Пока Сыкрин продолжал наносить урон, Черный Топор сжал кулаки и сокрушил спину противника. Выбив воздух из лёгких соперника, Даджай улыбнулся. Упав на живот, Сыкрин перекатился на спину.

– Раз! Два! – отсчитывали секунды до поражения поверженного легионера собравшиеся.

Когда капеллан узрел несущийся в его лицо кулак, время замедлилось. Лежащий на спине легионер, во время этого просвета, мог разглядеть и прочувствовать всё, что было перед его глазами. Кружащиеся в ледяном вихре снежинки, боевые царапины на броне Даджая, бушующие тучи высоко в небе. Но роковая кувалда неслась без остановки, загораживая вид. Спасаясь, Сыкрин отдёрнул голову, отчего рука лишь слегка поцарапала керамитовую щеку. Взрыв, созданный ударом по заснеженной земле, поднял вверх кучу снега.

Ловя момент, Сыкрин перекатился на расстояние, где вскакивание будет безопасным. Поднявшись на колено, Астартес зачерпнул горсть снега, пока Даджай, довольный умелым манёвром оппонента, хлопнул в ладоши и волновым движением руки подзывал продолжить схватку. Двигаясь в сторону противника, Сыкрин метнул ему в ретинальные глаза комок снега, вызвав моментное замешательство. Но даже сотой доли секунды для капеллана было более, чем достаточно. Удар в гидравлический сустав правой ноги заставил противника еле согнуть колено. Но победа еще не была безоговорочной. Сыкрин «аплодировал» самому себе, ударив железными ладонями по областям шлема, защищающим уши. Даджай взвыл от боли, но всего на секунду, после чего продолжил смеяться, стоя на одном колене перед оппонентом. Буревестник запрокинул голову, готовясь нанести удар и уже почти поразил керамитовым лбом лицо врага, но тот его опередил. Резкое движение направило макушку Медведя прямо в то место, где за шлемом должен располагаться нос.

Такая атака, ввиду своей неожиданности и умелого исполнения, ошарашила Сыкрина. Он начал шататься и понемногу пятиться назад. Гигант же, закованный в броню, встал с колен с ощутимой тяжестью. По сторонам были слышны малоразборчивые возгласы. Крики «Сыкрин!» и «Даджай!», с течением времени прояснялись. Наступая, словно дредноут над гретчином, Даджай приближался к жертве. Но тот гретчин, в черной, как смоль, броне и со шлемом, формы скалящегося черепа, был готов к сражению. Всегда.

Правый кулак, просвистев рядом с ухом Сыкрина, обрисовал светло-серую дугу. Капеллан, не смещая корпус, ударил соперника в лицо снизу десницей, так что атакующая конечность противника оказалась меж головой и рукой контратакующего легионера. Разместив свою правую ногу за правой ногой Даджая, Сыкрин обхватил его шлем и начал давить вперёд. Черный Топор сдаваться не хотел. Как и Буревестник. Потому капеллан решил запросить поддержку. Кавалерия в виде левой руки начала бомбардировать правый бок легионера, отчего он более не мог стоять на своём. Согнувшись под напором противника, Даджай потерял контроль над ситуацией. Сыкрин не останавливался, вдавив затылок оппонента в мелкий сугроб, подняв снег ввысь.

– Раз! Два! Три!!! Сыкрин победил! – заорали вокруг легионеры.

– Ого. – лежа на спине, сказал Даджай. – Фух. Это было весело.

– Да. Помочь встать? – протянул руку победитель.

– Пожалуйста. – поднимаясь, усмехнулся проигравший. – Всё-таки эта жажда ярости, битвы… Крови, видимо, передалась тебе от крылатых нефилимов Великого Ангела. Хвала Кагану и Императору, что философские трактаты, содержащие в себе тонкости искусства капеллана, и прочие премудрости, это не всё что ты подчерпнул там во время обучения. – похлопав по плечу, похвалил друга Даджай.

– Скорее всего, так и есть, хоть иногда мне и стыдно это признавать. В любом случае, я рад, что могу дать тебе достойную драку, брат. – сжав запястье друга секунду назад бывшего врагом, слегка смутился Сыкрин.

Наблюдавшие за спаррингом, капитаны братств стояли немного вдалеке, опираясь на стену ангара. Джогатен и Сенгур просто наблюдали. Молча. Короткая перепалка, вызванная идущими в их сторону братьями, не оставила желания разговаривать. К ним приблизились Сыкрин и Даджай. Сняв шлемы, они взглянули в лица своих капитанов и ощутили убивающее напряжение.

– Что произошло? Джогатен, Сенгур? Тревоги нет, как и лица на вас. – первым заговорил Даджай.

– Сюда идут сыны Альфария. – ответил Сенгур хан.

– Вот так? Удивительно, что за семь лет мы не встретили каждый из 17-ти легионов. – сверкнул зубами Сыкрин. – Так, а такие серьезные вы почему? Наши братья здесь. Мы их приютим. Если же надо, отправим к их отцу. Разве встреча товарищей — это не радостная новость?

– Я подумал так же. Но Сенгур моего оптимизма не разделяет. – ответил Джогатен.

– Отчего же? – поднял бровь Даджай.

– От того, что я в них не уверен. Пока не убедимся, что это не одна из возможных манипуляций зеленомордых. – фыркнул Сенгур. – Да и вообще не нравятся мне эти изворотливые змеёныши.

– Ха-ха-ха-ха-ха! – разразился смехом капеллан. – Дружище, ксеносы, особенно орки, чересчур тупоголовы для таких хитроумных операций. Это точно наши братья. Так что, я пойду к рядовым Гитану и Бентаму, пусть приготовят побольше угощений.

– А я почищу свою саблю. Негоже встречать товарищей с грязным оружием. – сказал Джогатен. – И тебе не советую грустить без причины, Сенгур.

Капитан двинулся в оружейную, дабы позаботиться о клинке, оставив Черных Топоров одних у стены ангара.

Спустя полчаса, Джогатен стоял там же, где узнал о приближении воинов ХХ-го легиона. Закованные в керамит сапфирового цвета воины были отчетливо видны, стоя в ста метрах от ворот цитадели. Джогатен взял микрофон, подключенный к громкоговорителю, и заговорил.

– Сыны лорда Альфария! Я верю, что это вы, но дабы растворить в буре сомнения моих братьев, подтвердите имперскую кодировку! – пересиливая метель, раздался голос капитана Буревестников.

– Сыны Великого Хана, мы понимаем ваши опасения! – криком ответил легионер. – Сейчас я докажу вам, что от нас вам ждать опасности не стоит!

Оставив оружие на поясе, альфариец нажал на кнопки, размещенные на керамитовом наруче. Экран засветился изумрудным светом. Всё, что смог разглядеть Джогатен, это отдельные буквы и ползунок, быстро заполнившийся светло-зеленой линией. Стоящий рядом с дозорной консолью ауксиларий отчитался.

– Лорд Джогатен, кодировки подтверждены. Позволяете ли вы войти воинам ХХ-го легиона в нашу твердыню?

– Да, Ластан Гедо. – хозяин бастиона улыбнулся. – Да, мы позволяем нашим братьям войти в наш дом. – капитан опять повернулся в сторону Альфа-легионеров. – Всё подтверждено, братья! Добро пожаловать в нашу обитель!

– Благодарим вас за гостеприимство. – усмехнулся под шлемом Змей и вошёл в открывшиеся ворота.

Внутри прибывших ждали собравшиеся Белые Шрамы. Во главе стоял Сенгур хан, слева от него Сыкрин. Его черная броня, цвета нагара от прометия, особенно выделялась на фоне вездесущей белизны снега и доспехов товарищей. Черные Топоры и Буревестники, два братства, стояли рядом, плечом к плечу. По правую руку от своего командира находился Даджай, за ним два брата, оставшихся же двоих еле можно было разглядеть за его спиной, так была она массивна. Спарринг-партнер Сыкрина не был облачен в исполинскую терминаторскую броню, но тело его было так велико, что техножрецы 7-й роты, братства Черного Топора, изготовили для него увеличенный доспех. Белоснежный голиаф безропотно опёр предплечье на рукоять своего молота, чье навершие прижимало гладь. Сыкрин же, углядев входящих в крепость братьев из легиона сапфировых змиев, поднял крозиус высоко над головой в знак приветствия.

– Приветствуем вас, сыны Альфария! – вскликнул капеллан, после чего немного замялся, но продолжил, – Добро пожаловать в наше жилище.

– Мы не устанем повторять, как благодарны вам за то, что спасли нас от разрывающего плоть холода этих ледяных пустынь. – отсалютовал Астартес. – Мир вашему дому, братья.

Стук шагов заставил Альфа-легионеров поднять головы. Джогатен, в сопровождении ауксилария, спускался к друзьям.