Я рассмеялась, не зная, сказать правду или нет. А правда была такая: никому я не нужна. Кроме Катьки. Ну, мы с ней дружили с первого класса и жили по соседству. А мальчики… Кажется, я уже упоминала, что никогда не влюблялась.

Никогда – до этого лета.

Последнего настоящего лета в моей жизни.

Посидев ещё немного, мы с Вадимом разошлись по домам. Даже не так! Он довел меня до дома, до самого подъезда. Узнал, где я живу, уже на практике. И я даже почти решилась пригласить Вадима в гости… Но он быстро со мной распрощался, невзначай уточнив номер квартиры. Ещё раз.

Я весь вечер улыбалась, и мама заметила, что не может не улыбаться, глядя на меня.

Вечером мы вновь разговаривали с папой, и он опять сообщал, что все идет просто замечательно. И мы ждали его. Очень ждали.

Я рассказала папе про «Белого Клыка», которого начала читать. Про то, что сегодня играла в футбол. Да, да, пыталась играть, помню. Он меня похвалил – сказал, что не узнает свою Ленку. И что теперь со мной будет, о чем говорить.

Я заметила, что Ленка взрослеет.

На самом деле, действительно повзрослела я чуточку позже.

Через день после всего этого мне позвонила Катька. Как говорят умные люди, вспомни хорошего человека, и послезавтра он вспомнит тебя.

На самом деле, у Катьки был повод позвонить. Она вернулась от бабушки, у которой гостила больше трех недель. Связь там была никакая: чтобы до кого-нибудь дозвониться, надо было полчаса бродить по огороду. Поэтому Катька не звонила. Лишь отправила пару сообщений, но не получила мои ответы.

– Девять книг, понимаешь?! – восклицала она. – Я за полгода столько не читаю, сколько там за три недели одолела!

– Да… – протянула я. – Действительно результат.

– Теперь буду лежать на диване и смотреть сутки напролет телевизор. А у тебя что нового?

– Папа уехал в экспедицию… – начала я.

– Как тогда, давно? – уточнила Катька. Я угукнула, и она продолжила: – Круто! Попроси, пусть привезет тебе какой-нибудь сувенир. Камень там полудрагоценный…

– Пусть лучше себя привезет, – я вздохнула. – Мы с мамой так его ждем. И… как бы… не только его.

– Что там такое? – Катька затаила дыхание. Несколько секунд я молчала, и тогда она не вытерпела: – Расскажешь потом, как встретимся? Обещай!

– Обещаю, – произнесла я.

– Можно погулять прямо сегодня. У меня недостаток нормального общения.

– Ну… – отозвалась я смущенно. – Только если после шести или вроде того. До этого не получится. Я занята.

– Выкладывай. Что там у тебя?

– Я кое-с-кем познакомилась…

– Нашла себе новую подружку? – захотела обидеться Катька.

– Дружка, – я выдохнула.

– Собаку, что ли, завели?

– Ага, попугайчика, – я фыркнула. Попугайчик жил у Кати: волнистик бело-голубой расцветки. – Сведем его с твоей Маргошей, и она отложит яйца.

– Вообще-то моя Маргоша вылуплялась не для того, чтобы яйца откладывать. А хотя… – Катька рассмеялась. – Тебе правда подарили попугайчика? И ты его правда назвала Дружком? Это что за имя такое дурацкое? А отчество какое будет у попугайчат? Дружковны?

– Всегда поражаюсь с твоей фантазии, – призналась я. – Нет. У меня нет попугайчика. И собаки. И улитки. И кота. И…

– Поняла, поняла, – прервала меня Катя. – Можешь не оттягивать признание. Кто тогда, если не все эти замечательные животные?

Я помолчала пару секунд, собираясь с силами, а потом призналась:

– Друг.

– Друг? – переспросила Катька.

– Да, друг, – согласилась я. – Просто друг. Мужского пола, и… Вадим. Так его зовут. Мы с ним ездим вместе на велосипедах. И я была на его дне рождения. Он меня на четыре месяца младше, представляешь?

Теперь молчала Катя. Наверное, продумывала, как отреагировать на мои слова. Ещё бы. Я подобным ее не каждый день шокирую. И даже не каждый год.

– Мне нормально, – сказала она наконец.

– Чего тебе нормально?

– Я тебя на семь месяцев младше, не забывай. И по возрасту он мне нормален. Старше на три месяца. А как я хорошо на велосипедах гоняю – это видеть надо. И восхищаться.

– Катя! – воскликнула я. Сердце забилось в три раза быстрее. Вадим… Мой Вадим… Нет, не так, мой друг Вадим… Так вот, на мгновение мне показалось, что Катя хочет его пристроить. Себе. Ещё бы не пристроить такого!..

Но Катька рассмеялась, развевая все сомнения, и заметила:

– Шутка! Подумаешь, старше на два месяца. Моя бабушка старше дедушки на три года.

– На четыре, – поправила я.

– Будь по-твоему. И вы с ним гуляете сегодня? То есть, ты с ним гуляешь сегодня вместо меня? – Я угукнула, и Катька продолжила: – Удивительная вещь. А почему ты не хочешь, чтобы я к вам присоединилась? Я, может, тоже хочу увидеть первого в истории друга Елены Литвиновой!

– Еще насмотришься… – пообещала я. – Да так, что устанешь разглядывать.

– Почему?

– Он пойдет учиться к нам в школу. Скорее всего.

Катя поцокала:

– Да ты его очаровала!.. Точно-точно. Ладно, тогда сегодня ты как-нибудь намекнешь на меня, и, если что, в следующий раз мы погуляем все вместе. Надо же мне узнать будущего одношкольника. Договорились?

– Попытаюсь… Но обещать ничего не могу.

– Пытайся очень хорошо, потому что я уже настроилась на прогулку!

И мы с Катькой распрощались.

Честно говоря, ее рвение меня пугало. Я ещё тогда, когда Вадим признался, что хочет идти к нам в школу, поняла: не хочу, чтобы шел. Ни в нашу школу, ни в ещё какую-нибудь. Пусть всю жизнь сидит дома, а я буду с ним гулять, когда выдастся свободное время.

Понятно, что это не жизнь, а сплошное издевательство. Но где-то внутри меня зрело ясное желание ни с кем не делить Вадима. А вдруг он найдет себе кого-нибудь лучше? Лучше поддерживающего беседу, и играющего в футбол, и на велосипеде катающегося, что «ах!».

И тогда Вадим про меня забудет.

Я одна не останусь: у меня всегда будет Катька. Но я останусь без Вадима, а это будет ещё грустнее. А ведь возможен и такой исход событий. Познакомились мы спонтанно, по моей вине. И расстаться спонтанно можем, но разве в расставаниях есть виновные?

На встречу с Вадимом я собиралась с серьезными намерениями. И не потому, что хотела просить его за Катьку, а потому, что хотела просить за себя. Правда, сегодня мы планировали кататься на велосипедах, и я не знала, когда смогу это сделать. В кафе меня Вадим, вестимо, больше не поведет – кто-то слишком много ест… Может быть, мы остановимся где-нибудь на поле, или что-то вроде того, и тогда я смогу спросить…

Спросить, всегда ли он будет помнить обо мне.

Я-то о нем не забуду никогда.

Пока я помогала маме на кухне, убивая время до нашей встречи, в голову мне стукнула чудесная мысль. Я, отложив разделочную доску с морковкой, убежала к себе, пообещав маме, что вот-вот вернусь. И ещё минут семь разговаривала с Катькой, которая изо всех сил пыталась объяснить мне, как проехать к мосту. Он пролегал через узенькую речку, бегущую в старой части нашего города, где еще сохранились деревянные дома, и к этой речке легко можно было спуститься. Аж один раз мы ездили туда с Катькой. Обратно я, если честно, чуть доехала, поэтому больше подобные забеги мы не повторяли.

А сейчас я захотела повторить.

И даже, кажется, что-то поняла. Из маршрута.

Я вернулась на кухню, схватив рюкзак, и стала сосредоточенно разглядывать все вокруг в поисках, что бы в него сложить. Мама улыбнулась, взглянув на меня, – с морковкой она уже справилась сама – и полюбопытствовала:

– Что разыскиваешь, дочь?

– Что-нибудь на пикник…

– С Вадимом поедете?

– Да, – я кивнула. – К речке. Катька мне примерно объяснила, как туда добраться. Попробую сообразить, хотя, конечно, могу и затупить в дороге…

– Только будь осторожной. Катя уже вернулась?..

В итоге вместе с мамой мы сделали парочку бутербродов и навели морс в пластиковую бутылку. Я бегала по дому, неимоверно собой гордясь. Хорошо ведь придумала, интересно! Главное, чтобы Вадим не посчитал дурочкой и не отказался от всей этой затеи.