«Свободны пока»…

Это был такой тонкий намек на толстые обстоятельства. Похоже, Валентин Петрович решил не оставлять меня в покое. Это откровенно пугало и в то же время завораживало. Одна мысль о том, что я ему все же нравлюсь, приводила в трепет. Заставляла мысли утекать в неведомое прежде русло.

Остальную часть занятий я сидела точно сама не своя. Старалась держать спину прямо и не глазеть на привлекательного препода. А после он задал нам самостоятельную работу. Сам же достал из кармана сотовый, начал что то быстро-быстро набирать ловкими сильными пальцами.

– Вот бы достать его номер… – воодушевленно вздохнула Катерина. – Голову готова отдать за возможность ему написать.

Мне вновь стало не по себе. Я-то преподу уже написала, и последствия не заставили себя ждать. Правда, то, что для Катерины наверняка было желанным финалом, пугало меня до одури. Я еще никогда не была с мужчиной и даже не представляла, каково это. Слышала, в первый раз бывает больно, но после, вроде бы, входят во вкус. Правда, не все.

Не сдержав порыва, оглянулась на сидевшую сзади Кузнецову. Ей секс нравится, и она не стесняется рассказывать об этом.

Но я – не она!

Парни, часто пристававшие в кафе и получавшие строгий отпор, шептались, будто я фригидна. А что, если это, и правда, так? Может, мне не суждено получить радость от проникновения в меня в мужского члена? Черт, мне даже страшно представить, что будет, если такой огромный орган, как у Валентина Петровича…

Нервно сглотнула и, отогнув ворот футболки, подула на грудь. Жарко стало от одной мысли о порочном. И да, после замечания Валентина Петровича я так и не рискнула надеть водолазку. Это показалось мне кощунством.

Интересно, он заметил это или нет?

То, что он делал со мной вчера, доставило несказанное удовольствие. Не знала, что могу кончать, да еще и так бурно. Так, может, и с проникновением все будет не так плохо? И не страшно совсем…

Вот так попеременно бледнея и краснея, я пыталась писать работу на тему литературы барокко. Получалось откровенно фигово, ведь мысли были заняты совсем другим.

И тут у меня в сумке прожужжал сотовый.

Первой мыслью было, что это мама. Вдруг, ей стало хуже и срочно требуется помощь? Я осторожно достала телефон и, сунув под стол, включила. Сообщение пришло с незнакомого номера. Но текст не дал засомневаться в том, кто его написал.

Вскинула голову и встретилась взглядом с преподавателем. Он улыбался с видом победителя.

Вернулась к телефону и настрочила быстро: «Верните шарфик. Просто оставьте на столе, я заберу…»

Подумала и стерла к чертям второе предложение, лаконичным посылом. Если Валентин оставит шарф в аудитории, его просто разорвут на сувениры мои бешеные сокурсницы.

«Отдам с удовольствием, – пришел ответ. – А ты что взамен?»

«Все что угодно»… – едва не написала я, но вовремя одумалась. Вместо этого отправила: – «Скажу „спасибо“».

Больше Валентин не писал, наверняка разочаровавшись во мне, как в авторе смс-посланий. А он что хотел? Думал, я и дальше буду строчить ему пачками любовные письма? Да если Катька с подружками заметят или догадаются, меня тоже порвут – не на сувениры, а как тузик грелку. Да и вообще, я до сих пор так и не разобралась в себе. Не поняла, чего хочу больше: повторить вчерашний опыт или никогда больше не позволять себе подобного.

Еле дождалась окончания занятий по литературе разных эпох. Свой лист с самостоятельной отдала одним из последних, положив на край стола преподавателя. И собиралась было выйти, как последовало грозное:

– Ирина Комарова, зайдите ко мне на кафедру после окончания занятий!

Это был приказ, и Валентин Петрович определенно не сомневался, что я его исполню. Вот только мне шарфик больше был не нужен. От слова совсем. Все равно я бы больше не смогла его носить после того как он побывал на мощной шее преподавателя. Девчонки его наверняка просканировали и запомнили.

Разумеется, на кафедру я не пошла, да и вообще всячески старалась случайно не столкнуться с Валентином Петровичем в коридоре. Как только закончились занятия, пулей метнулась на остановку. Запрыгнула в первый автобус и умчалась прочь от института.

Да, прошлой ночью я действительно плохо спала и постоянно думала о Валентине. Только хрена с два я бы созналась ему в этом.

Этим вечером было не до фантазий. В кафе «Сирена», где я подрабатывала официанткой, сегодня было шумно и многолюдно. Бегая от одного столика к другому с тяжелеными подносами, сложно мечтать о прекрасном. Я откровенно вспотела в форменных синтетических брюках и курточке. Еще и этот дурацкий колпак постоянно сползал на глаза.

– О, у нас еще гости, – обреченно произнесла Марина, бросив усталый взгляд на вход. Мы только прислонились к барной стойке, чтобы немного отдохнуть. – Обслужишь, Ир?

Я тоже посмотрела в ту сторону и обомлела. В «Сирену» вошел Валентин Петрович. Выбрал дальний столик у окна и открыл меню. Сказать, что ли, ему, что лучше перекусить в другом месте? Еда здесь так себе, если честно, да и пиво прилично разбавляют. Впрочем, пусть денек помается несварением, зато больше не станет заглядывать в сомнительные забегаловки типа этой.

– Мариш, обслужи ты, а?… – взмолилась я, позволяя идиотскому колпаку сплыть, теперь-то я оценила его достоинства. – Очень тебя прошу. Клянусь, любой следующий заказ мой.

– Так и быть, – вздохнула Марина. Отлепила от стойки пятую точку (садиться нам не разрешалось) и на заплетающихся ногах поплелась к дальнему столику. И только подойдя ближе и рассмотрев гостя, явно приободрилась: – Готов сделать заказ, красавчик? Могу порекомендовать рыбку в кляре и клюквенную настойку. Так сказать, для согрева. А после можно и к сладенькому перейти.

Я отвернулась и закатила глаза. Марина была старше меня на десяток лет, имела за плечами три неудачных брака, впрочем, не научивших ее ничему. Сейчас наша Рыжуля находилась в активном поиске нового мужчины и потенциального кандидата в мужья.

Вот только Валентин Петрович такому вниманию не обрадовался.

– Пусть меня обслужит другая официантка, – заявил он. – Вон та, что стоит у барной стойки.

Я едва не сползла на пол. Неужели узнал?

– Что желаете заказать? – осведомилась я деловитым тоном, стараясь не смотреть преподу в глаза.

– А что посоветуете?

Валентин Петрович как будто принял мою игру и сделал вид, что мы не знакомы. Вот и замечательно, сегодня я так устала, что была просто не в силах вынести серьезный разговор или упрек в том, что не зашла на кафедру.

– Посоветую небольшой японский ресторанчик напротив, – шепотом сообщила я.

Что ж, раз уж Валентин Петрович решил быть любезным, почему бы и мне не поступить так же?

Он усмехнулся, сверкнув белоснежной улыбкой. Я невольно залюбовалась, но тут мой взгляд натолкнулся на шарфик – мне его так и не вернули.

– Пожалуй, рискну остаться здесь, – сообщил Валентин Петрович и, вальяжно рассевшись на стуле, закинул руки за голову. Он рассматривал меня с видом голодного хищника. Не прикоснулся, но я почувствовала предательский жар во всем теле. – Принесите что-нибудь на ваше усмотрение.

Черкнув для порядка карандашом в блокноте, я удалилась на кухню. А спустя пятнадцать минут принесла фасолевый суп, мясные фрикадельки и рюмку вишневой настойки. Это было самое приемлемое из всего, что готовилось в «Сирене».

– Как насчет улыбки на десерт? – поинтересовался Валентин Петрович, не бросив даже взгляда на принесенную еду. Сделал вид, будто присмотрелся к моему бейджу и попросил: – Присядьте со мной, Ирина.

– Нам запрещено, – бойко заметила я. Хотя, посидеть пять минут и унять ноющую боль в усталых ногах было бы неплохо. – Последуют штрафы, а, возможно, и увольнение. Если вы больше ничего не хотите, я пойду.