— Что, никто не ответит на вопрос? — продолжил Алан, видимо, принимая извинения Миры.

— Умм… уммм!

— Хорошо, Анна, отвечай.

— Андрей Великий получил своё прозвище за три великих реформы, которые он воплотил в жизнь на пике собственной политической карьеры.

— Верно, продолжай.

— Самой знаменательной считается реформа под названием «Мир без границ». Торрек силой захватил Кертис и спровоцировал великое переселение народов, после чего упразднил государственные границы на территории всего материка. Он внушил людям новую философию, центром которой стало развитие личности даже в ущерб государственным интересам. Частное стало гораздо важнее общего. Государство потеряло целый ряд институтов, привилегий и рычагов влияния.

— Довольно кратко, но ёмко. Продолжай, — сказал профессор, подбадривая студентку.

— Следующая великая реформа касалась непосредственно армии и всех воинских формирований на территории к тому времени уже единого Кертиса. Андрей Великий посчитал, что империи воевать больше не с кем, и уничтожил летальное оружие. Всего за треть века численность регулярной армии сократилась на девяносто процентов, а после присоединения остальных материков — была распущена окончательно.

— И вот теперь мы подходим к самому интересному вопросу. Анна, расскажи ребятам, в чём суть последней — хотя на самом деле она была самой первой — великой реформы. Как у Андрея Великого получилось такое сложное дело? Благодаря какому закону малочисленная община, находящаяся в дремучем лесу, буквально за три поколения смогла превратиться в сверхдержаву и покорить целый мир?

— Этот закон действует и по сей день, — сухо ответила студентка. — В отличие от большинства правителей того времени, которые измеряли своё богатство и влияние золотом и другими ресурсами, Андрей Великий главным достоянием своей общины определил человека. Именно люди и были залогом успеха во всех его начинаниях. И чтобы развивать и использовать таланты каждого индивида максимально эффективно, торрек придумал нечто особенное. В будущем учёные экономисты назовут его детище «усечённым капитализмом», что для времени феодальной раздробленности и наследственной передачи власти было воистину гениальным решением, которое изменило не только философию, но в большей части и психологию человеческой расы.

— И что представляет собой усечённый капитализм? — спросил профессор с улыбкой, говорящей о том, что Анна сегодня получит самую высокую отметку за блестящую лекцию.

— Торрек сохранил за гражданами возможность накопления ими ресурсов в любых доступных количествах. То есть, любой человек в его мире мог разбогатеть ровно настолько, насколько это вообще возможно. Естественная конкуренция очень быстро вывела экономику Кертиса на принципиально новый уровень…

— Но?..

— Но в то же время, для поддержания тонуса и даже, возможно, ужесточения той самой конкуренции — было полностью упразднено право на…

Договорить девчонке не дали. В тот самый миг дверь экспозиции распахнулась, и в малый зал ворвались люди в полицейской форме. Черная, похожая на пластик броня мягко обтекала тела незнакомцев. Каждый страж носил глухой шлем с отражающим чёрным забралом. На груди красовались стандартные парализаторы. Носить такое оружие могли только бойцы элитных спецслужб. Пока Мира приходила в себя, её, профессора и студентов успели окружить двойным кольцом. Хоть верзилы и не угрожали ребятам, всё же Мира очень испугалась. Девушка впервые в жизни видела вооружённых людей, и это оказалось куда более страшно, чем она себе представляла.

— Что?.. что происходит? — всё-таки смог выдавить изумлённый профессор. — Это какая-то ошибка. Кто вы такие? Зачем вам оружие? Здесь дети!

— Не извольте беспокоиться, мои ребята для вас неопасны! — пролетел по залу властный, уверенный голос.

В тот же миг все полицейские сделали несколько шагов назад, вытянулись струной, но всё же не выпустили молодого профессора и его студентов из оцепления. Взглянув в сторону говорящего, Мира чуть в обморок не упала. Это был министр внутренних дел, собственной персоной. Девушка частенько видела эту неприятную, какую-то?.. опасную, что ли?.. физиономию по телевизору.

Министр был довольно высоким — выше Миры на голову. Седые волосы аккуратно подстрижены и зачёсаны набок. Лицо господина Гровера было всё покрыто морщинами, что удивило Миру не меньше вторжения. С такими возможностями он вполне мог позволить себе омолодить внешность, но нет: выглядит на свой истинный возраст. Одет главный полицейский был в чёрный костюм. Строго в рамках дресс-кода.

— Доктор Алан Шифер?

— Да. Господин министр.

— Очень приятно. Судя по всему, кто я такой вам известно, так что не будем тратить время на ненужные ритуалы приветствий. Вы должны пройти со мной.

— Я что-то нарушил?

— О, нет, нет, не переживайте. Вы — один из самых порядочных граждан нашего округа.

— Но, что тогда всё это значит? — сказал профессор, указывая рукой на застывших статуями полицейских.

— Это? Да так, не берите в голову. Это всего лишь охрана, так что можете расслабиться.

— Зачем вам охрана? Разве…

— Не мне, доктор, охранять ребята теперь будут вас.

— Меня?..

— Да, профессор, когда прибудем на место, я разъясню вам все детали сложившейся ситуации.

— А куда, если не секрет, вы меня так настойчиво приглашаете?

— Секрет. Узнаете все подробности на месте.

— Но…

— Никаких «но», уважаемый доктор Алан, моё приглашение не подразумевает. Для вас есть работа, которую нужно срочно выполнить, только и всего.

— Что за работа?

— Все подробности вы узнаете на месте! — уже строже повторился министр.

— Нет! — твёрдо ответил профессор. — Если вы не посвятите меня в детали, то я с места не сдвинусь. У вас нет полномочий ограничивать мои права.

— Кхм… ну хорошо. Вы должны изучить и перевести один древний фолиант. По вашему профилю.

— Что ещё за фолиант.

— Все детали узнаете на месте. Ну так что, долго вас ещё уговаривать?

— Но у меня лекция…

— Ребятки, каникулы в этом году пришли раньше. Можете быть свободны.

Шокированные студенты вовсе не спешили покидать малый зал экспозиции, но им помогли. Не успела Мира оглянуться, как всех ребят буквально вытолкнули в коридор. Дверь плотно закрылась и несколько полицейских остались на страже.

— Ну, ещё есть отговорки?

— Да что вы себе позволяете?! Это немыслимо… это… это… — Задохнулся возмущением доктор Алан, но министр Гровер не стал его слушать.

— Профессор! — слегка повысил он голос. — Вы вообще понимаете, кто стоит перед вами? Думаете, мне больше делать нечего, как уроки срывать? Речь идет о государственной безопасности!

Последние слова министра сработали отрезвляюще. Действительно, человек такой величины не станет тратить своё драгоценное время на глупости.

— Хорошо, я согласен вам помочь, но мне нужно подготовиться, — опомнился доктор Алан.

— У вас будет любое оборудование, какое только пожелаете. Кстати, тоже и с помощниками.

— Не стоит, мы с моей ассистенткой справимся сами. Если она, конечно, не против? — перевёл взгляд на Миру профессор. Растерянная аспирантка сумела только кивнуть, и о ней тут же снова забыли.

— Ну, тогда в путь, — не хотел тратить даже мгновения господин Гровер.

Не успела Мира опомниться, как они с профессором и господином министром оказались в салоне полностью тонированного внедорожника. Автомобиль тронулся в путь. Девушка тут же заметила ещё два таких же, что пристроились впереди и сзади их транспорта.

— Теперь можно и поговорить, — спокойно произнёс господин министр. — Задавайте вопросы.

— Что за фолиант мы должны изучить?

— Вот, сразу вижу натуру фанатика своего дела. Куда я вас везу, значит, не интересно. Сами испугались до смерти, но как только о фолианте услышали, всё остальное тут же стало неважно?

— Важно, но работа всё же интереснее.

— Недавно к нам в руки попала очень интересная летопись. Никогда не догадаетесь, кто её написал.