— Надеюсь, квартира вам подойдёт, — проговорила Меррит. — Она довольно скромная.

— Дома у меня каменный пол, — сухо ответил он. — Здесь явно лучше.

Меррит прикусила язычок. Совсем не похоже на неё вести себя так бестактно. Она попыталась вернуть разговор в нужное русло.

— Вы… вы собирались рассказать о своей диете.

— В детстве я в основном питался молоком, картофелем, дульсе, рыбой…

— Прошу прощения, вы сказали «дульсе»? Что это?

— Что-то вроде водорослей, — ответил Макрей. — Когда я был мальчишкой, моя обязанность заключалась в том, чтобы перед ужином выходить на берег во время отлива и срезать их со скал. — Он открыл шкаф и осмотрел небольшой набор кухонных принадлежностей и посуды. — Их можно добавлять в суп или есть в сыром виде. — Макрей кинул на неё взгляд через плечо, выражение её лица вызвало улыбку на его губах.

— Секрет хорошего здоровья кроется в водорослях? — с сомнением спросила Меррит.

— Нет, миледи, он кроется в виски. Мы с моей командой каждый день выпиваем по глотку. — Увидев её растерянное лицо, он продолжил: — Виски — живительный напиток. Он согревает кровь, успокаивает дух и укрепляет сердце.

— Жаль, что я не люблю виски, боюсь, оно мне совсем не по вкусу.

Макрей выглядел потрясённым.

— Вы говорите о шотландском виски?

— Не уверена, — сказала она. — Но, когда я его попробовала, у меня начал гореть язык.

— Значит, речь идёт не о нём, а о дешёвом пойле. Айлейское виски сначала может слегка опалить язык… но затем раскрывается полный букет вкусов, возможно, вы почувствуете привкус корицы, или торфа, или сладость мёда из сот, которые только достали из улья. А, возможно, оно навеет вам воспоминание о давней прогулке в канун зимы… или поцелуя, однажды украденного у возлюбленного на сеновале. Виски — это вчерашний дождь, перегнанный с ячменём в пар, который восходит, как блуждающий огонёк, а затем отправляется дожидаться своего часа в бочках из хорошего дуба. — Его голос смягчился, став едва уловимым, как завиток дыма. — Когда-нибудь мы с вами выпьем виски вместе. Поднимем тост за здоровье наших друзей и за мир наших врагов… за утраченную любовь и за ту, что ждёт нас впереди.

Меррит заворожено на него уставилась. Её сердце быстро забилось, а лицо вспыхнуло во второй раз за этот вечер.

— Мы выпьем за любовь, которая ждёт впереди вас, — с трудом выдавила она, — но не меня.

Макрей склонил голову набок и задумчиво на неё посмотрел.

— Вы не мечтаете потерять голову от любви?

Меррит отвернулась и начала расхаживать по квартире.

— Мне никогда не нравилась фраза "потерять голову от любви", как будто это какое-то безумие. Прежде всего любовь — это выбор.

— Правда? — Макрей тоже начал блуждать по квартире. Он остановился у арочного проёма и заглянул в смежную спальню, в которой стояли кровать, комод и умывальник. В углу за складной ширмой скрывались переносная жестяная ванна и современная уборная.

— Да, выбор следует делать на трезвую голову. Я не спешила выходить замуж, пока не нашла того, кто никогда не разобьёт мне сердце. — Печально улыбнувшись, Меррит замолчала, а потом добавила: — Конечно, моё сердце всё равно разбилось, когда пароход мужа затонул посреди Атлантики. Я ни за что не пройду этот путь снова.

Она подняла голову и поймала на себе сияющий, словно отблеск лунного света, взгляд Макрея. Он ничего не говорил, но то, как смотрел на неё, странным образом успокаивало, казалось, что бы она ему ни сказала, Кир Макрей всё поймёт.

После долгой паузы он отвернулся и продолжил осматривать квартиру. Хотя комнаты были довольно простыми, Меррит настояла на том, чтобы в них присутствовала пара-тройка предметов роскоши: ворсистые шерстяные ковры, мягкое кресло, пушистые турецкие полотенца и добротное белое мыло для умывания. На кровати лежали дополнительные хлопчатобумажные стёганые одеяла, а на окнах висели белые муслиновые занавески.

— Вы считаете, что оно не заживёт? — спросил Макрей. Она поняла, что всё это время он обдумывал её реплику о разбитом сердце.

— Уже зажило. Но, как и многие сломанные вещи после починки, оно никогда не будет прежним.

— Вы ещё молодая женщина, — заметил он, — в детородном возрасте. Неужели вы не захотите иметь детей?

Меррит моргнула от неожиданности, но потом напомнила себе, что деревенские люди прямолинейны в таких вопросах. Она решила ответить столь же откровенно.

— Хочу, но, как оказалось, я не могу их иметь.

Макрей не выказал никакой реакции. Он осмотрел чугунный ручной насос у кухонной раковины, провёл пальцами по рычагу.

— Всегда есть малыши, которым нужен домашний очаг.

— Возможно, когда-нибудь я об этом задумаюсь. Но сейчас у меня слишком много дел, которые отнимают всё моё время. — Она сделала паузу. — А вы? Быть может, на Айлее вас ждёт возлюбленная?

— Нет.

— Почему? Вам чуть за тридцать, и вы владелец процветающего дела…

— Я бы не сказал "процветающего". Пока ещё нет. — Встретив её вопросительный взгляд, он объяснил: — После того, как отец скончался пять лет назад в январе, я возглавил винокурню и обнаружил, что отец изготавливал прекрасное виски, но дела вёл отвратительно. Бухгалтерские книги пребывали в беспорядке, а мы погрязли по уши в долгах. Сейчас уже долги выплачены и оборудование модернизировано. Но у меня не оставалось времени на возлюбленных. И, говоря по правде, я ещё не встретил женщину, ради которой отказался бы от холостяцкой жизни.

Меррит приподняла брови.

— Какой же должна быть эта женщина?

— Думаю, что пойму это, когда её встречу. — Макрей взял сундук и понёс его в спальню.

— Подогреть чайник, чтобы вы смогли умыться? — крикнула Меррит ему вслед.

Последовала тишина.

Через мгновение Макрей выглянул из-за арки и, нахмурившись, посмотрел на Меррит.

— Спасибо, миледи, но мне это ни к чему.

— Неужели? Что ж, я полагаю, мыться холодной водой лучше, чем совсем никакой.

— Я не собираюсь мыться, — коротко бросил он.

— Это займёт всего несколько минут.

— Не вижу причины наводить марафет перед работой в доках.

— Я бы не назвала это марафетом, — возразила Меррит. — Скорее элементарной гигиеной. — Заметив его каменное выражение лица, она добавила: — Мы дольше будем спорить.

— Я не могу мыться в вашем присутствии, между комнатами нет дверей.

— Тогда я подожду снаружи.

— В одиночестве? — возмутился Макрей.

— Со мной ничего не случится.

— Пристань кишит чернорабочими и ворами!

— О, бросьте, вы преувеличиваете. Так и быть я подожду на лестнице. — Меррит решительно взяла с полки большой эмалированный кувшин, поставила его в чугунную раковину и потянулась к ручке насоса. — Но сначала я наберу воду.

— Насос не заработает, если сначала не залить в него воды, — нахмурившись, сообщил ей Макрей.

— Заработает, — весело откликнулась она. — У него современная конструкция со специальным клапаном, который поддерживает постоянное давление. — Она взялась за ручку и принялась энергично качать. Корпус зашипел, заскрипел и начал вибрировать от нарастающей нагрузки. Меррит пришла в замешательство, слив оставался сухим. — Хм. Вода уже должна поступать.

— Миледи, подождите… — Он быстрым шагом направился к ней.

— Всё в порядке, — ответила Меррит, удваивая усилия. — Сейчас вода польётся.

Но ручку теперь было практически невозможно опустить вниз, затем она застопорилась под прямым углом, а вся конструкция насоса застонала и содрогнулась.

Меррит взвизгнула и отскочила назад, когда из клапана сверху хлынула вода под давлением.

В мгновение ока Макрей оказался у насоса, отворачивая лицо от сильных брызг. Кряхтя от усилий, он плотнее завинтил верхний клапан, затем ударил по основанию насоса тыльной стороной ладони. Вода забулькала и хлынула из слива в раковину.

Меррит поспешила к шкафчику за кухонным полотенцем.

— Мне так жаль! — воскликнула она, возвращаясь к Макрею. — Я понятия не имела, что такое может случиться, иначе никогда… — Пискнув, она замолчала, когда он потряс головой, как мокрая собака, разбрызгивая повсюду капли воды.