— Почему так… Что с ней? Почему? — уже громче говорила Эбигейл, трясясь всё сильнее. Видя это, Старатель приказал застывшим в нерешительности рядом медработникам начинать осмотр, несмотря на сопротивление беловласки. Многие их коллеги уже доставали из самолёта начинающих приходить в себя пассажиров.
Тем временем та самая врач попыталась поднять Эрику на ноги, чтобы после уложить её на каталку, попутно продолжая прижимать один охлаждающий пакет к её шее сзади. Кое-как подволакивая под себя нижние конечности, шатенка поднялась, но тут же вырвалась из рук женщины, обессиленно рухнув обратно на асфальт. Её скрутило от сильного рвотного позыва и начало тошнит водой из организма, ведь последние два дня она употребляла только её. Сильнейшие спазмы выворачивали её наизнанку несколько долгих минут. Когда приступ закончился, санитары с лёгкостью подняли девушку на грани обморока и уложили на носилки.
— Готовьте кислородную маску! — крикнула доктор и тут услышала крики раненной птицы откуда-то сбоку. — Что там такое?!
Она обернулась назад. Два санитара стояли около Старателя и Сотриголовы. В руках последнего извивалась будто змея Эбигейл, стараясь вырваться из хватки отца и подбежать к Эрике. Она билась в истерике, как избалованный ребёнок, которому не купили конфету в воспитательных целях, но в её случае было всё гораздо хуже. Хоть состояние беловласки не было таким критичным как у Эрики, ей тоже требовалась мед помощь и госпитализация хотя бы на неделю.
— Мы справимся, сэмпай! — крикнули женщине работники больницы. Та кивнула в ответ и запрыгнула в скорую помощь, в которую уже погрузили каталку с шатенкой.
На Эрику надели подготовленную кислородную маску и начали делать кардиограмму. Линии на мониторе прибора танцевали чечётку под мотивы ирландских танцев. Ей кое-как из-за тряски установили капельницу в вену, после чего прошло немного времени и девушку накрыли тёплым одеялом. Она даже не могла поблагодарить врачей, а ведь ей действительно было неимоверно холодно.
Теперь единственное, что она различала –болезненные спазмы в животе, темноту перед глазами, адскую боль во всём теле, чьим эпицентром была голова. Кажется, Эрика приходила в себя несколько раз, даже смогла различить больничное помещение, но уже совсем скоро она бесповоротно провалилась в темноту, уже давно поджидающую свою излюбленную знакомую.
Да… здесь девушка была частым гостем.
====== Глава XXXI-XXXII. Превратности судьбы ======
— А что делать, если все вокруг ну совсем наперекосяк?
— Ну… фиг его знает! Думаю, надо на некоторое время расслабиться и просто плыть по течению.
— Для тех, кто не умеет плавать, это означает утопиться?
Олег Тищенков. «Кот»
С окончания истории нападения на летний лагерь UA, кражи двух учеников геройской академии, весьма успешной битвы с Лигой злодеев, ареста Один за Всех, раскрытия тайны Всемогущего и его последующей отставки, а также предотвращения теракта с самолётом прошло две недели. За это время в больницу, которую буквально осадили репортёры, с пострадавшими пассажирами и двумя девушками, посадившими Боинг, не пускали никого, кроме главы отдела полиции, который вёл все эти нашумевшие дела, а так же нескольких про-героев: Сотриголову, Всемогущего, директора UA и Исцеляющую девочку.
Эбигейл поправилась на третий день. Её перестали пичкать седативными и теперь восстановление шло при помощи витамин и спокойствия. Она лежала в палате VIP с телевизором, на котором ей включали только какие-то весьма стрёмные, по словам самой Айзавы, мультики и не давали волноваться от слова «вообще». Ей особо не рассказывали, что произошло после её похищения, но вскоре она уломала отца всеми возможными и невозможными способами, и тот поведал ей о пленении Бакуго, находчивости Момо с жучком, двойном спасении блондина сперва героями, затем одноклассниками, битве с Один за Всех и тайне Всемогущего. Он сам уже представал перед ней в истиной форме, но рекомендовать другом Сотриголовы, а себя назвал своим именем — Тошинори Яги. Эбигейл даже припомнила его со Спортивного фестиваля UA.
В нескольких метров по коридору больницы в палате, заставленной медицинскими приборами, лежала Эрика. Утыканная трубочками, капельницами и всевозможными датчиками, она еле дышала, подключённая к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Её организм практически отказывался выполнять свои функции, он был готов умереть, но «чёртовы врачи» вытащили девушку в момент, когда уже свет в конце тоннеля слепил ей глаза. Сейчас кардиомонитор едва пищал, было ощущение, что девушка в коме. По крайней мере, в фильмах у людей в коматозном состоянии показатели были примерно те же.
В тот самый день, когда врач шатенки только вышел из реанимации, на него тут же набросился глава полиции под руку с Всемогущим. Последнего тоже подлатали в травматологии, мужчина пересёкся со старым другом, узнал, что тот идёт к Эрике и увязался за ним.
В целом, волноваться было не о чем, о чём доктор и поспешил оповестить ожидающих. Нервный срыв у девушки всё же случился, но её организм был на редкость крепким, как и её нервы. Также было сказано, что физически Эрика поправится за несколько недель под строгим наблюдением врачей. А как обстоят дела с её психическим здоровьем рано было говорить. Врач допустил, что у неё останется травма на всю жизнь и в самолёт она навряд ли сядет когда-либо. А ещё могло диагностироваться пароноидальное поведение и даже ПТСР.
Однако не все прогнозы оправдались. Причём именно в положительном смысле. Эрика полностью пришла в себя на восьмой день, тогда же её отключили от большинства приборов, искусственно поддерживающих её жизнь. Первые дни она мало говорила, только какие-то односложные фразы. Глава полиции пытался её разговорить, но у него плохо выходило — либо он сам ничего не добивался, либо Всемогущий грозился выставить его за дверь. Эти двое часто навещали девушку, как и Сотриголова с Исцеляющей девочкой.
Зато у неё наблюдался просто дикий голод. Вся боль, по её словам, прошла, уступая место разрывающему чувству опустошённости в желудке. Её кормили часто, но маленькими порциями «пустой», но питательной еды. Давали травяные настои для укрепления пошатнувшейся нервной системы и ставили несколько разных капельниц, что было небольшой проблемой. Несколько раз Эрика выдёргивала иглу из вены, делая это скорее неосознанно, чем преднамеренно. Это врачи называли небольшим ПТСР, являющимся результатом пыток от Тоги Химико.
К слову о ней. После первого детального осмотра пациентки, в течении которого одной медсестре стало настолько плохо, что она упала в обморок и ей потребовался нашатырь, лечащий врач настойчиво вызвал к себе Цукаучи. Тот прихватил Всемогущего, а тот — Сотриголову. Как только все трое зашли в кабинет доктора, мужчина с ужасом рассказал им о результатах обследования. Помимо удалённого хирургически жучка, который вживила Тога девушке под кожу в районе сгиба левого локтя, на теле Эрики было обнаружено множество ранений. Не считая одной огромной фиолетовой гематомы, покрывающей весь живот, у неё были исполосованные бёдра шрамами от резаных ран, число которых врач даже считать не пытался, и это были лишь цветочки. Вся спина была в заживших ожогах, зарубцевавшихся и плоских разрезов кожи и мышц, были также следы от затушенных прямо на девичье теле бычков сигарет. Между лопатками порезы составляли слово «余計な» (с яп. «лишняя», «ненужная», здесь в контексте оттенок такой: «отброс», «мусор»). Руки пострадали только до локтей, но не сильно. Выше груди был лишь только один порез — прямой, параллельно повторяющий линию под левой ключице. Спереди отметин вообще почти не было, изувечен был только район рёбер. Завершал картину почти затянувшийся шрам на щеке.
— От скольких удастся избавиться? — спросил тогда Сотриголова, зная, что в этой больнице работает врач с очень интересной причудой, помогающей именно в таких случаях.
— Думаю, что полностью исчезнет только треть, — хмуро отвечал доктор. — Некоторые рубцы станут плоскими, остальные мы аккуратно поправим хирургически. Боюсь у этой девушки будет больше психологических травм, чем я ожидал. Откуда она?
