Странное ощущение.

Меха зашла к больному предупредить, что суп готов и сейчас будет обед. Но маг спал. Крепко. Рубашка на нем намокла и прилипла к телу. Надо будет потом постирать все вместе с бельем. Пока девушка решила его не будить. Сон – лучшее лекарство, так им всегда говорил учитель.

Блокнот, за которым маг полез в горы (вот ненормальный!), лежал поверх одеяла и грозился вот-вот упасть. Девушка осторожно взяла его, чтобы закрыть и положить на табурет, но буквально краем глаза увидела страницу и не удержалась.

Драконы. Разные: в полете, спящие свернувшись клубком, сидящие и что-то разглядывающие. Пусть рисунки выполнены на скорую руку, быстрые и немного небрежные, но все же в них что-то было. Соня перелистывала страницу за страницей, пропуская записи, но задерживаясь на карандашных набросках.

Вот дракон сидит на вершине горы и смотрит вдаль, с ним Кейвин постарался, даже немного закрасил, наложил светотень. Вот маленький детеныш, еще пока нескладный, с большой головой и маленькими крыльями, играет с каким-то камнем. А вот дракон по-кошачьи пьет из реки, наклонившись и сложив крылья за спиной.

Много разных рисунков. Какие-то совсем схематичные, какие-то прорисованные. Но одинаково удивительные и сделанные с душой.

Девушка улыбнулась и положила блокнот. Пожалуй, за таким действительно стоило вернуться.

Кажется, погода решила отыграться за все хорошие дни, которые не иначе как по ошибке подарила людям в последнюю пару недель. Дождь лил как из ведра. Вокруг было слякотно, сыро и промозгло. А еще холодно. Соня каждое утро топила печь, чтобы прогреть остывший после ночи дом. Зимой печки будет недостаточно – придется подключать греющие артефакты. Дом старый и тепло держал плохо. А мастерская, у которой с домом была общая стена, так и вовсе не предназначалась для долго пребывания. Бывший сарай никто толком не утеплял. И как ни билась Соня, как ни конопатила его каждое лето, теплее там отчего-то не становилось.

По утрам Соня замерзала и спешила в дом к спасительной печи. Заваривала горячий чай, делала завтрак на двоих и несла его Кейвину.

После ее противопростудной настойки маг немного повеселел и ожил, а то лежал целый день пластом. И меха едва сдерживалась, чтобы не начать его пилить за необдуманный и рисковый поступок. Но и без того несчастный вид жильца не настраивал на ругань.

Сегодня, несмотря на мерзкую погоду, настроение у девушки было приподнятое. Работу заказчику она сдала без проблем, с ней также без проблем расплатились (что немаловажно!). Кейвин шел на поправку, даже рукой шевелить начал, гематомы рассосались, ребра почти не беспокоили. Нога пока болела, но заживало все на нем с невероятной скоростью. Обычный человек восстанавливался бы пару месяцев. Вот еще одно преимущество магов – их дар сам помогает и защищает носителя.

Блинчики аккуратной стопкой высились на тарелке и масляно блестели. На кухне от печи было тепло, даже почти жарко. Соня отогрелась, разрумянилась и напевала под нос нехитрую песенку.

Стук в дверь показался слишком резким, а последующий крик: “Соня, это я!” – и вовсе не предвещал ничего хорошего.

Старший брат не имел обыкновения приходить в гости просто так. Они вообще виделись нечасто, только когда Соньяра навещала отца. Он жил вместе с семьей старшего сына. Вернее, это старший сын с семьей поселился в их доме. И пусть меха и не претендовала на родительское имущество, то, как брат нагло и безраздельно захватил дом, уверенно считая и называя его своим при живом отце, злило до колик.

Они никогда не были особо дружны. Мать умерла во время четвертых родов, когда Соне едва исполнилось три. Девушка и не помнила ее, знала только по небольшой сохранившейся миниатюре, на которой мама была чуть старше, чем она сейчас. Отец ударился в работу, дни напролет пропадая в мастерской. Пока были живы бабушка с дедушкой, о детях заботились они. Но потом старики один за другим ушли, осталась только бабушка Бирая, в чьем доме сейчас и жила Соня. Девушка единственная из всех поддерживала с ней отношения. И вовсе не из желания получить дом, как потом многие говорили. Просто у нее больше никого не осталось. В десять лет она оказалась предоставлена самой себе. Братья уже доросли, чтобы помогать отцу в мастерской и перенимать азы работы. Ей ничего особого не доверяли, к игрушечным человечкам относились свысока, а саму девочку по большей части игнорировали.

Бабушка Бирая всегда ждала внучку. И учила ее не “возиться с железяками”, а женским делам. Вот, например, блины печь, оладьи, пироги. Всему, что умела девушка по хозяйству, она научилась у бабушки. И искренне горевала, когда той не стало.

Когда Соне было восемнадцать, с отцом случился несчастный случай, жив он остался, но ноги уже не вернешь. И тогда в доме и в мастерской стал командовать старший брат, а вскоре у него появилась жена, возомнившая себя единственно возможной хозяйкой. И житья Соне не стало совсем. Хорошо, что было куда съезжать. Дом она наскоро подремонтировала, сарай переделала, а со временем и оборудовала весьма неплохо.

И вот теперь старший брат зачем-то явился к ней, хотя, если память девушку не подводила (а она не подводила), не был здесь с момента смерти бабушки ни разу.

Хорошее настроение мигом улетучилось.

– Привет, Грег. – Соня открыла дверь и, кутаясь в шаль, вышла на крыльцо.

Приглашать в дом родного брата, как бы это ни смотрелось со стороны, она не собиралась.

– Привет, мелкая, – улыбнулся старший. Обращение он за все эти годы и не подумал изменить, хотя в их семье все были невысокие и сам он не отличался выдающимися физическими данными. Даже Кейв, кажется, и тот был повыше. – Так и будем стоять на пороге? – после некоторой паузы спросил брат.

– Будем, – Соня упрямо сложила руки на груди.

– А я бы зашел, – перестал улыбаться Грег. – Разговор есть. Серьезный.

– Говори здесь. – Еще не хватало кого попало к себе пускать.

– А там что? Голый маг? – сказал брат так, будто и не сомневается в том, что маг у нее не просто живет.

– Да хоть бы и голый, тебе-то что? – не сдержалась Соня. Будет он ей еще мораль читать!

– А то, что ты всю семью позоришь, – начал заводиться Грег. Он всегда был несносный, а как возомнил себя главой семьи – так и вовсе спасу нет.

– Чем же это? Вот уж не думала, что оказание первой помощи – святой долг любого медикуса – может опозорить семью, – ехидно заметила девушка.

– Так если бы первая помощь! Он у тебя неделю живет, – ткнул ей Грег.

– И всю эту неделю я его лечу. – На самом деле меха больше кормила Кейва, чем лечила, да настойку прописанную давала. Но это уже ненужные подробности.

– Ты хоть знаешь, какие слухи по городу ходят? – Грег почти на крик перешел. В окнах соседних домов зашевелились занавески, и Соня с грустью подумала, что теперь слухов пойдет еще больше. Но это все равно не повод пускать старшего в дом. – Да ты вообще понимаешь, с кем связалась?

Слухи по городу ходили всегда, Соньяра, встречавшаяся с сыном градоправителя, давно привыкла их не замечать. Но если против Дерека семья не возражала, то маг и кривотолки о нем явно пришлись родственничкам не по вкусу.

– И знать не хочу. – Девушка попробовала уйти, разговор все равно не выходил. Но брат больно схватил ее за локоть.

– А я вот не хочу, чтобы все думали, будто моя сестра – шлю…

Договорить он не успел, удар у мехи действительно был сильный, пощечина вышла что надо, хлесткая, звонкая. От души, в общем.

– Пошел ты знаешь куда? – Соня дернула руку, но разозленный Грег вцепился еще сильнее и потянул ее на себя, оттаскивая от двери.

– А знаешь, не зря тебя Дерек бросил! – прошелся он по самому больному. – С такой ни один нормальный мужик не свяжется!

И меха уже готова была врезать ему второй раз и ногой.

– Д-доброе утро. – Дверь открылась, и маг собственной персоной на костылях и с по-прежнему зафиксированной правой рукой вышел на порог. На героя-любовника он походил меньше всего. На того, кто может заступиться за девушку, и подавно не тянул.