Глаза выдавали умысел: он-то и будет наместником и приберет к рукам все прочие страны Запада. Будущий владыка говорил со своими рабами.

Гэндальф уже хотел что-то сказать, но его опередила Айнэ:

— А где сами пленники, Глашатай? — Айнэ сузила глаза и посмотрела на опешившего посланца. — Почему при условии обмена мы не видим то, за что должны пожертвовать неизмеримо многим? Да и к тому же — не дорого ли вы просите за жизнь двух слуг? В обмен на неё твой хозяин хочет без единого боя выиграть добрый десяток войн! Должно быть, после разгрома на гондорской равнине он предпочитает не воевать, а торговаться? Но если бы мы и ценили этого пленника так высоко, где залог, что Саурон, у которого в чести подлость и вероломство, нас не обманет? Приведите пленника, верните его нам — тогда и поговорим.

Гэндальф следил за ней, затаив дыхание, как за противником в смертельном поединке, — и ему показалось, что Глашатай на миг растерялся, но тут же снова презрительно захохотал.

— Как ты смеешь оскорблять недоверием Глашатая Саурона, опальная принцесса?! — крикнул он. — Залог тебе нужен? Саурон не дает залогов. Вы ищете его милости? Сперва заслужите ее! Исполняйте его условия, иначе ничего не получите!

— Не получим, так сами возьмём! — внезапно Гэндальф скинул плащ — и, казалось, яркий клинок засверкал в полумраке. Он воздел руку, и черный посланец попятился; Гэндальф, шагнув, отобрал у него кольчугу, плащ и меч. — Это мы возьмем в память о нашем друге! — объявил он. — А что до твоих условий, то мы их все отвергаем. Убирайся, все сказано, ты больше не герольд и не посланец. Еще слово — и ты умрешь. Не затем пришли мы сюда, чтобы попусту перекоряться с лживым выродком Сауроном или с его презренным холопом. Убирайся!

Посланец Мордора больше не смеялся. Черты его дико исказились: он был ошеломлен, точно готовый к прыжку зверь, которому вдруг ткнули в морду горящим факелом. Злоба душила его, пена выступила на губах, и в горле клокотало от сдавленного бешенства. Но он видел перед собой суровые лица и беспощадные глаза врагов, и страх пересилил ярость. Он издал громкий возглас, повернулся, вскочил на свое чудище — и мордорское посольство побежало вслед за ним к Кирит-Горгору. На бегу они трубили в рога, должно быть, подавая условный сигнал. И не успели они добежать до ворот, как Саурон захлопнул мышеловку.

Прогрохотали барабаны, взметнулись языки пламени. Огромные створы Черных Ворот широко распахнулись, и воинство Мордора хлынуло неудержимым железным потоком.

========== Глава XXXI, в которой война наконец окончилась ==========

Комментарий к Глава XXXI, в которой война наконец окончилась

В перемешку с оригинальным текстом произведения «Властелин колец»

Чего ты желаешь, Эллесар?

Добравшись до конца, начинаешь думать о начале.

Мистер и Миссис Смит

— Назад! — крикнул Арагорн, разворачивая свою лошадь к войску. — Назад!

Гэндальф и все остальные поскакали к своим под злорадный хохот и вопли. Поднимая облака пыли, выдвинулись полчища вастаков, дотоле скрытые позади дальней башни, за сумрачным отрогом Эред-Литуи. По обе стороны Мораннона спускались с гор бесчисленные орки. Вскоре серые холмы стали островками в бушующем море: врагов было в десятки раз больше, чем ратников Запада. Саурон схватил приманку стальными челюстями.

— Стойте на месте! — приказа Арагорн попятившимся назад воинам. — Стойте на месте! Сыны Гондора, Рохана! Мои братья! Я вижу в ваших глазах тот же страх, который сжимал моё сердце. Возможно, наступит день, когда мужество оставит род людей и мы предадим друзей и разорвём все узы дружбы. Но только не сегодня! Может быть, придёт час волков, когда треснут щиты и настанет закат Эпохи Людей. Но только не сегодня! Сегодня мы сразимся! За всё, что вы любите на этой славной земле. Зову вас на бой, люди Запада!

Люди со звоном обнажили свои мечи и ненавистным взглядом уставились на окружавших их орков. Мерзкие оскалы и смрад не пугал их, они были готовы умереть, но никто умирать не собирался.

Гимли выругался себе под нос на гномьем и обратился к сидящему перед ним Леголасу.

— Не думал, что умру, сражаясь бок о бок с эльфом.

— А как насчёт — бок о бок с другом? — одна только светлая улыбка принца вселяла в себе уверенность и желание жить, чтобы увидеть её ещё раз, и ещё, и ещё — каждый день до конца жизни. Эта улыбка напомнила Гимли улыбку той, чьей красотой он был навечно пленён в лесах Лориэна.

— На это… — Гимли запнулся, но тут же продолжил, — я согласен.

Орки замкнули кольцо за ними — врата Мордора отворились до конца, являя братству высоченную башню, увенчанную огненным оком. Оком Саурона. И Саурон стал взывать к Арагорну.

— Арагорн, — шептал он в сознании наследника Исильдура. — Элессар…

Арагорн слез с коня и выступил на несколько шагов вперёд по направлению к башне, опуская меч. Вожди настороженно посмотрели на воина. Сын Араторна обернулся и с улыбкой взглянул на Братство.

— За Фродо.

Дунадайн обернулся и помчался прямо к войскам противника. Бросив своих всадников Мэрри и Пиппин устремились за ним, грозно крича и вздымая клинки коротких мечей вверх. Ещё секунда, и всё войско людей вступила в ожесточённую схватку.

На них обрушился первый натиск. Орки завязли в слякотной ложбине перед холмами, остановились и выпустили тучу стрел. А сквозь их толпу, давя упавших, шагали, рыча, как звери, горные тролли из Горгорота: высокие, выше людей, и кряжистые, в плотной чешуйчатой броне — или, может, это шкура у них такая? — с круглыми черными щитами, с громадными молотами в узловатых лапищах. Лужи и слякоть были им нипочем, с ревом ворвались они в ряды гондорцев, круша шлемы и черепа, дробя щиты, обламывая руки — тяжко и мерно, точно ковали податливое железо.

Дул ветер, гремели трубы и свистали стрелы, но солнце, светившее с юга, застилали смрадные дымы, и оно померкло в тумане, стало дальним и мутно-багровым, словно клонилось к закату, возвещая конец света. Из дымной мглы вынырнули назгулы; смертный ужас вселяли их леденящие вопли, и последний проблеск надежды угас.

Но не успели ящеры начать спикировать, как их стали сбивать гигантские птицы.

— Орлы! — донёсся до воинов радостный крик Пиппина. — К нам летят орлы!

Великие орлы Манвэ вцепились в ящеров когтями, раздирая их кожу, и сбрасывая с ним их всадников. Один за другим назгулы и их питомцы врезались в войска Мордора, унося за собой в могилу до полуторасотен орков.

Роханцы и гондорцы ликовали.

В этот момент к Айнэ из-за спины подступил полутролль. Он был облачён в уродливые чёрные латы, а в руках держал дубину с железными шипами. От тяжёлой поступи его шагов содрогалась земля, Айнэ даже подпрыгнула пару раз.

Завязалась схватка. В течение пяти минут преимущество было на стороне эльфийки. Но тут око Саурона обратилась на Ородруин, а оставшиеся назгулы повернули своих питомцев к горе. Айнэ почувствовала сильнее головокружение и упала на землю.

Перед глазами всё поплыло. Картина боя сменилась другой, не менее ужасающей.

Она была в сердце владений Саурона, у горнила его древней мощи, величайшей в Средиземье, и здесь властвовала тьма. Впереди полыхнуло, и кровавым отблеском озарились высокие черные своды. Пол и стены рассекала широкая скважина, то наливаясь огнем, то затухая, и мерно рокотал вулкан, точно в глубине его работали могучие машины.

Она стояла на краю огненной бездны в багровом свете, у самого края обрыва. У входа в гору сидел на коленях плачущий Сэм, а за ним вился Голлум с булыжником в руках.

Вдруг она против воли начала двигаться в сторону прохода. Голлум ударил Сэма по голове, и тот без сознания свалился на камень. Не успела она и десяти шагов сделать, как на неё набросился Голлум и откусил палец.

Фантомная боль отрезвила девушку. Картина пропала, и вот она снова посреди поля боя. И перед ней стоит её противник. Тролль с мерзкой улыбочкой занёс над ней вою дубину.

— Айнэ!