— Я сам прослежу за этим, — злость в моём голосе могла разозлить чересчур спокойного Генрюсая, но мне было уже всё равно.

— Как пожелаете, капитан Кучики, — степенно ответил он и согласно кивнул, чем раздражил меня ещё больше.

— Она не справится, — всё гнул свою палку я. Однако Ямамото остался непреклонным.

— Будем честны с самими собой, капитан Кучики. В Вас говорит привязанность и определённые и всеми известные чувства мужчины к женщине, что влечёт его к себе самим своим существованием. В начале нашего разговора я попросил Вас не судить о ней в этом смысле.

— Вздор, — пытаясь быть спокойным, снова резко ответил я командующему. — Никто никуда меня не влечёт. Я объективно сужу о её способностях.

— Хммм… Вам, капитан Кучики, оказывается, надо разобраться в своих чувствах и перестать лгать самому себе. Это неприятное качество совсем не к лицу лучшему главе благороднейшего и влиятельнейшего клана нашего мира.

— Я не… — я вновь начал было говорить на повышенных тонах, о Генрюсай мня перебил, жестом приказав остановить поток моих речей.

— Полно Вам. Вам следует успокоиться. Ступайте, отдохните — остудите голову и приведите мысли и чувства в привычный им порядок. Я устал от этого диалога.

— Да… сотайчо, — почтительно поклонившись на прощание, я покинул кабинет главнокомандующего в самых неприятных чувствах.

В течение двух недель госпитализации Нацу я занимался делами отряда, попутно давая распоряжения слугам в поместье. Урахару-младшую в больнице навещала Рукия по собственному желанию и по моим просьбам — когда как. Иногда компанию ей составлял мой лейтенант. От сестры я получал все новости о её физическом и психологическом состоянии. Рёка уже покинули Общество душ, и, кажется, это всё же никак не отразилось на предводительнице их нашумевшего вторжения.

Ей постепенно прекратили вкалывание анестетика, и теперь она была вынуждена терпеть боль своими силами. Она уже сама ходила по палате, и даже несколько раз гуляла в садах главного лазарета четвёртого отряда. Однако её реацу всё никак не восстанавливалось.

Капитаны Кьёраку и Укитаке, а также капитан Зараки со своим лейтенантом и двумя офицерами так же с завидным постоянством и частотой наносили ей визиты, и меня только радовал этот факт — ей было кому составить компанию, а значит — ей не скучно. Хотя после новости о том, что Кьёраку пронёс в её палату саке, да ещё и не смог его упрятать от капитана Уноханы во время её ежедневного осмотра Нацу, я начал сомневаться в адекватности и нужности такой компании.

Сегодня был день выписки Нацу из лазарета. Рукия уже час назад отправилась за ней в четвёртый отряд, чтобы проследить за тем, что она спокойно доберётся до поместья. Надо было организовать для них паланкин, но сестра два дня убеждала меня, что Нацу сразу же категорически откажется от него, и вообще им лучше немного прогуляться на своих двоих. Наверное, сейчас у неё были мысли более здравые, чем у меня. Пришлось пойти на компромисс и приставить к ним охрану, которая не будет мешать их прогулке, и о которой они вообще не будут знать, но она поможет им в случае форс-мажора.

Сколько не удерживал себя я на месте, сидеть в пустом кабинете над однообразными бумажками я больше не мог и секунду. Слишком резко встав из-за стола, я в кратчайшие сроки покинул территорию своего отряда, настраивая себя на неторопливую прогулку. Ирония ли это Судьбы, или её намеренное желание — я чуть не столкнулся с медленно шествующими по улицам Сейрейтей девушками: моей сестрой и Нацу.

Надо признать, ей очень идёт голубой. Всегда шёл. Он заставлял крапинки небесного цвета в её серых глазах сиять ярче, делая их лучистее, светлее и даже добрее, хотя куда ещё больше. Она улыбалась, но вымученно, однако выглядела она гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу в лазарете — лицо было не бледным, а розоватым, а к губам и щекам вернулся алый цвет.

Они разговаривали с Рукией.

— Нацу… Не надо меня больше спасать.

— Это почему ещё? — Нацу обернулась, в этот момент мне пришлось спрятаться за дом, чтобы не быть пойманным. Я помнил о способности этой девушки читать мельчайшие крупицы реацу, но в состоянии опустошения она не могла этого сделать и обнаружить меня. Тем не менее я спрятал свою рейрёку как можно надёжнее.

Веду себя как малое дитя!

— Потому что… — буркнула Рукия. Она выглядела очень угрюмо по сравнению с солнечным и светящимся видом своей подруги. — Если с тобой что-то случится, лазареты четвёртого отряда заполнят куча больных с сердечными приступами.

— Ерунду ты говоришь, Рукия-тян, — Нацу обняла мою сестру, напрягая свою тонкие руки как можно сильнее. Явно пытается задушить её. — Хватит думать о чепухе. Время вдаль несётся, как поток, /И раны не кровоточат, /Каждая из них оставит только шрам. /Надо жить лишь настоящим днём, /Ведь мимолётна красота /Подобно крыльям мотылька***, — пропела Нацу. Я готов был поклясться, что созвучия прекраснее этих нескольких нот я не слышал никогда.

— Идём уже! — Рукия ухватила Нацу за руку и потащила вперёд по улице. Они скрылись из моего поля зрения, и я не стал их боле преследовать.

Комментарий к Глава

III

. Ложь *Юмесима (夢の島) — «остров мечты». Выдуманный мною курортный город для состоятельных душ мира Общества душ. Такие города будут встречаться и дальше, Сейрейтей будет являться их административным центром (столицей).

**Накагава — река в Восточной Японии, на территории равнины Канто. Длина — 82 км. Площадь бассейна – около 1000 км². Протекает на востоке префектур Сайтама и Токио и впадает в Аракаву, незадолго до впадения той в Токийский залив.

***Radiant Records — [Genji] «Одиночки». Песня-кавер на 6 опенинг Bleach — «Alones» (Aqua Timez)

====== Глава IV-V. Грехи ======

Комментарий к Глава

IV-V

. Грехи Важное примечание: Бьякуя не собирался убивать Нацу, и никогда бы этого не сделал. Он пребывал в состоянии аффекта, и я считаю это состояние по своей сути нарушением в психике.

Со временем начинаешь сожалеть о всех совершённых тобою грехах, и ещё о нескольких, которых не совершила.

Элизабет Тейлор

Последующая неделя мало чем отличалась от предыдущих двух. Рукия рассказывала мне о жизни своей подруги в поместье, вскользь упомянув о том, что видела занимательную, по её мнению, фотографию со дня нашей помолвки с Нацу. Я вновь ушёл от разговора о чувствах к этой девушки, сосредоточив внимание сестры на предстоящей ей поездке с лейтенантом Мацумото на оздоровительные источники.

Генрюсай оставался непреклонен в своём решении назначить Нацу в ближайшем будущем капитаном третьего отряда, что не могло не раздражать меня. Я лишний раз старался не пересекаться ни с главнокомандующим, ни с центром этой истории. И если встречи с Ямамото-сотайчо я проредить почти не смог, то с Нацу я не виделся все эти дни. И видно ей это надоело, раз она решила сбежать с Сихоин-семпаем в Мир живых.

Я точно не знаю, что именно меня разозлило тогда. Когда ко мне явились охранники из поместья и заявили, что Нацу не было там несколько часов, вдобавок к тому, что они обнаружили неизвестную реацу на его территории, я просто… испугался. Три часа — этого достаточно для того, чтобы… да много для чего! Меня пугали сами мысли о том, что могло произойти с Нацу за это время. Я не готов был терять её вот так.

Распознав в чужеродной реацу отголоски силы бывшей наставницы, я пришёл в ярость. Её не похищали, она самовольно ушла из Общества душ, не думаю ни о ком. Мысль, что лучше трёхчасовая прогулка с проверенными людьми, чем пытки и опыты врагов, число которых теперь преумножилось, пришла ко мне слишком поздно. В этот момент я не контролировал свою силу; она бешенными белоснежными потоками вырывалась из меня, придавливая к земле всех, кто вставал у меня на пути.

— Где ты была прошлой ночью? — не заботясь ни о своей репутации, ни о репутации девушки, я ворвался в её комнату, грозя смести всё на своём пути. Клокочущий внутри гнев, наполняющий меня ещё с разговора с главнокомандующим, уже ничего не сдерживало. А она только подливала масла в пожар.