– Мама, у него другая семья, мы ему не нужны. Были бы нужны – давно бы приехал. Просто он меня не любил, поиграл и бросил. Не я одна такая. Дочь подрастет, я ей все объясню.

Наталья Александровна только вздохнула и укоризненно покачала головой.

На следующий день Оля оставила дочь дома, а когда вернулась во второй половине дня – все было в порядке. Мирра встретила её у порога и, радостно подпрыгивая вокруг, рассказала какая она смелая и совсем не плакала, когда сдавала анализы. Получив поцелуй от мамы, уже с серьезным видом сообщила, что бабушка поручила ей очень ответственное задание – подготовить образцы узоров для пасхальных яиц, и отправилась рисовать в свою комнату.

После всех тревог и переживаний Оля чувствовала себя разбитой, но вид здоровой дочери её немного приободрил. Она занялась своими дневными заботами, рассчитывая вечером пойти с ребёнком на прогулку. Однако, когда Оля зашла в детскую, Мирра уже спала. Оля решила, что дочь просто устала, и её сморил сон. Подойдя поближе, намереваясь накрыть ребенка пледом, она увидела Тошу, который снова улёгся у изголовья девочки и мирно урчал. Попытки убрать кота подальше от ребёнка были безуспешными: кот шипел, как дырявый чайник, и старался укусить Олю за руки. Она с трудом смогла ухватить агрессивного зверька за шиворот и, закрыв того в ванной, вернулась в спальню. Мирра беспокойно крутилась на постели. Кот истошно орал в ванной и царапал дверь. Наталья Александровна с взволнованным видом вышла из зала, не понимая, что происходит, и пока Оля мерила Мирре температуру, та решила забрать кота в зал, чтобы тот успокоился и своим диким криком не пугал соседей. Однако, стоило приоткрыла дверь в ванную, как кот умудрился мигом проскользнуть в образовавшуюся щель, пулей влетел в спальню и снова улёгся около ребенка. Наталья Александровна хотела забрать кота, но Оля остановила её:

– Мама, не трогай его, пусть лежит. Я все никак не могу померить Мирре температуру, она крутилась как волчок, теперь, смотри – спокойно спит.

Кот лежал возле девочки и с недовольным видом поглядывал на Олю, пока та мерила температуру. Успокоился и заурчал только тогда, когда она вышла из комнаты.

– Мама, мне всё это не нравится, – Оля тихо прикрыла за собой дверь. – У нее опять поднялась температура, и спит она очень крепко, не разбудить. Я опасаюсь, что это может быть не просто простуда или ОРВИ.

Мирра проснулась около восьми вечера, вся в поту и сразу же попросила кушать. Температура спала. Пока Оля переодевала дочь, кот лениво потянулся и, оставив свой пост, не спеша направился в кухню, словно ни в чём не бывало.

На следующий день Оля после работы зашла в поликлинику, но смогла записаться на прием к педиатру только на вторник следующей недели. На более раннюю дату свободных талонов не было в связи с сезонным обострением простудных заболеваний. В течение всех последующих дней в одно и тоже время, около четырех часов дня, дочь жаловалась на головную боль и быстро засыпала крепким сном. Тоша в это время уже крутился возле ребенка и всегда ложился с ней рядом, не отходя ни на минуту, пока девочка спала. Оля прекратила любые попытки убрать кота подальше, так как она заметила, что с ним дочь спит спокойнее, не крутится. Проспав глубоким сном три-четыре часа, Мирра просыпалась бодрая, свежая с нормальным температурным фоном и необычно зверским аппетитом.

Во вторник на приеме врач только развела руками, сказав, что анализы хорошие, инфекции нет, нужно сделать электронную томографию головы и анализы на определение наличия онкомаркеров. Для бесплатного обследования необходимо записаться в очередь и ждать около полугода. Врач порекомендовала не затягивать с анализами, а сразу идти в платный медицинский центр, где все процедуры проведут за неделю, она будет ждать их у себя с готовыми результатами и примет вне очереди в любой день.

После такого вердикта врача в душе у Оли стала назревать паника. Она старалась не показывать свои переживания ни дочери, ни матери, хотя это было нелегко. Осознание того, что, возможно, ребенок серьезно болен, не давало покоя, и на глаза постоянно предательски наворачивались слезы. Она в тот же день записалась на все необходимые анализы и томограф даже не жалея о том, что придется отдать почти пол зарплаты.

Ежедневные головные боли и крепкий сон с подъемом температуры стали для ребенка привычным режимом дня. Оля была благодарна педиатру за то, что та серьёзно отнеслась к их проблеме и выписала больничный лист сразу на неделю.

Полученные через три дня результаты обследования не столько успокоили, сколько расстроили: анализ крови показал отсутствие ракового заболевания, в то время как расшифровка томограммы показывала аномальное уплотнение мозговой ткани и отклонение показателей биологических параметров от показателей, соответствующих ребенку данной возрастной категории. Врачи только сочувственно качали головами, никто не мог поставить точный диагноз. Один из врачей посоветовал Оле ехать в Москву, записаться на прием к профессору Штельману, который работал в институте имени Склифосовского и специализировался на лечении заболеваний головного мозга.

На дань рождения Мирры, шестнадцатого апреля мама и бабушка устроили тихий семейный праздник с подарками, но без гостей. Благо день рождения выпал на четверг, и никто из немногочисленных родственников не смог прийти. Оля была рада этому, так как ей не хотелось объяснять каждому вопрошающему, почему именинница не играет, а спит посреди бела дня. После того как дочь отправилась спать, а торт и все угощения были убраны в холодильник, Оля решила посоветоваться с матерью.

– Мама, что будем делать? Нельзя все оставлять так как есть: она хоть и выглядит здоровой и анализы хорошие, но температура поднимается каждый день уже третью неделю подряд. Это ненормально. Я буду записываться завтра на прием к профессору Штельману. Говорят, он – гений в области изучений заболеваний мозга, но приём к нему стоит очень больших денег.

– Оля, нужно ехать, и чем раньше, тем лучше. Тебе дали номер телефона?

– Дали сегодня. Мама, но у нас не так много денег, я боюсь, что их может не хватить.

Оля замолчала, к горлу подкатил ком, на глаза навернулись слёзы.

– У тебя есть выход, позвони ему.

– Он женат, мама и, возможно, счастлив. Я не хочу, чтобы он знал о её существовании. Ты и Мирра – это все, что у меня есть и дорого мне в этом мире, и потерять её – равносильно смерти. Я ему не нужна, сама видишь, а вот дочь… Возможно она ему тоже не нужна. Что тогда?

Слезы покатились по щекам, выдавая нервное перенапряжение. Наталья Александровна разделяла чувства дочери, но рассуждала не так предвзято.

– Оля, успокойся. Он никогда её не видел, и не знает, что она ЕГО дочь. Ты должна ему всё рассказать, а он обязан помочь родному ребенку. Никита казался мне вполне порядочным парнем.

– Вот именно, казался, – вздохнула Оля, – наобещал с три короба и уехал, а я как дура верила и ждала.

– Тогда не говори ему, что деньги нужны для дочери, скажи ему правду, что деньги нужны на обследование, но не упоминай о ней. Это не будет обманом. Мы всё вернем ему до копейки.

– Захочет ли он меня видеть? И с какой стати ему давать деньги просто так чужому человеку?

– Во-первых, не совсем чужому, – возразила Наталья Александровна. – Во-вторых, не дать, а одолжить, а в третьих, у нас нет другого выбора, никто не даст нам быстро большую сумму, если потребуется, даже банк, для кредита нужно время, чтобы собрать справки. Будем смотреть по обстоятельствам. Возможно, ни у кого ничего просить не потребуется. В противном случае, у нас нет выбора, пойми. Подумай хорошо, он – отец твоей дочери, он обязан и в состоянии ей помочь. Подумай об этом, ради нашей девочки.

– Хорошо, – грустно сказала Оля, – я подумаю.

В этот день Мирра проснулась на полчаса раньше чем обычно, и сразу отправилась на кухню ужинать. В приподнятом настроении съела всё что ей предложили, оставив на столе пустую тарелку. Ухомячив кусок торта чаем, убежала играть в зал. Оля, убрав и вымыв посуду, вошла в зал как раз в тот момент, когда по телевизору транслировалась очередная реклама какого-то шампуня для волос. Девочка заметила, что мама рядом и с восторгом затараторила: