрался из водоворота. Корабль уже был под водой. Остальные плоты буря разметала, и через несколько минут они потерялись из вида.

К утру море утихло, и когда рассвело вокруг, до горизонта блестела и искрилась на солнце тихая спокойная вода. Кроме их плота ничего на ее поверхности не было.

Капитан поднял кусок брезента, который покрывал плот, и под ним оказался здоровенный кожаный мешок с водой, мешок поменьше с сухарями и жерди.

Когда жерди были воткнуты по краям плота, а брезент накрепко к ним привязан, получился вполне приличный шатер, который великолепно защищал их от солнечного зноя.

Плот был рассчитан на десятерых, поэтому уцелевшим братьям и капитану было на нем более чем просторно. Братья еще раз подумали, что капитан им достался действительно толковый и что с ним можно выбраться, наверное, из любой ситуации.

Когда натянули шатер, капитан предложил перекусить. Каждому он выдал по сухарю и разрешил выпить только по два глотка воды.

– Сколько нам предстоит проболтаться в море, неизвестно, поэтому надо экономить именно воду. Без еды мы выдержим с месяц, а вот без воды не продержаться и недели. Поэтому драгоценна каждая капля. Она здесь дороже алмазов. Все относительно, или как говорит мой приятель Гераклит из Эфеса: «Ослы солому предпочли бы золоту». Да оно и верно. К чему им золото. Так же и нам сейчас. Алмазами и золотом не утолишь жажду.

– Вы знакомы с Гераклитом Эфесским? – У братьев перехватило дыхание. – Это же один из мудрейших на свете людей. Как это случилось? Расскажите. Мы будем вам весьма признательны.

– Как познакомился? Да очень просто. Он был соседом моей жены. Кстати, такие плоты с водой и пищей посоветовал мне построить и всегда держать на корабле именно он. После одного из крушений я, нищий и оборванный, приехал в Эфес и при встрече рассказал ему про то, как случайно уцелел, ухватившись за обломок мачты, а потом неделю болтался на ней в море, пока случайно меня, обезумевшего от жажды, не подобрал торговый корабль. Конструкцию, конечно, придумал я сам, сообразуясь своими практическими знаниями и опытом.

– А вы не могли бы нас с ним познакомить? – попросил Андрес.

– Если останемся живыми, не попадем в рабство к пиратам или в брюхо акулам, обязательно познакомлю, – ответил капитан. – А пока советую всем заснуть и набраться сил. А то, не дай бог, опять начнется буря, и тогда силы понадобятся и уж точно будет не до сна.