Немецкий мальчишка спокойно обнял советского военнослужащего, а его мама заулыбалась и вдруг произнесла на хорошем русском: «Спасибо, ребьятта!»
Уже на платформе молодые люди познакомились, маму звали Симона, а сынишку Дедрик, что означало — король наций. Симона недавно закончила Лейпцигский университет и преподавала русский язык в технологическом фахшуле Дрездена (типа нашего ПТУ).
Дедрик не хотел отпускать военного дядю, снял с него фуражку и пытался водрузить себе на голову. Мама с милым смехом ругала сынишку и между делом сообщила, что живёт у мамы в пригороде Дрездена, в Оберлошвице, но, в эту субботу будет обязательно в городе на дискотеке в Культурхаузе (типа наших ДК, но только для молодёжи). Сына оставит у мамы, а про папу Дедрика так ничего и не сказала…
Напомним, что городок Оберлошвиц стал известен тем, что в нём, после военного плена, с 1953 года и до своей смерти проживал фельдмаршал вермахта Паулюс, где ему предоставили виллу, автомобиль, личную охрану и обслугу. Фельдмаршал работал начальником Военно-исторического центра Дрездена и читал лекции в Высшей школе народной полиции ГДР, где хвалил социалистический строй и часто повторял, что Россию никому и никогда не победить. Умер Паулюс в феврале 1957 года…
Ещё мы знаем, что именно в это пригороде, в гаштете «У Ганса» произошла историческая встреча трёх русских (татарин Тимур, еврей Лёва и аварец Адам) с местным уголовным миром и его предводителем, хозяином гаштета по имени Ганс. На этой «стрелке» и был заключён пакт о ненападении между владельцем питейного заведения и советским прапорщиком. Обычными посетителями данного гаштета оказались не самые законопослушные граждане ГДР, а также редкими незваными гостями были советские военнослужащие, искавшие приключения на свою жопу. Поэтому заведение периодически посещали немецкая полиция и советская комендатура.
Пока мы отвлеклись на пригород, Тоцкий молча стоял, смотрел на немку и на удивление своим бойцам только улыбался. Анатолий влюбился! И не просто влюбился, а влюбился по уши и с первого взгляда. И, похоже, Симона тоже отвечала взаимной симпатией к этому воспитанному советскому парню с лицом истинного арийца и была не прочь встретиться с Толиком тет-а-тет.
Молодые люди договорились обязательно увидеться в субботу на дискотеке. Эта любовь советского прапорщика и немецкой учительницы русского языка, в отличие от «дружбы» другого советского прапорщика и русской учительницы немецкого языка (всё перемешалось в этом старом саксонском городе) не предвещала ничего хорошего…
Субботняя встреча гарного хлопца Анатолия и schöne junge Frau (красивая молодая женщина) Симоны в Культурхаузе города прошла успешно. Прапорщик Тоцкий так разволновался перед встречей, что для моральной поддержки пригласил на дискотеку прапорщика Кантемирова с его подругой Дарьей Потаповой. И ещё не нашёл ничего лучшего, как появиться на свидание к немке с огромным букетом алых роз.
Для нашей Даши любой выход в немецкий свет был как праздник и практика одновременно. Не важно где — на улицах, в магазинах, в ночном баре и молодёжных дискотеках — русская девушка старалась выглядеть всегда безупречно и постоянно практиковала свой немецкий.
Как-то раз после совместных бурных ласк Тимур похвастался перед подругой своим блокнотом, где постоянно записывал матерные немецкие слова с переводом. Советский прапорщик завёл этот блокнот после той самой исторической встречи на берегах Эльбы с местным уголовным миром.
Преподаватель немецкого языка подошла к делу творчески и со всей ответственностью советского педагога. Дарья Михайловна выпросила у друга блокнот ровно на сутки и добросовестно переписала в ученическую тетрадку многие крылатые выражения и необычные обороты саксонского диалекта…
Немецкие женщины по своему внешнему виду и привычкам сильно отличались от женщин советского гарнизона, и это можно было заметить с первого взгляда. Немки не акцентируют своё внимание на одежде, от них никогда не услышишь такого комплимента: «О, подруга, да ты купила новое платье… Тебе очень идёт!» Макияж используется редко, многим довольно-таки безразлично, что о них думают окружающие, да и самим окружающим немцам тоже в большинстве своём безразлично, как выглядят другие.
Саксонская женщина не будет тратить много денег на покупку одежды, косметики или на уход за собой любимой, что свойственно русским. Одежда, по их мнению, нужна была только для того, чтобы прикрывать части тела и защищать от холода и жары. Комфорт — вот главное для немок при выборе одежды. Хотя молодёжь старалась следить за текущей модой, но юноши и девушки могли запросто прийти на дискотеку в старых джинсах и стоптанных кроссовках. Так удобно танцевать…
Дарья всегда привлекала внимание немецких мужчин (да и русских тоже), и часто ловила завистливые взгляды местных женщин. И если, где-то в общественном месте культурная советская девушка случайно слышала что-то шипящее от немок в свой адрес, то могла ответить так, что не только фрау и фройлян сразу выпадали в осадок, но и саксонские мужики долго приходили в себя, а потом долго ржали над острым язычком русской красавицы.
Понятное дело, два педагога иностранных языков, две молодые красивые женщины быстро подружились и договорились для совместной практики говорить только на языке обучения: Симона говорит на русском, а Даша только на немецком. Что очень порадовало прапорщика Тоцкого и немного огорчило прапорщика Кантемирова.
И ещё возникла проблема с букетом алых роз. Видимо, Симоне раньше такого огромного количества цветов никто не дарил, и немецкая девушка просто не знала, что с ним делать, и положила себе на коленки под столом.
Решительная Даша подошла к бармену, объяснила, что вооон тот романтический русский юноша только что подарил вооон той романтической саксонской девушке букет роз в первый же день свидания, и сейчас им обоим для полного счастья только не хватает большой вазы на стол. Неожиданная просьба требовательной и красивой русской слегка озадачила бармена.
Но, кто же устоит перед стойкостью и очарованием советских женщин? Которые в отличие от немок, и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут? И так далее по тексту…
Вазу быстро нашли в закромах Культурхауза, отмыли, наполнили водой и торжественно водрузили на стол. Ещё за счёт заведения молодым романтикам была послана лично от бармена бутылка болгарского красного вина. Симона не знала, куда себя девать от радости и смущения, а Дарья с победным видом осматривалась вокруг…
И вокруг столика русских как бы случайно начали появляться простые местные девчата, давние подружки прапорщика Тоцкого. Эти молодые немки делали вид, что им, мол, всё равно, с кем в очередной раз пришёл их liebe Tolik, но на самом деле, все жутко завидовали этому свиданию «а ля русс». Раньше Tolik цветов никогда и никому не дарил…
Вечер удался на славу! Парни были при деньгах, и не экономили на вине и пиве. Симона попыталась было посчитать количество бутылок и бокалов, чтобы потом за свою долю (одну четвёртую) честно расплатиться самой, но Дарья переходя с немецкого на русский и обратно эмоционально объяснила новой подружке, что этим самым отдельным счётом она нанесёт кровную обиду не только своему Толику, но и Тимуру с Дашей тоже.
Потом советский преподаватель поделилась с коллегой недавно услышанным сравнением, что от русской девушки пахнет уютом, а от немки — калькулятором. У немецкого преподавателя вытянулось лицо. Затем классный руководитель Потапова, глядя на обоих прапорщиков, заговорщицки шепнула Симоне кое-что из недавно освоенных записей из секретного блокнота.
Немка не выдержала и громко рассмеялась на весь зал. В ответ учительница русского языка наклонилась к Дарье и вполголоса перевела услышанную фразу на её родной язык. Теперь смеялись обе.
Анатолий с Тимуром только улыбались и переглядывались. И ничего не понимали…
В этот прекрасный субботний день в родной мотострелковом части проходил традиционный парко-хозяйственный день (ПХД), а после обеда прапорщик Тоцкий устроил ПХД в своей комнате. Скромное жилище холостяка с огромной кроватью и чёрно-белым телевизором в углу блестело «как у кота яйца». Анатолий предусмотрительно оставил на столе бутылку «Советского шампанского», коробку конфет, два бокала и старинный бронзовый подсвечник с немецкой свалки. И всё же советский прапорщик так и остался глубоко в душе большим романтиком…
