— Смогу!
Это были самые громкие слова Орихиме, которые она произнесла за всё время своего заключения.
— В Сейрейтей сейчас полная неразбериха. Я слышала, что Главнокомандующий хотел вызвать капитанов в отставке и призвать на помощь благородные кланы. Но на совете другие капитаны отклонили эту идею. Куросаки-кун встретился с другими такими же полупустыми. Они зовут себя вайзарды. Они стали его тренировать. Исида-кун, Садо-кун и Кучики-сан тоже занялись тренировками. Капитан Хицугая с Рангику, Ренджи, Юмичика и Иккаку сейчас в Мире Живых — отбивают атаки сильных пустых. Все сильно взволнованы. А капитан Кучики вовсе места себе не находит, его только неделю назад восстановили в должности капитана.
— Восстановили? — переспросила Нацуми, до этого жадно впитывающая каждое слово рыжеволосой красавицы, сидящей в её комнате на кровати напротив. Орихиме кивнула и добавила:
— По приказу сотайчо его временно отстраняли от должности и сажали под домашний арест.
— Почему это? За что?! — Урахара подскочила на месте в негодовании — как с этого практически святого в плане капитанствования синигами могли снять полномочия да ещё и в доме собственном запереть. Уму не постижимо!
— Ну… я так поняла… — Орихиме замялась, подбирая слова, — ну он сказал, что хочет спасти Вас и что ему никто не запретит… а потом с ним поговорили Хицугая-тайчо и Зараки-тайчо, и он вроде как успокоился. Я его не видела, но Рукия говорила, что он три дня не ел и почти не пил, сидел в Вашей комнате и никого не впускал. Да и сейчас выглядит как робот какой-то, я теперь из-за него не хочу стать киборгом…
— Как романтично. Сейчас пойду блевать радугой и бабочками от этой слезливой истории, — протянул на заднем фоне мужской голос. Нацуми недовольно взглянула на растянувшегося на нескольких дзабутонах Гриммджоу и запустила в него декоративной подушкой.
— Почему ты всегда такой грубый? — Урахара бросила ещё несколько подушек в Джагерджака, от которых он, хрипло смеясь, уворачивался, после чего успокоилась.
— Потому, что я монстр из детских страшилок для деток синигами, — просто ответил он и, воспользовавшись элементом неожиданности, резко и точно бросил одну подушку прямо в лицо девушке. Удар был такой сильный, что она повалилась сперва на бок, а потом не справившись «с управлением» собственного тела сорвалась с края матраца и упала на пол. Орихиме, взвизгнув, поспешила ей помочь подняться под дикий хохот шестого.
Нацуми присела с помощью подруги, но на кровать пока не спешила возвращаться. Вместо этого она оперлась на матрац руками и стала недовольно пилить взглядом арранкара из своего укрытия. В любой момент девушка готова была уклониться от следующего снаряда, но пока что Гриммджоу лишь держался за дырявый живот и заливался раздражающим смехом.
— Вы не ушиблись, госпожа Урахара? — участливо спросила Иноуэ, и тогда бывший капитан третьего отряда посмотрела на неё, не забывая не упускать из вида Джагерджака.
— Всё хорошо, — ответила она, и тут открылась дверь.
Одномерными шагами в комнату вошёл Улькиорра. Он медленно осмотрел своего «коллегу», валяющегося на дзабутонах и уже почти не смеющегося. Потом Нацуми, сидевшую на полу за кроватью и слегка пригнувшуюся за неё. И наконец его взгляд остановился на Орихиме.
— Женщина… — позвал он её. — Заельапорро подготовил тела. Тебе приказано немедленно явиться в лабораторию.
— Да… да я сейчас, — Орихиме суетливо встала, разгладила невидимые складки белого наряда дрожащими и резко вспотевшими ладошками, а потом повернулась к Нацуми и улыбнулась ей. — Я пойду… простите…
— Ничего, детка, — губы Урахары дёрнулись в подобии фальшивой улыбки для Иноуэ. — Ты только не бойся. Тебя не тронут.
— Хотя кое-кто очень хочет, — гогоча от собственной шутки, не смешной по мнению всех остальных присутствующих, произнёс Гриммджоу и в добавок похабным взглядом окинул Орихиме. Та зарделась и даже прикрылась руками, будто арранкар мог видеть сквозь одежду. Нацуми, воспользовавшись моментом, ответила ему залпом в лицо многострадальной подушкой, однако её удар не был таким сильным, как у Джагерджака минутой ранее. Хотя мысль о том, что наглое выражение лица мужчины сменилось раздражённым, ей очень понравилась.
Улькиорра и Орихиме вышли из комнаты. Нацуми решила для себя, что больше не заговорит с этим неотёсанным мужланом с подозрительным цветом волос, оставшимся в её комнате смотреть за ней, гордо задрав нос, встала с места и прошла в ванную. Вода всегда успокаивала её, прямо как холодный душ возбуждённое недвусмысленным желанием тело. Она словно проникало в мозг и отравляло каким-то сильнодействующим седативным, размягчала мысли и напряжённые мышцы, а её запах ласкал обонятельные рецепторы. Вода в Уэко-Мундо была природная, минеральная. Единственный плюс этого места, не считая остановленных кошмаров и головных болей.
Прошёл час, может, полтора — Нацуми вышла из ванны, обтирая голову полотенцем. В этот раз ей хватило ума и памяти взять с собой махровый немного короткий халатик с крепкими завязками и широким капюшоном и не появиться перед своим «компаньоном» практически в неглиже. Она прошла мимо наблюдающего за ней из-под полуопущенных век арранкара, который, кажется, с места не сдвинулся после её ухода, и села на кровать, продолжая высушивать на голове остатки от роскошной некогда шевелюры.
— Я думал, ты утопла… — лениво протянул Гриммджоу, потянулся спиной и копчиком, разминая позвоночник, улёгся поудобнее и закрыл глаза.
— Эта шутка стала бессмертной за время нашего общения, — хмыкнув, ответила Нацуми, складывая влажное полотенце на тумбу.
— Это потому, что она всегда актуальна. Я скоро начну опасаться, что ты там планы по захвату мира строишь. Мало ли что может прийти в твою глупую голову…
— «Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. / Он носом тянется туда, куда душою не дорос»*, — тем противным поучительным тоном, медленно произнося слова, ответила на колкость девушка, приправляя цитату едкой улыбкой. Гриммджоу моментально вскочил с места, попытавшись схватить эту занозу на человеческой скорости, но Нацуми была готова к его этой вспышке и за мгновение до того, как мужская рука сомкнулась бы вокруг ткани её капюшона, запрыгнула с ногами на матрац и перебежала по нему на другую сторону.
— Чё сказала?! — запоздало крикнул Гриммджоу, усмехаясь, и опёрся руками о кровать. Стоило ему дёрнуться вправо, как Нацу дёргалась влево, и наоборот. Они улыбались друг другу, как малые дети, которые устроили обоюдные подлянки, окончившиеся догонялками.
В итоге Джагерджак мысленно плюнул на слишком обозревшую, по его скромному мнению, девушку и с размаха плюхнулся на широкий хорошо пружинящих матрац. Немного с опаской, но почти сразу же, рядом улеглась и Нацуми.
— Совсем в сушёную воблу превратилась, — протянул Гриммджоу, осмотрев костлявые коленки Нацуми, которые он с неудовольствием наблюдает вот уже пять дней. — Такими темпами тебя и пытать неинтересно будет потом. Надеюсь, что твоё старое-новое-будущее тело способно выдержать хотя бы пару укусов.
— Да-да. Снова угрозы. Очень страшно, — Нацуми усмехнулась и перевернулась на бок, лицом к мужчине. Гриммджоу смотрел в потолок, о чём-то задумавшись. На его губах была тень улыбки. Совсем не весёлой улыбки. — И чего ты вечно такой злой?
Нацуми ни в коем случае не забыла тот ужас, которым наградил её Гриммджоу во время своего первого «дежурства». Близость смерти, запах крови в носу, противное склизкое ощущение на лице, принесённое и отпечатанное по-кошачьи шершавым языком, боль в шее, руке — да во всём теле. И голубые глаза напротив, горящие истинным безумием. Она помнила наизусть его угрозу, произнесённую в звенящую тишину коридора, образовавшуюся там после хлёсткой пощёчины.
Но с того времени что-то изменилось. Гриммджоу изменился. Во время не своих дежурств он бывало ходил в Мир Живых один, или со своими фрассьонами, и возвращался оттуда обязательно в крови и будущими шрамами в виде разрезанной плоти мышц. Один из них красуется теперь у него на груди. После одного такого похода он вернулся особенно мрачный и злой и целый день дежурства промолчал и даже почти не двигался. Нацуми лично отмывала тряпкой, смоченной в тазике с водой, его кровь и обрабатывала мелкие ранения, но он даже малейшего стона или тишайшего шипения не издал. Девушка даже подумала, что Айзен превратил его в зомби, но уже на следующее утро он стал бесить и всячески раздражать её с тройным усилием. С того дня она больше не видела его помощников, зато замечала иногда появляющуюся в голубых глазах грусть и отголосок тоски. С того дня Айзен отдал ему дни дежурства Старка. Гранц же заменил Тию.
