– В чем дело, Мил?

Она посмотрела на меня таким пустым взглядом, что к горлу тут же подступила желчь. Я почти слышал, как бьется ее чертово сердце в груди. Мой взгляд скользнул к малышке ЛеБлан, молча спрашивая, как, черт побери, мне выпутаться из этой ситуации. Но Рози уже отступила от нас на шаг, а ее глаза неотрывно смотрели на расстроенную красотку, которая все еще пыталась меня обнять. Милли явно находилась в отчаянии. И я не смог ей отказать. Не в тот момент.

– Вишес, – сказала старшая из сестер, громко шмыгнув носом. – Со мной случился Вишес.

А затем она кивнула на учебник математики, словно это все объясняло. Мой взгляд неохотно вернулся к Эмилии «Милли» ЛеБлан.

– Что натворил этот засранец? – Я выхватил книгу у нее из рук и пролистал несколько страниц, в поисках непристойных комментариев или оскорбительных рисунков.

– Он взломал мой шкафчик и украл учебник, – она снова шмыгнула носом. – А затем набил его обертками от презерватива и прочим мусором.

Она вытерла нос тыльной стороной рукава.

Да чтоб этот идиот провалился ко всем чертям. Ведь именно его отношение к Милли стало еще одной причиной, из-за которой я решил начать с ней встречаться. Желание защищать бездомных животных терзало меня с самого детства. Это моя, мать ее, ахиллесова пята. Я не так плох, как Вишес, и не так хорош, как Джейми. Но старался придерживаться своего морального кодекса, и издевательства в них выделялись красной длинной кровавой чертой.

Вернемся к бездомным животным. Понимаете, в моих глазах Милли идеально подходила на роль дрожащего под дождем блохастого комочка, который нуждался в защите. Который терроризировал в школе и преследовал один из моих лучших друзей. Так что внутри меня все зудело от необходимости поступить правильно. Необходимости помочь ей, но, черт подери, я этого не хотел.

– Я разберусь с ним. – Я старался не показывать свою злость. – Возвращайся домой.

И оставь меня наедине со своей сестрой.

– Ты не обязан, правда. Но я рада, что ты здесь.

Я бросил украдкой взгляд на девушку, которой было суждено стать моей Рахиль. И в этот раз в моих глазах отразилась тоска. Потому что я понимал, что лишился всех шансов в ту же секунду, когда ее сестра поцеловала меня, чтобы отомстить гребаному Вишесу.

– Я думала о нас.

Милли быстро моргнула, настолько поглощенная собственными эмоциями, что даже не поняла, что я едва удостоил ее взглядом с тех пор, как она появилась в дверях. Слишком загруженная своими проблемами, чтобы заметить, что ее сестра находилась прямо, черт побери, здесь, в двух шагах от нас.

– И решила… почему бы и нет? На самом деле я с удовольствием пойду на свидание с тобой.

Она врала, и прекрасно знала об этом. Ей просто хотелось, чтобы я стал ее щитом. Милли нуждалась в рыцаре на белом коне.

А я сейчас нуждался в гребаном куреве.

Вздохнув, я притянул старшую из сестер в объятия и обхватил ее затылок, запутываясь пальцами в ее светло-каштановых волосах. Но все еще не мог отвести глаз от малышки ЛеБлан. Моей маленькой Рахиль.

«Я все исправлю», – пообещал я ей взглядом. Вот только и сам в это не верил.

– Тебе не обязательно идти со мной на свидание. Я помогу тебе и как друг. Только скажи, и я надеру ему задницу, – прошептал я в идеальное ушко Милли, пока сверлил взглядом ее сестру.

Но она покачала головой, теснее прижимаясь ко мне.

– Нет, Дин. Я хочу пойти с тобой на свидание. Ты милый, веселый и внимательный.

А еще в полном восторге от твоей сестры.

– Что-то я сомневаюсь, Милли. Ты отшивала меня несколько недель. И сейчас соглашаешься только из-за Вишеса. Мы оба это знаем. Попей воды. Подумай. А я поговорю с ним завтра на утренней тренировке.

– Пожалуйста, Дин, – ее голос больше не дрожал, когда она стиснула мою дизайнерскую футболку в кулачках, притягивая меня ближе к себе и в то же время отдаляя от моей новой яркой фантазии. – Я уже большая девочка. И знаю, что делаю. Так что давай не будем откладывать.

– Да, идите, – прошептала хриплым голосом малышка ЛеБлан, после чего махнула рукой в сторону двери. – Мне все равно пора делать уроки, а вы меня отвлекаете. Я обязательно окуну Вишеса задницей в бассейн, если увижу его рядом с ним, Милли, – пошутила она, делая вид будто разминает свои худые ручки.

Малышка ЛеБлан хреново училась и чаще всего получала тройки с минусом, но тогда я этого не знал. Она не собиралась заниматься домашкой. Она просто хотела, чтобы ее сестру спасли.

Так что я повел Милли поесть мороженое и в этот раз даже не оглянулся.

Я повел Милли, хотя должен был выбрать Рози.

Я повел Милли, а в голове строил планы, как убить Вишеса.

Рози

Настоящее время

Что помогает тебе почувствовать себя живой?

Конденсат. Потому что доказывает, что я все еще дышу.

Кажется, это называется «сам с собой веду беседу», но я всегда так делала.

Голос, который всегда задавал заковыристые вопросы, по какой-то неведомой причине засел в моем мозгу, потому что он принадлежал не мне. Это был мужской голос. И при этом не принадлежал ни одному из моих знакомых. При этом он всегда напоминал мне, что я все еще дышу, ведь в моем случае это не считалось чем-то само собой разумеющимся. На этот раз ответ всплыл у меня в голове как пузырь, который может лопнуть в любой момент. Я прижалась носом к зеркалу в лифте гламурного небоскреба, в котором жила, и резко выдохнула, отчего вокруг заклубилось маленькое облачко белого пара. Я отстранилась и уставилась на последствия своих действий.

То, что я все еще дышала, вызывало огромное разочарование у моей болезни.

Муковисцидоз. Я никогда не вдавалась в подробности, если кто-то спрашивал у меня про болезнь. Ограничивалась лишь тем, что мне поставили диагноз в три года, когда моя сестра Милли лизнула мое лицо и сказала, что я «очень соленая». Это стало для моих родителей чем-то вроде красного флага, поэтому они повели меня сдавать анализы. И результат оказался положительным. За этим странным названием скрывается заболевание легких. Да, оно поддается лечению. Нет, от него нет лекарства. Да, оно очень сильно влияет на мою жизнь. Так что я постоянно принимаю лекарства, трижды в неделю хожу на физиотерапию, несчетное количество раз делаю ингаляции и, вероятно, умру в ближайшие пятнадцать лет. И нет, мне не нужна ваша жалость, поэтому перестаньте так на меня смотреть.

На мне все еще красовалась зеленая форма медсестры, волосы спутались, а глаза казались остекленевшими от недосыпа, так что я мысленно молилась, чтобы лифт поскорее закрылся и доставил меня в квартиру на десятом этаже. Мне хотелось раздеться, понежиться в горячей ванне, завалиться в кровать и посмотреть «Портландию». И не хотелось думать о моем бывшем парне Даррене.

На самом деле мне совершенно не хотелось о нем думать.

Резкий цокот высоких каблуков эхом отдавался в моих ушах, казалось бы из ниоткуда, становился все громче с каждой секундой. Стараясь сдержать кашель, я повернула голову в сторону вестибюля. Двери лифта уже начали закрываться, но в самую последнюю секунду в щель просунулась женская рука с огненно-красными ногтями, и под пронзительный смех створки полезли назад.

Я нахмурилась.

Только бы не он в очередной раз.

Но, конечно же, мне не повезло. Они ворвались в лифт, и воздух тут же наполнился таким запахом алкоголя, от которого бы окосел даже взрослый слон. Это были две женщины из разряда «Отчаянных домохозяек». Первая – та «умница», которая решила рискнуть своей рукой, чтобы попасть в лифт, – цыпочка с бордово-красными волосами в стиле Джессики Рэббит[3] и декольте, которое ничего не оставляет воображению, даже если у вас оно очень плохо развито. Вторая – миниатюрная брюнетка с самой круглой задницей, которую я когда-либо видела, и в таком коротком платье, что, вероятно, смогла бы пройти осмотр у гинеколога, даже не снимая его.