Мужчины не ответили. Они сами не знали, кто она и что она. Допросы запрещали, а без них узнать что-либо было просто невозможно.
Итак, спустя две недели, когда пыл репортёров поутих и большинство из них даже отказались от навязчивой мысли пробраться внутрь больницы под видом больных, сюда вновь пришли Всемогущий, Цукаучи и Сотриголова. Вчера вечером лечащий врач Эрики оповестил их о том, что психологически девушка способна отвечать на их вопросы.
Мужчин сразу провели в палату шатенки: она стояла у окна, держа одной рукой капельницу в руке. За ней пристально наблюдала медсестра, чтобы девушка, не дай Бог, снова не дёрнула иглу из вены. Когда дверь в палату открылась, Эрика немного удивлённо обернулась, а потом и слабо улыбнулась часто навещающим её людям. Сотрудницу больницы сразу попросили удалиться, и та покорно вышла в коридор, объявив, что вернётся через полчаса сменить раствор в капельнице.
— Добрый день, юная Эрика, — улыбнулся девушке Всемогущий, усаживаясь на стул около стола. На него тут же поставил пакет с фруктами Цукаучи — он любил угощать шатенку и смотреть на её благодарную моську.
— С вами, джентльмены, каждый день добрый, — она улыбнулась и подошла к мужчинам ближе.
— Мы принесли тебе мандарины, клубнику, груши, манго и бананы, — отчитался детектив. Шатенка смущённо кивнула.
— Спасибо большое, но не надо было…
— Ещё как надо. Ты на скелета похожа, — флегматично ответил Айзава — он стоял около Всемогущего, сложив руки на груди и опёршись о стену.
— Присаживайся, — попросил Тошинори указав на стул напротив себя, но Эрика отказалась.
— Я лучше постою. Не могу уже сидеть и лежать — мышцы сводит.
— Эрика, мы к тебе сегодня по делу, — Цукаучи решил, что пришло время направить разговор в нужное русло. — Мы получили разрешение от Куросаки-сенсея на разговор с тобой.
— Допрос, то есть? — усмехнулась Эрика попытке мужчины завуалировать слово.
— Да. Он самый, — Цукаучи кивнул.
— Я готова… — почти уверенно произнесла девушка, но потом, обдумав, тихо добавила:
— Наверное…
— Хорошо. Тогда начнём с простого.
Мужчина достал из своей сумки диктофон и блокнот с ручкой. Положив записывающее устройство на стол, он включил его, после чего взял в руки письменную принадлежность и занёс её над чистым листом, приготавливаясь записывать самое важное.
— Назови своё полное имя.
— Я не помню своего имени.
— А как же Эрика? — изумился Цукаучи, переглянувшись с Всемогущим.
— Это имя дала мне Эбигейл. На самом деле меня называют подопытная ARI.K-1. Это мой личный номер, чтобы исследователи не запутались среди подопытных. Нас было очень много.
— Угу, — кивнул детектив, что-то чёркая в тетради. — Расскажи больше об этом. И о себе. Как ты попала к этим исследователям и в Злодейскую лигу.
— Хорошо. Я родилась 20 октября в Великобритании в зоопарке Ковентри. Это город на востоке английского графства Уэст-Мидлендс.
— В зоопарке? — переспросил Цукаучи. Эрика кивнула.
— На самом деле я карликовая игрунка, то есть — была ею. Обезьянка такая из семейства приматов. Я была довольно крупной особью, поэтому пользовалась популярностью в определённых кругах. С самого рождения я обладала причудой суперинтеллект. Такой, кажется, пользуется действующий директор академии UA.
На эту фразу учителя академии кивнули. Девушка продолжила:
— На сколько я помню, мне говорили, что я и Эбигейл сверстники. Где-то через год меня изъяли из моего вольера и отняли от семьи. Меня купил своему ребёнку какой-то толстосум. Но пацан быстро наигрался со мной, и я стала ему неинтересна. В то время я была развита на уровне четвероклассника и часто его оскорбляла, кажется. Потом меня покупали и снова продавали. В итоге я попала к каким-то живодёрам. Эти люди хотели спустить с меня шкуру в прямом смысле — им заказали сделать из карликовой игрунки шубу кукле Барби дочери очередного богатея. Я много их знала. Но всё обошлось — меня выкупил Джонатан Свон для Эбигейл. Ей было пять, когда он познакомил нас. Милосердная и милая девочка, очень доверчивая. Я за это её постоянно ругала. Вообще, я была той ещё занозой и вечно во всё влезала и со всеми спорила. Но Эбигейл лишь веселилась, да и дальше угроз от Джонатана о том, что он отвезёт меня куда-нибудь на Амазонку и бросит к крокодилам, не заходили конфликты. Я даже пыталась Мизуки насолить — у нас была своя холодная война, но она знала, как нужно мстить маленьким зарвавшимся обезьянкам.
Эрика усмехнулась, сначала смаргивая, а потом быстро смахивая ладошкой слезу с щеки. Вспоминать было не больно — больно было осознавать, что больше то время не вернуть.
Мужчины в палате пристально смотрели на девушку, а внимательнее всех её слушал Айзава. Шатенка рассказывала о тех временах, когда и он, и Сущий Мик, да вообще все потеряли контакт с его наилюбимейшим учителем и наставником.
— Своны всегда были ко мне добра, воспринимали меня как члена семьи. Поэтому я пронесла воспоминания о них через всю жизнь, выжигая из памяти собственное имя, чтобы не забыть их. Мы часто путешествовали с Эбигейл и её отцом — он был пилотом самолёта и возил нас по миру. Чаще всего мы летали в Англию — на его родину. Эбигейл даже стала считать её своей родиной, хотя родилась в Японии. Мизуки-сан очень ревновала её к другой стране.
Эрика снова усмехнулась и тут вдруг потянулась к игле в своей руке. Цукаучи очень суетливо и резко наклонился к ней, схватив за ладошку и отведя ту в сторону. Шатенка сперва непонимающе посмотрела на него, потом на их руки, а потом до неё дошло, что сейчас произошло.
— Извините… Я не контролирую это.
— Всё в порядке, — улыбнулся детектив вместе со Всемогущим. — Продолжай, пожалуйста.
— Да… В день, когда случилось… то, что случилось, я сбежала. Я хотела побыстрее добраться до больницы, где наблюдалась в то время Эбигейл, и оттуда позвонить в полицию. Но, во-первых, как оказалось позже, Эбигейл сбежала из собственной палаты. В ночь убийства она была в доме, в шкафу в нашей комнате. Её не нашли. А меня поймали приспешники Все за Одного — я даже не смогла покинуть пределы нашего двора. Меня присвоили себе учёные, работающие на Все за Одного. Я стала одной из двух тысяч триста семидесяти шести подопытных в первом корпусе. Тогда вовсю шли опыты по созданию Ному. Они плохо получались, учёные пытались скрещивать различные причуды, но никак не могли добиться истинно хороших результатов. Во мне скрестили сперва «Метаморфозу» — причуду, способную сделать из меня человека. Потом ввели какой-то наркотик, блокирующий причуду в том её состоянии, в котором она находилось в момент его введение, и уже так экспериментировали надо мной. От подопытного AGI.E-8 в меня пересадили «Сверхдедукцию». Этот парень был каким-то успешным детективом, его даже называли в своих кругах Шерлоком Холмсом. Так его, к слову, звали и сотрудники лаборатории. Только «Сверхдедукция» не работала, если в головёшке относительно пусто. Меня стали накачивать знаниями, а потом Все за Одного приказал забить на это, а то возникала вероятность, что из-за большого ума я могу сбежать. Я, кстати, пыталась. Но меня поймали. Тогда я ещё запоминала, сколько дней прошло со дня нападения на семью Свон. И надеялась, что Эбигейл вспомнит обо мне и начнёт искать. А потом надеялась, что не вспомнит — иначе она тоже могла попасть в от ад.
Эрика замолчала, смотря куда-то в пол. На её лицо легла тень, а глаза подёрнулись туманной дымков воспоминаний о бесконечных экспериментах.
— В основном мне стали скрещивать какие-то поддерживающие и не придающие особой силы причуды. Устойчивость к некоторым ядам и химикатам, супернюх, инфракрасное зрение, гипнотическое пение, вводящее людей в транс. Для работы улучшения последней причуды мне пересадили голосовые связки и мой голос изменился с мужиковатого, на жалобный писк котёнка. Максимальное время действия причуды изменилась с трёх минут на пятнадцать. Этим учёные раз и навсегда доказали, что физическое состояние тела влияет на силу действия квирка.
