– Чувствую, Алжен, надвигается гроза. Такая, которую мы не видели за все эти семь долгих лет. – напрягся Сыкрин.
– Мой дорогой капеллан, ты долгие годы был спокойной гаванью, в которую заплывали наши сердца во время душевных штормов. Но в этот раз позволь нам тебя успокоить. Эта гроза, о которой ты переживаешь, обойдёт нас. А если и настигнет, то в этой неприступной крепости, – распростёр руки Алжен, показав на всю территорию форта. – она нам нипочём.
– Надеюсь на то. – вздохнул капеллан.
– Оставь свои тревоги. Лучше пойдём и потренируемся. Даджай как раз хотел стать с тобой в спарринг.
– Ветеран Чёрного Топора? А что Сенгур хан? – заинтересовался Астартес.
– Сказал, что это скрепит нас сильнее.
– Кто бы сомневался. Для него и членов его братства родство закрепляется в битве. С ксеносами или друг с другом. – усмехнулся легионер. – Ну что ж, пойдём. Посмотрим, что такого умеет Даджай.
Разросшийся за годы крестового похода бастион из железного ребёнка возмужал и превратился в гигантского железного мужчину, обзаведясь боевыми шрамами и стараниями ауксилариев даже нарастив себе несколько новых органов — больше ангаров, площади для стрельбища и тренировок, пару оружейных. В сторону одной из этих тренировочных площадок и двинулись братья.
Прошло несколько часов. Гроза вперемешку с бурей усиливали друг друга, заметая холмы. Пытаясь пересилить шум стихий, слившихся в симбиозе, ауксиларий закричал, спускаясь по ступенькам:
– Лорд Джогатен! Лорд Сенгур! – подбежал солдат к военачальникам братств. – Я не знаю, как доложить, но там…
– Докладывай, как есть, солдат! У нас нет времени слушать твой лепет. – злостно огрызнулся Сенгур и встретил поднятую руку своего товарища из братства Буревестников.
– Успокойся, Сенгур. И ты тоже, солдат. Ты же… Ластан Гедо, верно? – дружелюбно спросил Джогатен.
Ауксиларий утвердительно закивал.
– Что там, и почему ты не знаешь, как об этом доложить? – стараясь не напрягать военного, продолжал капитан.
– Потому что там воины XX-го легиона. – пытаясь поглотить возникшую тишину, сглотнул Ластан Гедо.
– Что?! – единомоментно вскликнули капитаны, после чего Сенгур хан приказал, – Покажи их нам.
– Пройдёмте, милорды, быстрее. – взбегая по ступенькам, вёл начальников ауксиларий. – Взгляните.
Служащий указал на темно-синее облако, плывущее через метель.
– До них около двух километров. Сквозь метель тяжело определить, но их предположительно двадцать человек. И один дредноут модели «Кастраферрум».
– Что они здесь делают? – прищурился Сенгур, сжав зубы.
– Может, их выкинуло из варп-шторма? – предположил капитан Буревестников. – Это же наши братья. Мы не можем их не приютить.
– Они бездоблестные подколодные змеи, не знающие что такое честь. – прорычал глава Черного Топора, пока ауксиларий медленно покидал круг разговора легионеров, понимая, что беседа не предназначена для его ушей.
– Тогда, кто же такие Когти Сокола, брат? – вопросил Джогатен. – Их боевые доктрины схожи.
– Не ровняй линкор с фрегатом. – прервал брата Астартес. – Наши братья понимают что значит честь. Они встречают врагов с высоко поднятой головой, выжидая нужный момент, но не атакуя беззащитных в спину. А эти… – сплюнул в сторону Сенгур. – В их природе вероломство и коварство. Ты слышал про приведение к Согласию мира людей Тесстры? А я слышал. Это не было Согласие. То было Растерзание. Почти всё население погибло. А выживших после мясорубки, молящих о пощаде людей, наши братья, – Сенгур с издёвкой подчеркнул последнее слово. – добивали, как бездомных блохастых псов. Это доблесть и честь? А пришли ли они почтить заслуги нашего отца на Улланоре? Ответ на оба этих вопроса — нет.
– И, тем не менее, я повторюсь, – встретил хмурый взгляд товарища Джогатен. – Они наши братья. Их характер разниться от нашего. Но знаешь чей ещё нрав отличается точно также? Сынов Алого Короля. Казалось бы, мы должны быть абсолютно несовместимы, или того гляди страшными соперниками, но ты взгляни на дружбу лордов Джагатая и Магнуса. Такая связь дорогого стоит. Возможно, мы сможем также сблизиться и с сынами лорда Альфария.
– Твоя доверчивость однажды тебя погубит. – Сенгур нарочито фыркнул, выказывая несогласие.
Невзирая на эту фразу, Джогатен продолжил.
– А что до добитых людей… Не строй из себя милостивого добряка, Сенгур. – опустил взгляд Белый шрам. – Ты помнишь, как мы вместе воевали в Мандрагорском секторе? А я помню. Ту резню. Скольких мы тогда убили? Сотни? Тысячи? Нет, брат, под нашими подошвами хрустели кости миллионов. Мы были предвестниками бури, которая разрушала всё на своём пути. Огонь городских башен застилал небосвод. Стоки захлёбывались в крови… Мужчин, женщин… И детей. Что ты чувствовал тогда? Когда мы похоронили младенцев под костями их родителей?
– Ты знаешь, почему Каган так тогда поступил. – тыкнув пальцем в собеседника, огрызнулся Сенгур. – И, клянусь его кровью, я поступил бы также. Как и ты… Бледный Император и его кровавая империя стали напоминанием нашему легиону. Напоминанием о цене гордыни.
– Сейчас это неважно. – вздохнул Джогатен. – Всё, что сейчас имеет значение, это: действительно ли приближающиеся люди в броне воины XX-го легиона и, если да, то как они здесь оказались.
Недовольный позицией сослуживца, Сенгур хмыкнул и развернулся.
– Как знаешь, брат. Ты хозяин этой обители. И чту я тебя более, чем не доверяю этим подлым… Тварям. – пробурчал Черный Топор последнее слово и удалился в сторону тренировочной площадки.
Джогатен остался посмотреть на своих кузенов в сапфировом керамите. Семена сомнений, заложенные в его душу Сенгуром, начали щекотать нервы. Но капитан запечатал переживания, сохранив их до разговора с капелланом. Метель не утихала. Снегопад скрывал присутствие Альфа-легионеров достаточно для того, чтобы посчитать их нечёткой гололитической проекцией. И даже зоркий глаз пост-человека должен был напрячься, чтобы разглядеть их. Не видя потребности в выжидании товарищей из ХХ-го легиона в часовой башне, Джогатен тоже покинул дозор.
Там, куда направлялся Сенгур, воины уже вовсю разминались перед спаррингом. Даджай хрустел костяшками, а Сыкрин, избавляясь от физической скованности, потягивал плечи. Со стороны казалось, что картина является древней терранской фреской о страшном, непобедимом гиганте и, сомнительно великом в боевом ремесле, обычном человеке. Настолько сильно разнились фигуры двух дуэлянтов. Тем не менее, по сравнению с каждым из них, средний мужчина все равно выглядел, как ничтожное, мелкое насекомое. Поле боя керамитовых атлантов, окружили их собратья. Некоторые из них вкусили хлеба, поэтому всё чего они желали сейчас это зрелищ. Другим же не надобно было насыщаться яствами, для того чтобы в полной мере насладиться лицезрением достойной драки.
– Я слышал, ты смог дать Джогатену прочувствовать вкус поражения. – похвалил соперника Даджай. – Неожиданно. Один из грязных приёмов, которому тебя научили в IX-м легионе? Несколько лет, проведённых вдали от дома, должны были наложить на твои сердца отпечаток не меньше, чем молния, рассекающая лицо Хана.
– Уроки, полученные мною у сынов Сангвиния, не имеют ничего общего с физическим сражением, брат. – Буревестник легонько постучал пальцем по виску. – Так что, мы начнём? А то твоя пустая бравада заставляет меня сомневаться в том, что я достоин носить звание капеллана.
– Мне звание капеллана ни к чему, достаточно моего прозвища. – возгордился Даджай. – Так что, да, начнём. Как насчёт обычного кулачного боя, для начала? А потом, коль захочешь, можем схлестнуться в Duellem Extremis. – предложил Черный Топор.
– Не думаю, что захочу, поэтому приступим, Медведь. На кулаках. Как мужчины. – усмехнулся Сыкрин.
Наполнив уши зрителей хохотом, братья метнулись друг к другу. Даджай был грозным и большим противником, в полной мере заслужив свое прозвище, чья защита была непоколебима. Он готов был выдержать сотни, тысячи ударов и всё равно стоять дальше. Став в стойку, Черный Топор приготовился к атаке собрата. Она не заставила себя ждать. Вороной воин, подбежал к противнику и нанёс удар по лицу, из-за чего от шлема Даджая полетели искры. Скрежет металла не утихал, пока Сыкрин пробивал сквозь керамит удары под дых. Грохот напоминал стук молота по наковальне. Натиск капеллана не слабел, получая одобрение в виде улюлюканья толпы. Но Даджай тоже был гораздо более опытным в военном ремесле.
