Две молодые красавицы в роскошных платьях и тонких диадемах поднялись на возвышение. Музыка смолкла.

– Мы приветствуем вас, дорогие гости, собравшиеся здесь в столь знаменательный для нас день, – обратилась к залу принцесса Скарлет.

– И очень надеемся, что для всех присутствующих сегодня также станет праздником, – подхватила её сестра, с улыбкой обводя взглядом стоящих в зале. Голос Бьянки звучал нежнее и звонче.

После речи, означающей на придворном языке "доброе утро", принцессы сели, каждая на свой трон. По этому знаку обе шеренги придворных выпрямились, и те, кто имел такую привилегию, снова надели шляпы. Шиповничек насчитала их меньше десяти человек во всём зале.

– Мы начинаем наш утренний приём! Господин Майоран, прошу вас, – принцесса Скарлет подала знак.

Оркестр грянул приветственный марш. Когда церемониймейстер поднял жезл, стало тихо.

– Посол Великобритании, статс-секретарь её величества королевы Елизаветы Второй, лорд Гладиолус!

Из толпы придворных вышел высокий худой мужчина с острым профилем и седыми бакенбардами. Его белый парадный мундир украшали помимо золотых аксельбантов две орденские ленты красного и лилового цветов. Лорд приблизился к трону и приветствовал принцесс.

– Мы счастливы видеть вас, милорд.

– Мне оказана высокая честь поздравить ваши высочества со светлым днём вашего юбилея и передать собственноручное послание её величества королевы Елизаветы II Английской. В нём её величество сообщает об устроенных в вашу честь празднествах в родовых графствах Ланкастер и Йорк.

Вы знаете, несомненно, о тех дружеских чувствах и нежной симпатии, которую питает к вашему роду и персонально к вам её величество королева. Верное союзничество Англии тому доказательство. Мирный договор, подписанный вашим прадедом королём Тонкошипом V Справедливым на заре века, весной 1904 года, ни разу не нарушала ни одна из сторон, что говорит о прочных добрососедских отношениях Англии и Франции.

И, памятуя об исторических корнях, связывающих вас и упомянутые графства, моя королева приглашает ваши высочества прибыть через месяц в Англию с дружественным визитом. Вы побываете на родине предков и в родовых поместьях. Празднование вашего юбилея нашло горячий отклик в сердцах английских подданных и этот визит стал бы прекрасным случаем засвидетельствовать вам нашу любовь и преданность.

Произнеся официальную речь английский посол встал на одно колено и протянул принцессе Скарлет собственноручное письмо их "дальней кузины": свиток, перевязанный золотой ленточкой с большой красной печатью. Все правящие династии Европы состояли в разнообразном и сложном августейшем родстве. Если название родства выходило за рамки ближайшего семейного круга, его царственно упрощали. Поэтому все дальние-дальние именовались максимум "кузенами".

Обе принцессы кивнули в ответ на поклон лорда и переглянулись. Бьянка утвердительно улыбнулась сестре. Заговорила Скарлет:

– Пригласив нас, царственная кузина Лилибэт оказала нам и Франции большую честь. Я, а также её высочество принцесса Белая Роза почитаем за счастье принять приглашение её величества. И мы очень рады гонцу, – добавила она тише, только для коленопреклоненного лорда.

– Всегда счастлив служить вашему высочеству, – так же тихо ответил лорд Гладиолус. Посол выпрямился и с поклоном удалился.

Майоран объявил следующего гостя.

Вереница вельмож шла через Тронный зал. Все склонялись перед принцессами, приветствовали их, исчезали, приходили другие.

Наблюдая за происходящим во все глаза, Шиповничек не переставала изумляться: герцоги, графы, маркизы проходили перед ней. Министры, послы иностранных держав. После английского посла – иранский дипломат, посланник шаха, после французского маркиза – немецкий барон, от громких титулов голова шла кругом.

А принцессы! Такие красивые, такие близкие, так мило всем улыбаются… А трон их отца на заднем плане отбрасывает на всё тень королевской власти – очень торжественную и величественную тень.

Да, такие красивые и такие… разные.

"Они, конечно, близнецы, – думала Шиповничек. – Но уж никак не одинаковые!"

Хотя обе сестры одного роста, Скарлет с её гордой истинно царственной осанкой казалась выше. Жгучая брюнетка, в платье с тёмно красным атласным лифом и рукавами из ярко алых полупрозрачных лепестков шифона. Верхняя юбка из светло красного узорчатого атласа, пышные воланы алого шифона ниспадали до пола.

Скарлет была ярче сестры не только по цвету герба. В рисунке красных полных губ, в решительных линиях тёмных бровей, во взгляде абсолютно одинаковых с Бьянкой глаз цвета морской волны, сквозил ум и яркая, может быть, слишком яркая для принцессы индивидуальность. Но в ней нет надменности, она смотрела на собеседников открытым смелым взором и слушала говоривших с постоянным вниманием. Любимая дочка короля Тонкошипа VII Багряного унаследовала его характер, сильный и даже упрямый; его взгляд, пронзающий собеседника насквозь.

Бьянка всего на несколько минут младше сестры, но казалась моложе на несколько лет. В своём платье со вставками атласа лимонных и перламутровых тонов, утопая в волнах белого шифона, она казалась хрупкой статуэткой, а ведь платья, подаренные отцом как именинный подарок, жемчужины последней парижской моды, были одного фасона и размера, учитывая сходные фигуры сестёр.

На бледном лице с тонкими фамильными чертами глаза Бьянки казались огромными и совсем прозрачными, как кристаллы аквамарина. Отец находил, что Бьянка унаследовала облик матери: рано умершей королевы Фоэтины с её воздушной лёгкостью, золотыми волосами, нежным и светло-грустным взглядом из-под длинных ресниц. Даже кокетливо-лукавая улыбка Бьянки и её озорной носик не могли развеять печати мечтательности с её чела.

Но, и увенчанную алой шёлковой розой смоляную гриву Скарлет, и белокурые локоны Бьянки с белой розой в причёске, украшали абсолютно одинаковые венчики корон из двадцати трёх жемчужин каждая, в усыпанной мелкими бриллиантами платиновой оправе. Взгляды придворных одинаково почтительны, а поклоны равно низкие для обеих принцесс, и, получив приветствие из уст Скарлет и нежную улыбку Бьянки, никто не уходил разочарованным.

Шиповничек изучала тонкости приёма и напряжённо следила за нескончаемым караваном гостей. И заметила, что, всё чаще переводя взгляд с лиц придворных на циферблат больших круглых часов над дверью, Бьянка ищет кого-то в толпе.

Шиповничек казалось, что принцесса смотрит прямо на неё, пока, повернув голову, она не поняла причины. Розанчик стоял рядом и вёл со своей госпожой немую беседу, отвечая на её взгляды непонятными знаками. Паж кивал, умоляюще смотрел на принцессу, как бы прося её не беспокоиться, и с пониманием поглядывал на часы. В другое время поведение брата показалось бы странным и требующим объяснений, но в этот момент любопытную мадемуазель отвлекло одно обстоятельство.

Приём длился уже более часа, ряды придворных потеряли стройность: все свободно переходили с места на место и беседовали вполголоса. Семья Роз опять собралась вместе: мадам Розали оставила юных фрейлин и беседовала с генералом. Вдруг к этой мирной группе направился молодой вельможа в чёрной шляпе с роскошными лиловыми перьями. Шиповничек вначале обратила внимание на привилегию не снимать шляпу в присутствии принцесс, а миг спустя, переведя взгляд на лицо кавалера, узнала Чёрного Тюльпана. Он увидел её и шёл сюда.

Непринужденно поклонившись мадам Розали и Трояну, принц спросил у первой фрейлины, не знакома ли она с юной прелестницей, стоящей рядом? Он желает быть представленным ей.

– Это моя родственница, ваше высочество, племянница генерала Трояна, сводного брата моего мужа. Шиповничек, подойди к нам, дитя моё, – без особого восторга в голосе позвала мадам. Та подошла.

– Мадемуазель Шиповничек дю Рози`. Его высочество принц Чёрный Тюльпан, – официальным придворным тоном сухо произнесла мадам Розали.

Галантный поклон с улыбкой и смущённый реверанс знакомящихся сторон прокомментировали её слова. Принц обернулся к Трояну: