Некоторое время я морщился от боли, но постепенно начал успокаиваться, а с успокоением начала проходить и головная боль, выстрелы начали затихать, голова переставала отзываться на них и наконец, спустя полчаса сидения с закрытыми глазами я наконец понял, что головная боль, будто бы прилив на море, ушла. Глаза я по-прежнему не открывал, но старался не уснуть, дабы снова не оказаться на поле, где среди травы, деревьев и луж крови лежат мертвецы, зазывающие меня в свои мертвые объятия.
Руки начали дрожать, а в салон из тамбура зашел неприметного вида мужичок в сюртуке, запыленном и порванном по бокам. Он внимательно посмотрел на меня, почесал слегка седую бородку и быстро прошел мимо меня. Я же повернул голову и проследил за ним, пройдя в конец салона, он подошёл к мужику, читавшему газету, быстро наклонился перед ним, шепнул нечто на ухо и быстро начал возвращаться назад, я снова повернулся обратно. Мужчина прошел мимо, быстрым движением открыл дверь, дождался товарища и вместе с ним они вышли в тамбур. Я вдохнул и посмотрел на руки, дрожь начала проходить, а страшные образы мертвецов начали уходить из головы, Георгий Петрович смотрел на меня, он сидел и стучал ногой, нервозно потирая шею и смотря по сторонам. Видимо испугался. Я тоже испугался.
Может ли быть так, что эти достопочтенные граждане также являются шпионами, следят за нами и смогут помешать нам выполнить нашу задачу? О чем они шептались, почему он так смотрел на меня? Не слишком ли много тогда следящих за нами? Одни ушли на станции....стоп, а может это вошедшие? Хотя нет...я бы заметил, а если бы нет? Ох, господи...
Я вытер лоб, на который выступила испарина, Георгий Петрович продолжал смотреть на меня. Я поднял руку в успокаивающем жесте и сказал:
-Нечего страшного...скоро прибудем"с
-С божьей помощью доберемся.
-Ага....с ней тоже.
ГЛАВА 4
И вот наконец поезд приближается к нужной нам с Георгием Петровичем станции. За окном непроглядная тьма лесов России, а вдали легким желтоватым огоньком просвечивает платформа станции, на которой наверняка уже стоят и ждут поезда другие люди. Георгий Петрович встал с места и вытащил с верхней полки наш небольшой по весу багаж, по две небольших сумки, одну-мою он передал мне, а свою же поставил на пол и снова уселся на место, глаза его то и дело бегали по салону, а колени дрожали.
-Нечего пугаться так...мы доехали
-Но не все ведь ещё Вениамин Алексеевич? Нам ведь ещё...ещё много сделать"с надо
-Когда придет время и сделаем, а пока радуйтесь что прибыли вовремя. К слову на станции кто то встречает нас?
-Встречает"c Евсей Григорич, наш...старый товарищ, он нас и приютит на время, а там уж и все. В город.
Я кивнул Георгию Петровичу и снова начал разглядывать непроглядную темноту лесов, огоньки станции становились ближе, запах табака все меньше бил по носу, поезд замедлялся, а люди в салоне начали, как один собирать вещи, ещё минут 5, а может 10 и мы прибудем на платформу. Я вздохнул и подхватил сумку, Георгий Петрович последовал примеру и вместе с ним мы вышли в тамбур. Там уже стояло несколько человек, одним из них был мужчина что внимательно рассматривал меня, сейчас он стоял спиной ко мне и о чем то шептался с другим мужчиной, близ них стояло несколько бедных, если не бедствующих, судя по виду, студентов, а также женщина, одетая в легкое синее платье и шубку довольно плохо выглядующую, накинутую поверх платья, ноги её тоньше палочек дрожали, руки крепко удерживали шубу, по той причине, что пуговицы видимо, совсем отпали. Лицо было задумчиво бледным, а губки потрескавшимися и дрожащими в такт ножкам. Я призадумался, выйдет такая и сразу застудится, ветер распахнет шубку, как её не держи, а ведь холод бродит. Закоченеет и умрет в муках ведь.
Женщина, хотя почему женщина, вполне молодая девушка, которой явно не было и 20 лет, просто замерзшая почти до смерти, стояла ближе всего к нам. Она показалась мне знакомой, в своем тонком голубом или синем платье, своей почти неясной, невесомой фигурой...не та ли эта девушка, силуэт которой я видел в своем страшном сне, может...нет...Я.
Внутри я отчетливо понимал, что мне следует увидеть её лицо, следует позвать с собой, а если она откажется, то схватить за руку и увести. Отчего то внутри всплыла мысль, что именно она нужна для чего то, именно она...она должна пойти с нами.
Поэтому я посмел дотронутся до неё и опустив к её уху голову спросить:
-Простите меня за ужасную бестактность, но все же не могли бы вы повернутся.
Девушка вздрогнула, но все же развернулась и удивленным лицом рассматривала меня и не менее удивленного Григория Петровича. Поезд качнулся и девушка чуть было не потеряла ориентацию в пространстве, она отпустила шубку, но схватится было не за что, поэтому я протянул руки и подхватил за её, почти невесомые, бледно-белые и холодные, как снег тонкие руки. Она снова посмотрела на меня и нечего не сказала, не сказал по началу и я, но все же пробормотал:
-Не...не могли бы вы пройти с нами, вам бы согреется.
Девушка хотела было что-то сказать, рот её приоткрылся, но дверь тамбура открылась и в него ворвался холодный, пробирающий до костей северный ветер, мужчины впереди быстро сошли, поэтому ветер бил по девушке и нам в первую очередь, потому что вопреки моим ожиданиям, судя по звукам и не заходящим людям, станция была пуста, я взял девушку за руку и вместе с ней вышел на платформу, она действительно была пуста, лишь вышедшие и пошедшие в разные стороны подозрительные мужчины и студенты были на ней, Георгий Петрович встал рядом со мной и тихо спросил:
-Что происходит? Кто это?
Указывал он понятно дело на девушку, но черт знает кто она! Я по-прежнему держал её за руку, второй она придерживала свою истрепанную шубку, своими голубыми и довольно испуганными глазами она смотрела на меня. Кто она? Зачем я это сделал? Не знаю, ответов на эти всплывавшие в голове вопросы у меня не было, я просто понимал, на границе сознания, что мне нужно было взять её за руку, взять её с нами.
Георгий Петрович хотел было снова задать свой вопрос, видимо подумав, что я его не услышал, но я остановил его жестом и сказал:
-Где ваш Евсей Григорич? Видите...замерзла девушка нужна помощь.
