— Куро… саки… — сухим голосом прошептала Урахара, открыв глаза, и тут же откашлялась кровью. — Куросаки… — повторила она и подняла глаза к небу. Однако на пути её взгляда встало взволнованное лицо Секста эспады. — Гриммджоу?

— Ну слава тому, кому ты там молишься. А то я подумал, что ты в конец долбанулась. Куросаки, да Куросаки.

Фамилию Ичиго Джагерджак буквально выплёвывал из себя. Их крайний бой всё ещё стоял перед глазами, каждый раз задевая его «королевскую» гордость.

— Гриммджоу… — радостно выдохнула Эрика, улыбаясь, после чего попыталась присесть.

— Да лежи ты.

Руки арранкара настойчиво вернули её на его колени. Джагерджак хмуро посмотрел на кровавое пятно на камзоле блондинки.

— Кровь только-только остановилась, а ты уже рвёшься всех спасти, — с претензией прорычал Гриммджоу, старательно не смотря в почти счастливое лицо Эрики.

— С тобой всё хорошо, Гриммджоу, — больше утверждала, чем спрашивала Урахара. Один из камне, долго лежащих на её нежном сердце, рухнул, рассыпаясь в пыль. Джагерджак был в полном порядке — ни Куросаки, ни Нойтра не совершили непоправимого.

— Точно долбанулась. А я вроде поймал тебя…

Вопреки словам арранкара, Урахара присела, переведя взгляд на дыру в куполе. Она чувствовала, что там, наверху, происходит битва страшней которой Лас Ночес ещё не видел. Пустой Куросаки против второго ресуррексиона Улькиорры… Выдержит ли Уэко-Мундо их схватку?

И чем, чёрт возьми, занимается Локи?!

Девушка перевела взгляд вдаль, где сейчас у башен находился Ямми. Против него начали вести бой Кучики, Абараи и Садо. Урахара знала, что они точно где-то рядом, но не подозревала, что настолько. Поэтому полностью подавить удивление не смогла.

«Рукия… Ренджи… Чад… зачем?»

— Вечно тебе неймётся, — проворчал Джагерджак, помогая шатающейся девушке подняться на ноги.

Эрика придерживала полузакрывшуюся рану на животе, напряжённо смотря снова на купол. В этот момент огромный столб алого реацу, походящий на серо, прорвался через крышу, достигнув земли. От него так и сквозило духовной силой Ичиго, серо Куросаки не стихало в течении половины минуты, а когда рассеялось, в куполе показалась очередная дыра неимоверных размеров из которой выпал Улькиорра. Даже с земли можно было различить отсутствие ноги и руки.

— Вот чёрт!

Эрика сорвалась с места, на миг забывая, что сейчас не способна использовать сюмпо. Удержавшись от того, чтобы закатить глаза, Гриммджоу в миг настиг её и, перебросив через плечо, ушёл в сонидо, достигнув места падения Сифера в тот момент, когда можно было сказать «ещё чуть-чуть — и лепёшка». Поставив на ноги блондинку, Джагерджак уложил четвёртого на тёплый песок, осматривая его раны и странную форму. Даже Айзен не знал о втором ресуррексионе Куатро, что уж тут говорить о Сексте эспады.

— Улькиорра!

Урахара подбежала к парню в полуобморочном состоянии. Хоть у него перед глазами и стояла темень, он всё равно попытался отодвинуться от настойчивых рук девушки, приподнимающих его голову под затылком.

— Когда же ты… оставишь меня в покое?.. — прохрипел он, открывая глаза, наконец, подавив чёрные пятна и звон в ушах.

— Никогда… — уверенно заявила Эрика, поджимая дрожащие губы. — Ты же знаешь.

— Да уж…

Улькиорра улыбнулся, если бы мог. Если бы в его груди не было дыры. Если бы он не являлся воплощением отчаяния и одиночества. Если бы ужасающая пустота не сжирала его каждый день, заставляя желать уничтожения всего сущего или же своей собственной смерти.

— Кто бы сомневался… — устало шепнул он, а затем молчал с минуту. — Кажется, я проиграл человеку.

— Не ты один… — усмехнулась Эрика, аккуратно убирая измазанные в крови угольно-чёрные пряди с лица Куатро. Гриммджоу сощурил глаза, воспринимая это как камень в свой огород. — Не стоило недооценивать людей. И силу их души.

— Как я ни старался, всё не мог понять, что это.

— Поверь мне, когда ты был небожителем, ты понимал.

— Это было давно, — глаза Улькиорры опустели. Он смотрел на месяц, светлеющий на чёрной бездне небес, через дыру в куполе, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из прошлой жизни, кроме ненависти к Кассиопее Урахаре. — Да и забылось оно.

— Гáло…

В трёх метрах от них словно из пустоты возникла Галлея. Урахара беглым взглядом окинула королеву Уэко Мундо. На женщине не было и царапины, а её роскошное чёрное платье украшенное белым золотом, облегающее её узкую фигурку, даже не помялась. Массивная тиара из того же белого золота со множеством чёрных алмазов уверенно держала на её величественно поднятой голове. В изумрудных глазах с чёрными белками, поддёрнутыми влажным блеском, была лишь жалость.

— Сестра… — выдохнул Улькиорра, глядя на жену Айзена. Галлея подошла ближе к нему и присела на колени, укладывая на них голову Сифера.

— Что с нами случилось, Гало?.. — шептала Галлея, поглаживая по голове брата. Улькиорра прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться.

— Кажется, я умер… а ты покинула дом и нашла свою любовь…

— Не оставляй меня, Гало… — с ресниц Айзен сорвалась слеза, капнув на щёку арранкару. За ней полились ещё несколько солёных струек по бледному лицу женщину. — …как я буду без тебя?

Улькиорра потянулся к лицу сестры и аккуратно, чтобы не задеть когтями, провел по выпирающей скуле Ренэйт.

— Тшшш… только не плачь. Не надо. Галлея, ты дочь и наследница главы дома Блэкхоулов{?}[с анг. black hole — «чёрная дыра»], жена правителя Уэко Мундо и мать одного из величайших воинов современности. А ещё ты небожительница — звезда, чьей силе не было равных среди сверстников даже в первую сотню лун. И, в конце концов, у тебя есть сын и… она…

Убрав руку обратно на грудь, Сифер повернул лицо в сторону притихшей блондинки. У Урахары у самой глаза стояли на мокром месте, но она упрямо поджимала губы, вцепившись пальцами в коленки.

— Брат. Кассиопея не убивал нашего отца… — вдруг произнесла Галлея, возвращая внимание Улькиорры к себе. Тот с вопросом во взгляде посмотрел на сестру, требуя объяснения одним лишь хмурым выражением лица. — Это был не он.

— Откуда ты знаешь?

— В ту ночь я была с нашим отцом. Я сбегала с Небес не из-за навязанного брака. Точнее из-за него но не потому, что была против замужества. Меня хотели выдать за того, кто отрезал нашему отцу крылья, проткнул его сердце копьём и выбросил в разрыв между мирами умирать. А за ним отправил и Кассиопею, чтобы свалить на него вину и чтобы он не проболтался Императору.

Галактион, а именно такое имя дал ему отец при рождении, молчал. Молчала и Галлея.

Спустя несколько минут, Улькиорра всё-таки спросил:

— Почему ты молчала?

— Я… не знаю… — вздохнула Галлея. — Не было особо времени объяснить. И я не уверена была, что тебе это было нужно. И что ты услышишь меня.

— Кажется, теперь… я должен извиниться…

Сифер повернул голову в сторону Урахары.

— В ином случае… ты всё равно была не виновата. Моя пустота жаждала отмщение, наказание наследников Кассиопеи стало идеей фикс. Потом ещё твой брат забрал у моей сестры право на перерождение в духа, соединив её остатки с твоими. А я слепо кормил монстра внутри меня.

— Улькиорра… не надо ничего говорить… — Эрика покачала головой, наклоняясь к арранкару. — Никто не виноват.

— Что ж… — Сифер качнул головой, как бы кивая сам себе, — с этой мыслью умирать будет спокойнее…

— Со спокойным умиранием ты погорячился, — вдруг подал голос Гриммджоу.

Троица подняла на него глаза, точнее — на его спину, а затем увидели стоявшего за ним Куросаки.

Пустого Куросаки.

====== Глава VIII. Единство ======

По отдельности мы одна капля. Вместе мы океан.

Рюноске Саторо{?}[Японский писатель, классик новой японской литературы.]

Пустой.

Пустой?

Урахара ещё не видела ничего подобного, хоть ей и было в целом лет триста. Бледная кожа как у заледенелого трупа с устрашающими отметинами. Длинные рыжие волосы, выросшие как на дрожжах за то время, что она его не видела (а не видела она его полчаса!). Длинные рога как у быка, выходящие из маски пустого. И эта дыра в центре груди… Хорошего было явно мало.