- Хва... прош..у.. те... Хватит... – хрипел я, из последних сил опираясь на руки чтобы отползти от наступающей на меня девочки с косичкой, в пижаме и с топором в тоненьких ручках.

Очень неумело из-за тяжести топора, Мэйт рубанул им по моей правой ноге. Топор был тупым и ржавым, но этого хватило чтобы штанина моих джинсов утонула в крови. Одновременно с моим диким воплем послышался хруст ломающейся берцовой кости. Больше я не мог опереться на руки поэтому просто лежал и кричал от боли. В глазах кухня поплыла, превращаясь в одно большое кромешно-черное пятно. Я даже не видел где лежал телефон и горел ли еще фонарь. Последнее, на что хватило капли моих сил, это повернуться к нему лицом, опасаясь, что следующий удар придет в спину.

Я увидел как Гвин уже замахивается окровавленным топором для следующего удара.

- Ты прав, Эрни. ХВАТИТ! – крикнул Мэйт и очень сильно неуклюже нанес решающий удар.

- Нет! Не надо!!! НЕ СМЕЙ!!! – забился в истерике я, но в то же мгновенье топор углубился в лицо распластав нос, утонув в черепе между моих широко раскрытых от ужаса и застывших глаз, раздавив всмятку губы и только лоб и низ подбородка остались не тронутыми. Мое лицо превратилось в одно уродливое кровавое мессиво. Мэйт покинул тело своей племянницы и маленькая мертвая девочка с петлей вокруг шеи со следами удушения, рухнула на пол тряпичной куклой. Маленький мститель с пробитым затылком присел рядом со мной, коснулся пока еще теплой руки и вытянул меня из застывшего тела.

Я снова был на ногах и видел самого себя. Видел во что превратилось мое лицо. Из него теперь торчал вогнанный в череп окровавленный топор. Вокруг головы набежало намного больше крови, чем было с Мэйтом. Его пробитый затылок и клочок кровавых волос казался ” шишкой ” на фоне того, что случилось со мной. Мы оба стояли в гробовом молчании. Я нарочно старался не смотреть в его сторону, делая вид, что его здесь нет. Я еще даже не до конца осознавал, что стал таким же как Мэйт. Призраком. Не знал что мне теперь делать, а уж задумываться о будущем и вовсе было бесполезно. Для меня оно никогда не наступит. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Никогда. Это конец. Мне больше не хотелось ни горевать, ни плакать, ничего. Страх отступил, мне стало намного легче. И даже лежащая рядом Гвин перестала меня волновать. Я все равно уже ничем не смогу ей помочь. Умерла, значит умерла.

- Все кончено, Эрни. Теперь ты свободен. – воскликнул Мэйт и дверь кухни неожиданно распахнулась.

- Ты во всем виноват. Ты отнял у меня все. – прошептал я, по-прежнему не смотря в его сторону. Мне больше не хотелось ни кричать, не злиться. Я устал. Да и смысла в этом не было никакого.

- Я отомстил и наконец-то смогу выйти отсюда. – ответил Мэйт.

- Тогда убирайся. Тебя здесь больше ничто не держит.

- Я передам мамочке ” привет ” от тебя. Прощай, братик.

С большим трудом я заставил себя оторвать взгляд от собственного бездыханного тела чтобы последний раз взглянуть на него. Убедиться, что он действительно сгинет из этого дома и я больше никогда не увижу это маленькое чудовище. Но Мэйт застыл на пороге кухни и уставился на что-то немигающим застывшим взглядом зеленых глаз. Я подошел к нему чтобы понять в чем дело и замер так же как и Мэйт у него за спиной.

Там, в конце длинного коридора и сумрачной гостиной, распахнулась входная дверь. Сперва в дом ворвался ослепительный белый свет, освещая собой гостиную, а затем в проеме появилась женщина с темными и очень длинными распущенными волосами. Она была облачена в белое длинное платье и излучала столько света, что я бы наверняка ослеп, если бы до сих пор оставался живым. И хоть мы были маленькими, когда она умерла, мы сразу узнали ее.

- Мама. – воскликнули я и Мэйт в один голос, обескураженные ее появлением. Мне хотелось броситься ей навстречу, но я не мог сдвинуться с места. А вот Мэйт напротив, на всех парах бросился по коридору с радостными воплями и топотом маленьких ножек.

- Мама! Я так соскучился! Ты пришла за мной, правда ведь? – закричал Мэйт, давая о себе знать. Я никогда не видел его таким счастливым. – Ты заберешь меня отсюда, да? Я так устал ходить здесь один. Забери меня, мамочка!

Мэйт уже достиг гостиной и вот когда между ним и матерью остался лишь дверной проем, он, мчавшийся на всех парах, впечатался в невидимую стену, разделявшую его от нее и рухнул, вновь треснувшись пробитым затылком.

Мама опустила глаза и одарила его грустным, опечаленным взглядом. Затем встретилась глазами со мной и поманила рукой. Я двинулся к ней медленным, неуверенным шагом, не веря своим глазам, и как только переступил порог гостиной, стараясь держаться как можно дальше от Мэйта, она сказала:

- Ты стал таким взрослым, мальчик мой.

Казалось, в эту секунду она напрочь позабыла о семилетнем близнеце, смотря на меня и сияя нежной материнской улыбкой одних губ, какую я помнил с раннего детства.

- Мама, пойдем отсюда! Я так долго этого ждал. – воскликнул Мэйт, давая о себе знать и вскакивая с пола чтобы снова попробовать коснуться матери, но смог лишь упереться ладошками в невидимую стену между ними.

Рейчел Гемини присела перед Мэйтом чтобы их лица оказались на одном уровне. Он решил, что она собирается обнять его и снова подался навстречу, но дом по-прежнему не выпускал его на волю.

- Мэйтланд, ты мое солнышко. Ты мой родной сынок, которого я любила, люблю и буду любить всегда. Но то, что ты сделал со своим братом – расстраивает меня. Все, чему ты должен был научиться – это прощению. Ты должен был простить его, Мэйт.

- Он убил меня! – крикнул Мэйт, сверля меня своими гневными глазками.

- А ты убил его и двух ни в чем не повинных девочек. Так нельзя, Мэйтланд. Ты стал призраком именно потому, что никак не смог простить Эрна и успокоить душу. Если ты хочешь пойти со мной, ты должен преодолеть себя.

Мэйт глянул сначала на маму, а затем на меня и сжимая маленькие кулачки, пробубнил:

- Я прощаю тебя, Эрни.

Я ничего не ответил. Мне нечего было сказать ему. Совершенно. Мэйт снова повернулся к маме и вновь попытался преодолеть стену, разделявшую их, однако ладони по-прежнему уперлись в нее как ни в чем не бывало. Тогда он яростно заколотил по ней кулаками и истерично заорал ей в лицо:

- ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА! ВЫПУСТИ МЕНЯ! ЗАБЕРИ, ЗАБЕРИ, ЗАБЕРИ!!!

- Ты должен сказать это искренне, Мэйтланд. – заявила мама. – Загляни в свою душу. Ты же прекрасно знаешь, что где-то в самой ее глубине уже давным-давно не держишь на брата зла, но продолжаешь перечить самому себе в этом. Ты ведь хороший мальчик, я знаю это. Я помню тебя таким. Ты не был рожден злодеем и не должен остаться им навсегда.

Мэйт задумался. Он не смотрел ни на меня, ни на маму, а просто уставился в никуда и слушал ее слова. Он простоял так еще очень долго, так что я даже начал за него беспокоиться, но потом поднял на меня взгляд и в этом взгляде я узнал своих дочерей. Он не был мстительным, хитрым и злым, каким я привык видеть взгляд Мэйта. Это был взгляд очень маленького, невинного мальчика, какой я видел последний раз очень много лет назад, в день смерти мамы. Поникший, потерянный и отчаявшийся мальчик сидел в первом ряду в похоронном зале, ближе всех к закрытому гробу и старался скрыть слезы от всех включая меня, в особенности от отца, но я сидел рядом с ним и держал его за плечо. Уже тогда я знал, что в Мэйте что-то сломалось и понятия не имел как это исправить.

Я снова видел того мальчика в черном пиджачке из похоронного зала и сам ощутил себя пятилетним невинным ребенком, на которого еще не обрушилась вина за смерть в ту роковую ночь.

- Прости меня, Мэйт. – воскликнул я, опередив его и опускаясь на одно колено, чтобы сравняться с ним в росте.

Зеленые глаза брата расширились от удивления, но после он наградил меня той же легкой улыбкой, что и мама.

- Я прощаю тебя, Эрни. – ответил он настолько искренне, насколько он был способен. И когда маленький братец приблизился и обнял, глаза расширись у меня. Объятие было коротким и совсем безжизненным потому что мы не чувствовали тепла и прикосновений. Лишь пустоту. И когда он в третий раз бросился к маме, барьер между ними растаял и та взяла его на руки, крепко прижимая к себе. Одной рукой она придерживала Мэйта, а вторую протянула мне.