Панические нотки внизу нарастали. Ещё бы: как сразу понять, наяву это происходит, или во сне? Откуда на стене взялась целая армия вооружённых незнакомцев? Ещё и кричат обидные вещи на сонных защитников. Глядя на начало концерта, я улыбался. В той суматохе меня, Бориса и капитана пока не заметили. Пора было это исправить.

Делая несколько шагов навстречу растерянным стражникам, я быстро начал сплетать платформу для левитации. Шагающий по воздуху человек впечатляет незнакомцев куда сильнее, чем даже убийца краала, так что пренебрегать такими декорациями я и не думал.

Когда призрачные ступени были готовы, я поднял правую руку, требуя тишины. В то же мгновение воины на стенах замолчали и резко развернулись ко мне. Внезапное безмолвие взбудоражило стражников и они, наконец, заметили главных лицедеев.

— Всем молчать, — выкрикнул Борис, делая шаг из-за моей спины. — Великая радость снизошла на ваши жалкие головы. Сейчас вы узрите чудо. Сейчас ваша жизнь переменится. На колени перед великим торреком.

Каково же было удивление на перекошенных лицах, когда я воспарил над землёй без всякой опоры. В тот же миг неразборчивые стоны и мычания многоголосым гулом наполнили двор.

— Чего уставились, грязные вероотступники? Я сказал на колени перед посланником Керита.

Борис, как и всегда, говорил убедительно. Но созерцание чуда повергло людей в небольшой ступор, потому подчиниться незнакомцу они не спешили. Пришлось их немного взбодрить.

— Приём, — тихо проговорил в рацию капитан. — Всем приготовиться, бросаем на «три». Один, два — три.

Далее семь свето-шумовых гранат полетели в обескураженную толпу. Семь сногсшибательных взрывов, подкреплённых ослепительными световыми вспышками, сделали своё дело. Такого подвоха люди не ожидали. Многие упали и растянулись в грязи. Другие прижимали ладони к ушам и растирали пострадавшие глаза. Крики, стоны и отчаянные вопли разлетелись по крепости. Несколько минут мы просто стояли, выжидая, пока оглушённые зрители смогли снова реагировать на слова. Только потом Борис продолжил:

— Я сказал на колени, жалкие насекомые. Перед вами великий торрек. Посланник Керита, что пришёл в этот мир с великой миссией. На колени перед вашим владыкой.

— Где жрец? — громко и пафосно перебил я Бориса. К тому моменту на коленях не стояли лишь те, у кого ноги подрагивали так сильно, что бедолагам пришлось прилечь.

— Где жрец из Алланти, что объявил меня самозванцем? Где этот боров, что именует себя глашатаем воли богов? Где он, я вас спрашиваю?

Но вразумительного ответа мне дать не смогли. Да я, если честно, на это вовсе и не рассчитывал. Кем нужно быть, чтобы осмелится говорить со страшным колдуном, низвергающим праведный гнев?

Тем временем Старг, заручившись поддержкой десятка помощников, выволок из дальней постройки полуголого толстяка. Пленник был настолько тяжёлым, что бедным стражникам пришлось тащить его вчетвером. Жрец что-то возмущённо кричал, пытался сопротивляться, но, увидев меня, вдруг осёкся и побледнел. Стражники непочтительно бросили борова в грязь у меня под ногами.

— Сир, это тот самый жрец, что оскорбил вас, — проговорил Старг. — Я говорил ему, что великий торрек пришёл в наш мир, но этот самозванец приказал меня наказать. Я им всем говорил, но мне никто не поверил. — Возмущался малец, обиженно охватывая рукой весь внутренний двор, но выслушивать его жалобы было не к месту.

— Это жрец? — взревел я, перебивая парня. Затем подхватил толстяка тисками телекинеза и распял его перед собой. — Этот сын храса, что всю жизнь купался в роскоши и пороке, смеет называть себя жрецом? Глашатаем воли богов? Примером и опорой для простого народа?

Жрец побледнел. Его тело жалко задрожало, а тройной подбородок пошёл рябью и волнами.

— Твоё имя, червь? — прошипел я ему прямо в лицо.

— Г-ги-р-рис, с-сир.

— Так значит, я самозванец? — продолжал я кричать. — Ну же, Гирис. Все эти люди ждут твоего ответа. Поведай им слово Керита. Кто же я такой?

— С-сир, я-я р-рад приветствовать в-вас, — заикаясь, продолжил жрец. — Б-братья. В-великая радость снизошла к нам в д-дом. Великий т-т-торрек стоит перед в-вами.

— Ах вот оно что? Так значит я всё-таки торрек? А что же ты тогда говорил этим людям раньше? Как же ты мог проморгать приход посланника кронов в ваш мир? Ведь вы ждали этого дня столько веков.

— Я… я… я ошибался, сир.

— Значит ты всё-таки жрец?

— Д-да, сир. Я жрец. Я жрец из храма Керита в Алланти.

— Ложь! — заревел я на весь двор. — Разве может настоящий жрец выглядеть так, как ты? Покажи свои руки. Они чисты и нежны, будто ладони младенца. Ты когда-нибудь обрабатывал поле? Когда-нибудь помогал бедняку строить дом? Хотя бы раз в жизни ты путешествовал по миру без свиты своих подхалимов, неся людям слово Керита? Нет. Ты всю жизнь провёл в богатстве и роскоши. Грех и порок пропитали твой дух. Нет. Ты не жрец. Больше никогда не смей называть себя так.

Говоря эти слова, я снова завёлся и начал выходить из себя. Всё было настолько серьёзно, что я готов был пустить кровь, готов был прикончить жреца, мне хотелось его задушить, раздавить… сокрушить…

Взять себя в руки оказалось очень сложно, но я справился. Спустя миг лицом в грязь бросили ещё одного толстяка. Морди Клот тут же подскочил на колени и начал целовать мои сапоги. Он раболепно ползал у меня под ногами и бормотал невнятную тарабарщину. Я подхватил и его, распяв рядом со жрецом.

— Так это ты послал три сотни мечей, чтобы извести меня со свету?

— Сир!.. пощадите, это всё жрец. Это он. это он вас назвал самозванцем. Это он достоин страшной смерти.

— Так, значит, ты не причём?

— Я виноват, сир. Виноват перед вами. Сир, вина моя в том, что я поверил этому грязному храсу, но… но… сир, пощадите. Я ведь не знал. Он ведь жрец. Как я мог его не послушать? Он ведь из безымянных…

— Это правда? — тут же вмешался Борис, поднеся факел к лицу Гириса.

— Д-да, сир. Я вам всё расскажу. Не губите… прошу.

Я невзначай взмахнул рукой. Оба толстяка плюхнулись в грязь. Приближалась кульминация всего представления. Нужно было закрепить успех, пока эмоции у людей были на пике.

Я вскинул обе руки к небесам и уставился в небо, словно собрался говорить с Богами:

— Что же мне делать, отец? — печально, даже страдальчески протянул я. — Как поступить? Ты отправил меня в этот мир, чтобы я спас людей. Но разве их можно спасти? Разве этого они заслужили? Да они все погрязли во грехе. Погрязли настолько, что даже меня пытались убить. Отец. Как мне быть? Как поступить с этими отступниками, лжецами и грешниками? Как их спасти, если уже сейчас я всем сердцем жажду их крови. Отец… не молчи. Дай мне свой знак.

Далее по сценарию Борис должен был связаться с Шевой и Тимом, которые оставались на тракте, и передать им приказ «действовать». Ребята бы выпустили в небо пару ракетниц с таким расчётом, чтобы те пролетели над крепостью. Но тратить ракетницы нам не пришлось. Как и всегда, Тири точно определила погоду.

Я чудом успел договорить свою речь. На последнем слове чёрные небеса надвое поделила ветвистая молния. Оглушающий раскат грома пророкотал над Крильисом. Затем небеса низвергли на землю настоящий потоп. Стена воды обрушилась на внутренний двор, вмиг потушив все факелы и светильники. Подул сильный ветер, сбивая с ног воинов на стене.

В первое мгновение я и сам испугался. Буря накатила настолько неожиданно и настолько вовремя, что голова пошла кругом. Дважды в жизни человеку такой удачи не встретить.

— Это слёзы Керита. Кроны плачут по нам. — Вмиг наполнили двор озабоченные, испуганные голоса.

Что тогда началось.

Люди рыдали. Взрослые хмурые и неотёсанные мужики были похожи на сумасшедших в минуты припадков. Они падали на колени. Катались по грязной земле и молили прощения у богов. Они рвали волосы и вскидывали грязные руки к небесам.

Я в ужасе осознал, что вели себя так не только обитатели крепости. Обозники, что пришли сюда вместе со мной, выглядели не лучше. Было жутко. Такой массовой истерии я не мог себе даже представить.