Иногда я злилась на себя: вот же итальянская отрава! Прокралась в самые вены! Просто должно пройти время. Время, оно всё лечит. Правда, как в бесплатной больнице, но лечит. По вечерам я зависала в Интернете и с жадностью поглощала всю информацию, которую находила о Калабрии. То, что Ягуар был родом из этого южного региона, занозой засело у меня в голове. Я даже допускала шальные мысли накопить денег и рвануть в отпуск в Тропею или Реджио-ди-Калабрия. А пока моя заначка была такая же тощая, как штакетины в покосившемся заборе на нашей даче, который, к слову сказать, надо было уже поменять лет так надцать назад.

Я слушала итальянские песни и смотрела фильмы о прекрасной и такой далёкой земле вечного солнца, синего моря и цветущих апельсинов. Даже попыталась запомнить несколько фраз на калабрийском диалекте, который сильно отличался от классического итальянского. Адский ад! Кто вообще придумал эти невыговариваемые слова? Гремучая смесь греческого, испанского и итальянского, лежащая в основе регионального диалекта Калабрии, может любого довести до сердечного приступа.

То, что те края являются колыбелью «Ндрангеты» – самой крупной, влиятельной и жестокой мафиозной структуры на сегодняшний день в Италии, меня совсем не смущало.

И вот в один из июльских вечеров, машинально ковыряясь ложкой в мороженом, а глазами уставившись в монитор компьютера, я слышу, как где-то звонит мой сотовый.

– Блин, кому я там понадобилась в одиннадцать ночи? – произношу вслух и, поставив фильм на паузу, нехотя встаю со стула.

На дисплее светится надпись «Номер не определён». Ага, щас! Так я вам и ответила. Опять будут впаривать кредит на исключительно «выгодных» условиях под пятьдесят процентов годовых или предлагать распространять косметику. Сбрасываю входящий вызов, но не успеваю сделать и двух шагов, как телефон опять звонит. Снова сбрасываю. Раздаётся третий звонок подряд. Ну, держитесь у меня! Сейчас всё выскажу, что о вас думаю!

– Да, – рявкаю в трубку.

– Пронто? Чао, Лия, – в телефоне раздаётся густой обволакивающий голос с хрипотцой. Его я узнаю из миллиона. Да что там миллиона! Из всех голосов на Земле.

Нет, этого не может быть! Просто слуховая галлюцинация. Или опять сон.

– Лия, ты меня слышишь? – голос продолжает говорить.

От неожиданности плюхаюсь прямо на пол кухни, и, почувствовав боль, осознаю, что это не сон.

– Да. Слышу.

Моё сердце колотится так быстро, будто я стартанула на олимпийской дорожке в погоне за медалью.

– Как твои дела?

Он даже не соизволил представиться, уверенный, что его помнят и узнают по голосу. В сущности, Ягуар был прав. Как всегда.

– Спасибо, хорошо. А как ты, Дарио?

– Нормально. Слушай, я по делу звоню.

Ну, разумеется. А как же иначе?

– Хорошо, – стараюсь дышать глубже.

– Через два дня у меня переговоры в Москве. Ты не могла бы быть моим переводчиком?

Вот так дела. От удивления теряю дар речи.

– Лия, ты здесь?

– Д-да, – произношу, заикаясь.

– Так что? Согласна?

– Да.

– Отлично! Спасибо. До встречи.

И тут меня отклинивает:

– Эээ, подожди! Дарио!

– Что?

– Я не живу в Москве.

– Я в курсе. Гостиницу и проезд оплачу, об этом не переживай. Так же, как и работу. С тобой свяжутся мои люди. Скажут, где и когда надо быть. Жди звонка. И Лия, отвечай на сотовый сразу. Договорились?

– Хорошо.

– Пока.

Ещё минут десять смотрю на потухший дисплей телефона. Отчаянно хочется курить. Порывшись в шкафу, нахожу заныканную пачку сигарет. Если бы бабушка узнала, что я иногда курю, её бы хватил инфаркт. Ровно, как и от новости, что дорогая и единственная внучка снова будет переводить на мафиозной сходке, ведь Дарио едет в Россию явно не для того, чтобы обсуждать поставки леденцов. Ну и фиг с ним! Зато я снова увижу этого шикарного мужчину!

Следующие два дня пролетели как в коматозе. Я ничего не соображала. Могла думать только о предстоящей встрече. Надо срочно покрасить волосы и сделать маникюр.

«Остановись! – шептал мозг. – Зачем тебе это? Ты же едешь просто на обычную работу. И всего на два дня».

Такой вывод я сделала из того, что секретарь итальянца прислал мне бронь гостиницы только на одну ночь. Но эмоции нещадно подавили голос разума, и вот я уже голосила в трубку телефона, как потерпевшая:

– Мариша, пожалуйста! Я знаю, что у тебя всё расписано на месяц вперёд, но мне очень-очень надо. Срочно. Важная встреча в Москве.

Марина была единственным парикмахером в нашем маленьком городке, которому удавалось договориться с моими волосами.

– Никак не могу. Лето в разгаре. Горячая пора.

– Очень тебя прошу! Я на любое время согласна.

– Да я с утра до вечера пашу. Как проклятая. Извини, но, правда, вот никак.

– Я заплачу по двойному тарифу, –  в ход пошёл последний аргумент.

Марина задумалась.

– Ладно. Завтра в семь утра.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! Ты – лучшая!

***

Из электрички на перрон московского вокзала вышла девушка с идеально уложенными волосами светло-медового оттенка с серебристыми бликами. Тонкие пальчики с аккуратным нюдовым маникюром держали бордовую сумку известного итальянского бренда. На красотке были брюки жемчужного цвета и шёлковая белая блузка. На ногах – мокасины из тонкой замши  в тон сумки.

Смотрю на своё отражение в окнах вагона поезда и поверить не могу, что эта девушка и есть я. Поймав на себе несколько восхищенных мужских взглядов, гордо поднимаю голову и улыбаюсь.

Выйдя на привокзальную площадь, ищу глазами машину с указанными в сообщении номерами. Чёрный седан класса люкс с затемнёнными окнами стоит на самом видном месте. Интересно, как это шофёру разрешили здесь припарковаться? Сразу вспоминаю, к кому еду на встречу. Вопрос отпадает сам собой.

За рулём сидит водитель. Больше в салоне никого нет. М-да, итальянец мог бы и сам приехать – встретить. Хотя о чём это я?

Меня отвозят в центр Москвы к какому-то административному зданию. Ничего себе! Вот это уровень! Неужели у них нет своих переводчиков? Не успеваю прочитать табличку, чтобы узнать, что это конкретно за управление. Ко мне подходит охранник и приглашает внутрь.

Прохладный просторный холл освещают громадные тяжёлые люстры советского периода. Красные ковровые дорожки устилают мраморный пол. На пропуском пункте у меня спрашивают паспорт. После чего выдают пропуск, закреплённый  на длинной ленте, которую надлежит повесить на шею.

– Второй этаж, третий кабинет направо, – произносит мужчина.

Я поднимаюсь по широкой лестнице. На втором этаже также стоит охранник. Он кидает беглый взгляд на мой пропуск и одобрительно кивает головой.

Чувствуя, как холодеют ладони, стучу в массивную дверь. Она тут же открывается. На пороге стоит итальянец, который встречал нас в миланском аэропорту в мае. Кажется, его зовут Карло.

– Добрый день, – здороваюсь я.

– Добрый. Проходите, – мужчина делает шаг в сторону, уступая дорогу.

Сердце пропускает удар, а потом начинает бешено колотиться, едва я вижу знакомые широкие плечи. Ягуар стоит спиной к двери и смотрит в окно. Тонкая белая рубашка обтягивает его торс, подчёркивая каждый мускул.

– Привет, Лия, – оборачивается синьор Спада.

Он ещё красивее, чем я его запомнила. Наши взгляды встречаются. У меня кружится голова от чёрного омута итальянских глаз.

– Добрый день, Дарио!

Лёгкая тень улыбки скользит по его лицу. Понимаю, что он рад меня видеть.

– Присаживайся. Кофе хочешь? – спрашивает мужчина настолько непринуждённо, будто бы мы расстались только вчера.

– Нет. Спасибо.

Ещё не хватало пролить кофе на белую блузку. А в том, что так и будет, не сомневаюсь. Мои руки трясутся, как у человека, страдающего болезнью Паркинсона.

– Воды? – предлагает Ягуар, замечая, что я нервничаю.

– Можно.

Один из телохранителей тут же ставит передо мной стакан и закрытую бутылку минералки.