– К сожалению, должен признать, моя семья видела времена получше, – он как будто отвечал Инспектору, а на самом деле просил прощения у невесты.
– К сожалению все мы видели времена получше, – эхом отозвался Инспектор, – но вернемся к вашему гостю. Можете о нем рассказать?
– Не очень. Карло… Келли или Джелли? Не помню. Дорогая, ты не помнишь? – осмелился обратиться к новобрачной, – Он – друг моего кузена. Разведен. По-моему Профессор истории искусств или что-то в этом роде. Преподает, не знаю где, это вы лучше у Франческо спросите.
– Извини, дорогой, можно я у тебя спрошу кое-что? – Татьяна в первый раз за весь разговор изменила выражение лица. Она взяла жениха под локоть и мягко, но настойчиво развернула его к себе.
– Si, amore mio43, – кроткий агнец не заметил, как сгустились тучи над его головой.
– Как это ты его не знал? – Татьяна старалась говорить как можно тише, но в капелле была прекрасная акустика. Каждый ее звук отражался от стен, вливался в уши следователя и двух карабинеров отчетливой речью.
– Любовь моя, меня Франческо попросил, сказал, что будет очень признателен. Его друг находится в тяжелой депрессии после развода с женой. Русской женой. – после этого уточнения в капелле воцарилась зловещая тишина, – Но это ничего не значит, уверяю тебя! Ну что же мы одного человека не накормим?
– Роберто. Накормим. Конечно накормим. На деньги моей мамы мы можем всю Флоренцию накормить, – фреска над головой жениха изображала багровые облака, казалось вот-вот сверкнет молния и кара небесная обрушится на последнего потомка прославленной флорентийской семьи.
– Но любовь моя, не только деньги твоей мамы, я тоже вложил немалые средства. И потом, ты здесь живешь, не работаешь, я от тебя денег не прошу. За газ и свет тоже, между прочим не платишь. – заметив нехороший отблеск огня – карающий грешников да благословен будет, Роберто испугался еще больше, – Я просто так говорю, не подумай. Мне приятно, что ты находишься дома, украшаешь мой дом. Но женщины в Италии эмансипированы, здесь супруги за все платят наполовину.
– Мне абсолютно все равно, – далее, к удивлению всех присутствующих, Татьяна бегло без акцента использовала не подлежащие переводу итальянские фразеологизмы, – что, кто и сколько платит у вас. Запомни, я за тебя замуж выходила не для того чтобы вскладчину жить.
Разговор страстно влюбленных, но не достигших консенсуса по основным пунктам брачного договора молодоженов, затянулся. Инспектор встал, пожал им руки, еще раз поздравил со свадьбой и попросил пригласить Франческо – двоюродного брата жениха по линии матери.
В кабинет вошел высокий взъерошенный человек. В петлице у него болтался вялый бутон чайной розы. Трясущимися руками он вытирал платком взмокший лоб и шею.
– Примите наши соболезнования, синьор? – вежливым тоном начал Инспектор.
– Франческо Роваи. Философ. Преподаватель Американского института, – вместо рукопожатия он вложил в протянутую ладонь Де Симоне визитку.
– Благородных девиц? – Инспектор даже бровью не повел. Оба карабинера прыснули.
– Почему же девиц, у нас и молодые люди учатся. – философ недоуменно уставился на шутников, – Институт – один из самых известных на Западе. Лекции читаются на английском языке.
– Это очень полезная информация, спасибо вам большое. Не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов? – медленная речь, спокойный голос, плавные движения – гипнотизером Де Симоне зарабатывал бы намного больше, – Расскажите о своих отношениях с потерпевшим пожалуйста.
– Да, конечно, – Франческо Роваи устроился поудобнее, расправил складки пиджака, – мы познакомились еще в студенческие годы, я учился на первом курсе, Карло на третьем. На фоне совпадения взглядов и общечеловеческих ценностей сблизились через знакомых. После выпуска предприняли попытку основать издательство, но из-за внутренних неразрешимых конфликтов с бывшей женой Карло не сработались. Как следствие, издательство обанкротилось, и каждый из нас выбрал свой тернистый путь.
– Бывшей женой это которая русская? – Инспектор закурил.
– Нет, Корина происходит из хорошей флорентийской семьи, генетический код ее ДНК несет следы древних римлян. Они с Карло прожили 10 лет, потом разошлись. – подумал и добавил, – Мой код тоже. Несет.
– Официально были женаты? – информация о происхождении ученого не произвела на Инспектора никакого впечатления.
– Нет, партнерские отношения44. А на русской Анне он женился, – сам факт женитьбы профессора на безродной русской безусловно доказывал искренность его чувств.
– Когда? – важную информацию Де Симоне записывал без сокращений.
– Лет 15 назад, если мне не изменяет память. Свадьбы не было. Карло был выше материальной мишуры. Дату регистрации его законного брака я не запомнил. Но, если хотите, я могу поднять архивные ежедневники. Скорее всего, у меня сохранилась эта запись, – Франческо вел дневники с 20 лет. За эти годы у него образовался целый мемориальный шкаф.
– Мы проверим, не беспокойтесь. Вы помните ее фамилию? – Инспектор тоже хранил свои записные книжки в коробках под кроватью.
– Конечно, у нее такая яркая фамилия – Север. Анна Север. Мы не были близко знакомы, в нашем кругу она была, как бы это помягче сказать, чужестранка, – Роваи закинул ногу на ногу.
– Какие отношения у него были с первой женой? – Де Симоне полностью сконцентрировался на записи.
– Никаких. После развода они не общались. Она отсудила у него деньги за ремонт квартиры. Его очень тревожил этот факт. 17 тысяч хорошая сумма для женщины с которой не было совместных детей. И слава Богу что не было! – теперь ученый муж рассматривал фреску, – Вы знаете, чем заканчиваются такие разводы для нас!
– Знаю. – Инспектор кивнул в блокнот, – А со второй женой?
– Вторую любил, – ах, какие грешницы парили над его головой!
– Что же произошло? Стервой оказалась? – надоедал вопросами Инспектор. Светило флорентийской науки с трудом оторвался от созерцания чужого грехопадения:
– Честно сказать, я так и не понял, – полусонная сентябрьская муха ползла по рукаву его пиджака, и, всякий раз, когда он ее смахивал, она возвращалась обратно.
– Объясните? – Де Симоне тоже посмотрел на муху, взял со стола списки гостей, скрутил их и хлопнул по руке синьора Роваи так, что тот вздрогнул от неожиданности.
– На мой взгляд, а я был трижды женат, могу судить экспертно, все было хорошо. Мы редко встречались семьями, но было видно, что Карло доволен. – пустился в подробное объяснение Роваи, – Он стал расслабленным, очень удачно, за копейки купил дом в горах на севере. Вы наверное уже знаете, что мой друг страдал биполярным расстройством? Анна умела как-то его успокоить, и, казалось, что мой друг был достаточно счастлив.
– Но что-то произошло между ними? – Инспектор нарисовал в блокноте большой вопросительный знак напротив имени жены потерпевшего.
– Не могу вам сказать. – подумал и добавил, – Однажды он приехал ко мне посреди ночи, расстроенный, немного больше обычного возбужденный. Сказал, что Анна вызывала карабинеров.
– Зачем? Он ее бил? – сигарета во рту приобрела горький, неприятный вкус.
– Нет! – и через секунду, гораздо тише Роваи сказал, – Не думаю. Он все отрицал. Говорил, что они поссорились, он повысил голос, ну знаете, немного обозвал ее. Но мы все можем в сердцах сказать всякое, да?
– Да? – демон с правой стены ухмыляясь, поджаривал очередного грешника.
– Мне так кажется, да, не вижу в этом ничего плохого. Между близкими людьми может случиться всякое, но не звать же карабинеров по любому поводу! – философ разгорячился не к месту.
– Мы выясним, синьор Роваи. – обещание прозвучало хуже угрозы, – Продолжайте пожалуйста. Что было дальше?
– Дальше мы какое-то время не общались, а через два месяца он позвонил и объявил, что Анна уходит, – Франческо хорошо помнил тот вечер, когда его друг позвонил в четыре утра.
