Она игнорирует мое замечание.

– А кто вообще чем занимается? – я оглядываю остальных хоплэтов, что так же едят как и мы – Лютер?

– Они с Ричи главные среди пытаков – буднично сообщает она.

– Тогда понятно, почему в этой отрасли нет успеха.

– Держи язык за зубами – наконец, раздражается она – думаешь, ты единственный, кому хочется отсюда свалить? Мы все делаем все, что можем.

Я решаю сделать паузу, чтобы не разжигать конфликт, после чего перевожу тему:

– А как выбирали чистяков? Вряд ли кто-то сам вызывался.

– Тут ты прав – хмыкает она.

Ее перемены настроения такие же быстрые и резкие, как тумаки Ричи. Только что она была злой – а теперь будто все забыла. Может, так и надо, когда вас остается 20 в закрытом пространстве, из которого никуда не деться.

– Тогда как?

– Ну.. у пытаков должно быть хорошее зрение и они должны быть выносливые. Юркие и быстрые – за день они оббегают вновь всю территорию и просматривают по новой стены на наличие выходов. Эта самая сложная работа, потому что на них больше всего ответственности. Ведь именно ради выхода мы и работаем – еда и чистота лишь поддерживают в нас силы и порядок.

Она подцепляет очередную порцию жижи из банки:

– Кормаки должны быть внимательные. И честные – чтобы не сожрали найденное по пути или не припрятали где-нибудь от остальных на черный день. Им должны беспрекословно доверять все хоплэты, только так не иначе.

– И тебе доверяют?

Она самодовольно изгибает бровь:

– Я главная среди кормаков.

– М-м.. – киваю я вдумчиво.

– Удивлен?

– Не то что бы – признаюсь я – я бы не сказал, что ты типичная девчонка из серии «палец поранила – плак-плак». Ты бы и мне зад надрала – а такие гонористые обычно где-то на крупном сидят. К тому же я заметил, что ты ошиваешься рядом с Лютером и Ричи, а они как понял главные. Так что нет, не удивлен.

Она усмехается, явно довольная моей характеристикой ей.

– Так вот, а что до чистяков.. чтобы тарелки да толчки помыть – много ума не надо. И прозорливости. И зрение хорошего, да и доверия не требуется. Короче все, кто не подошли на первые две работы по каким-то причинам – отсеялись в чистяки. Бедолаги. Я бы рехнулась просыпаться каждое утро, зная, что весь день мне чистить загаженные сортиры и так по кругу. Жуть какая.

И так до бесконечности – проносится в голове жуткая непрошеная мысль. Если они не выбрались за два месяца, то где гарантии, что здесь вообще есть выход?

– Вы говорите, что ищите выход – вновь подаю я голос, когда внутри жестянки почти ничего не остается – но вы ни разу не задавались вопросом, как вы сюда попали? Не в плане откуда – а в плане как? Зачем? Я слышал вчера все трепались о «Них» и некоторые до сих пор думают, что я засланный. Но кем я заслан, по их мнению?

Я перевожу требовательный взгляд на Сью и вижу, как она напряженно закусывает нижнюю губу. Очевидно, пытается понять – относится это к той инфе, что мне можно знать, или нет.

– Да брось, я не псих и не подсадной – злюсь я – ты же видишь! Я, блин, даже голову не помыл и в грязной футболке! Выпусти меня одного в Хоплес – и счастье, если я через неделю смогу вернуться в этот сраный холл, а не сдохну где-нибудь, заблудившись. Я не имею никакого отношения к тому, что здесь происходит!

Я в отчаянии вскидываю руки и отпихиваю жестянку, хотя там еще осталась моя часть.

Сью вопросительно вскидывает бровь.

– Наелся – фыркаю я – сыт по горло вашим дерьмом.

Она дергает плечами и невозмутимо продолжает доедать свою часть теперь вместе с моей. Наконец, облизав палец пятый раз, подпирает подбородок ладонью и поворачивается ко мне:

– Я не считаю, что ты подсадной. Если что, я была в числе тех, кто голосовали за то чтобы оставить тебя. Причем на общих основаниях, без дополнительных правил.

Я изумленно таращусь на нее. Вот уже не подумал бы:

– Серьезно?

– Да, но нас таких было мало. В смысле, тех что за общие правила, поэтому тебе и дали ряд ограничений. Но нельзя их винить за то, что они тебе их вменили. Кто знает, будь на нашем месте – может ты стал бы еще подозрительнее и жестче, чем мы?

Я молчу, после чего, не зная что сказать, бросаю:

– Наверное, спасибо.

– За то, что не считаю себя подосланным? Не торопись. То, что я не вижу в тебе предателя, не значит что я не вижу в тебе придурка. Попридержи благодарности.

К Сью вновь вернулся ее насмешливо-высокомерный тон.

– Ну если ты не считаешь меня хотя бы подосланным – подбочениваюсь я – может объяснишь, кто такие «Они»? И как они связаны с тем, что мы здесь?

– Это лишь теории.

– И о чем они?

– Мы не знаем как здесь оказались. Поэтому хоплэты строят разные догадки на сей счет. Одна из самых популярных – что нас просто похитили и закрыли здесь. С какой целью – непонятно, но под «Они» ребята подразумевают тех самых похитителей. Лично я в это не верю. Зачем кому-то это делать, при этом не предпринимая никаких действий вот уже два месяца?

– И что на это говорят те, кто склоняются к этой версии?

– Они упорно верят, что мы можем быть детьми кого-то влиятельных из мира. И тогда нас просто держат до момента выкупа. Но что-то долговато для выкупа ценных детей, да? Если мы так ценны – то почему никто даже не обращает внимание на окно, что стоит у всех на виду и откуда мы постоянно шлем сигналы? И вряд ли все мы могли быть такого подозрительно одинакового возраста.

Понимаю, что согласен со Сью.

Версия с похищениями – бред. Если бы нас правда похитили – то почему тогда со мной задержались на два месяца? И прочие несостыковки.

– И они думают, что эти самые похитители прислали меня к вам? С какой-то целью и часами?

Она дергает плечами, как бы показывая, что все это полный бред и она с этим согласна, но такие хоплэты есть. Включая Ричи.

– Но ты в это не веришь – подытоживаю я – к чему тогда ты склоняешься? К какой-то другой версии?

– Ни к чему. У меня голова кругом – она крепко обхватывает пустую жестянку и, оперевшись ладонью о колено, резко поднимается – просто хочу выбраться и все, а не лясы чесать о том, как здесь оказалась. Оказалась и все.

Я киваю, но не спешу подниматься. Потому она в упор смотрит на меня сверху вниз и толкает ногой, как Ричи с утра, только не так больно:

– Вставай, Лаки. Рабочий день начался, нам пора. Познакомишься с Хоплесом получше.

-2-

Перед тем, как окончательно отправиться в путь, Сью решает заморочки со своими волосами. Они частично высохли, частично так же валяются мокрыми патлами, поэтому она заплетает их обратно в хвост. Ее майка снизу уже подсохла, сверху все так же облепляет топ, но ее это не парит.

Половина хоплэтов уже разбежались.

Пытаки умчались одними из первых – включая Лютера и Ричи. Теперь почти разбежались и все кормаки – а чистяки начали свое дело как раз, когда Сью подбежала ко мне. Раньше я и не обращал особо внимания на нее – как сказал Лютер, все здесь «хоплэты». Но поскольку мы неволей стали общаться, я замечаю, что влажная майка облегает ее по фигуре – и та у нее есть. И талия на месте. Глаза – светло-зеленые, но обрамленные ярко-рыжими бровями, оттого будто даже интересные. В целом, думаю, Сью одна из самых симпатичных девчонок здесь.

Может, мне так кажется конечно, потому что я уже знаю, что она лидер кормаков и подружка основных лидеров Хоплеса, а лидеры всегда кажутся привлекательными. Но так или иначе – что-то в ней определенно есть.

Видимо, я засматриваюсь, потому что она весьма недвусмысленно щелкает у меня перед носом пальцами:

– Правило номер один, Везучий.

– Я тебя не трогаю – невозмутимо фыркаю я и поднимаюсь – больно надо. Я вообще засмотрелся..

– Я заметила.

– Да нужна ты мне – закатываю я глаза и на удивление мой тон реально звучит правдоподобно – я в точку засмотрелся. Пытался вспомнить хоть что-нибудь из прошлого.. и ничего.