Лена села возле меня и аккуратно меня обняла. Все же ей, довольно противоестественно было проявлять чувства на людях. Даже если люди это Славка и её сестра. Мария же села близ Славы, но особо к нему не придвигалась, Слава даже слегка...кхм, удивился наверно, он то ожидал что она ему в объятья прыгнет. Реагировал то на факт того, что Мария придет к нему он куда ярче, очень впечатлен был этим, а тут так. Холодно. И не только в плане погоды.
Славка то чуть не прыгал, когда утром я сообщил ему о том, что Мария хочет встретиться с ним, ну или может именно с нами на нашем съезде, костерке итд. Слава сначала подумал, что я его разыгрываю, но апосля быстро улыбнулся, рассмеялся и начал уже с утра готовится. За три дня.
Я приобнял Лену за талию и слега придвинул её. Сидели мы на маленьких седушках которые в свое время оторвали от банкеток в раздевалки школы. Целых шесть штук лежало у нас на крыше. Сейчас четыре были под нами, а ещё две лежали на матрасе, закрытые небольшим самостроенным навесом и полителеном поверх матраса. Лена прижалась ко мне, аккуратно так, но тем не менее тепло начало разливаться по моему телу, надеюсь и по телу Лены тоже пошло тепло.
Слава начал разговор. Говорил тогда о прошедшем дне, хая погоду он то и дело посматривал на Марию, она посматривала на него, смеясь со странных шуток Славки, моих неуместных фраз и изредка добавляющей нечто Лены. В один из моментов Мария подвинула седушку к Славе, он подвинулся, дабы освободить чуть больше места, даже слегка краской залился. Будто бы...будто бы стыдно было, стеснялся? Неужели не по нему дамочка? Мария придвинулась и сразу протянула руки к огоньку. Уже слегка тлеющего.
-Может подкините дровишек(Мария)
-Можно, отчего нет(Июль)
Я взял ещё несколько деревяшек, слегка мокрых, но все же вполне себе пригодных и бросил их в костер, он сразу же оживился, начал гореть сильнее, и тепла давать стал естественно больше. Лена придвинулась ещё больше ко мне и положила голову на мое плечо. Я будто не замечая это сидел спокойно, но внутри у меня конечно все разрывалось. Может и у Леночки тоже, может...а может я просто слишком возбужден был.
-Вот, другое дело, спасибо Июль(Мария)
-К слову, а почему у тебя имя такое странное, ты только без обид!(Мария)
-А чего странного(Лена)
-Странное, странное, все говорят, но все привыкли(Слава)
Говорили все, все кроме меня. Не давая мне даже секунды сказать, я усмехнулся, но после всех все же сказал:
-Нечего, я не обижаюсь. Непривычное имя для этих краев, впрочем...наверно для всех краев. Июль месяц когда я родился, ну и намек на Цезаря. Благодарите мою мать за такое интересное имя.
-Действительно. Вот ведь. А какие же ещё варианты были у неё?(Мария)
-Шлакоблок и Арсемид(Слава)
Все рассмеялись. Шутка Славы в очередной раз развеселила всех, убрала уныние и скуку. Умел он это делать, Славка то.
Прибытие
-Июль Иваныч?!
-Июль Иваныч!
Я открыл глаза, возле меня стояла Наташа, с сумкой перекинутой через плечо и тресла меня за руку. Я протер глаза и спросил:
-Неужели приехали?
-Да, минут 5 назад. Нужно выходить, там уже проводник просил.
Я кивнул и начал собираться. А чего собственно собирать, я взял свою сумку с вещами, снял с крючка бушлат и проверив, что нечего не забыл вышел вслед за Наташей. Накинув в тамбуре бушлат, темного синего цвета и накинув последовав примеру Наташи сумку на плечо вышел на перрон Огорска.
Воздух был привычным, прямо...прямо искренне русским что ли. Правда тут он смешивался с запахом уличных торговцев разных мастей, а также ещё и запахом солярки, бензина и всего этого, химического. Огорск встретил меня снегом, лежащим на земле, легким холодом, пусть и не пронизывающим до костей, но все равно наносящим неприятные ощущения. Сейчас все же не конец зимы, только начинает ещё приходить в свои владения она. Холодная девица. Неплохо, стоит наверно записать.
В такой же холодной Москве он бродил по незнакомым ему домам, квартирам и помещениям социально-развелкательного характера. Так объяснял ему назначение дома литераторов, приведший его в страну Хохлов. Рассказывал про поэтов новой России, писателей. Рассказывал о том, как сейчас трудно работать, какое вообще тяжелое положение. Через год точно также будет и в Югославии, куда Июль вернется. Из раздираемой войной, голодом и болью Россию, в раздираемую войной, голодом и болью Сербию.
Но до этого было ещё долго, он целый год слонялся по Москве. Слава сказал, что некий его друг Александр живет где то в Москве и что мол он знает Лену. Знает где она и что с ней. По крайней мере так мне передал Слава. Врать ему незачем, он знает, что давать мне тщетную надежду на счастье не нужно. Что мне хватит и понимания что её нет. Может это даже будет лучше? Кто знает, столько прошло. Что я, что она уже старики по местным, российским меркам, чего мы скажем друг другу, а есть ли вообще что сказать? А нужно ли? Сольемся ли мы в поцелуе? Или сразу в постель? Вряд ли наверняка у неё уже семья, трое или ещё больше детей....впрочем, может и нет. Кто же будет детей в такое время заводить. Хотя нет...люди и не такое могут.
В тот Московский вечер я вдыхал запах зимнего города, смешанный с запахом пота и сгоревшего уже бензина, вышедшего из выхлопной трубы проезжающих машин. Так я шёл в сторону Симферопольского бульвара. Там была многоэтажка, где на шестом вроде бы этаже и жил Александр, друг Славки по армии. Идя по холодной Москве я то и дело натыкался на пустые взоры людей, может и у них, также как у дамы близ метро пропал ребёнок, может у них тоже горе, отчего же они такие грустные и подавленные, чем? Кто подавил их радость? В таких мыслях я и шёл до корпуса многоэтажек. В 1 я зашёл. Парадная, если по питерски и подъезд если по человечески вонял мочей, дерьмом и ещё черт знает чем, будто цель каждого выходящего было насрать во всех смыслах в этой подъезде как можно больше и сильнее, по углам валялись мешки с мусором, который учитывая запах лежит тут уже не один месяц, по нему наверняка каждую ночь снуют мыши тараканы и все прочие вредители, ввиду тусклейщего света от единственной и слабой лампочки в центре потолка, которого лучше бы не было, им это делать было куда проще. Я начал подъем по лестнице, под оной судя по храпу спал кто-то, возможно бездомный, а может местный пьяница, кто их разберет. Почтовые ящики, что крепились к стене, все как один были лишены дверок, лишь у парочки они имелись и то новопоставленные, приваренные и закрытые на замок. Поднимаясь все выше и выше, мне становилось все дурнее, запах то не пропадал, может тут и не жилой дом? Дверь открыта была настежь, домофон явно не работает, впрочем...куда тут. Лифт тут конечно имелся, но как то не хотелось застрять в нем. Июль войдя в подъезд, слышал как он ужасно дребезжал поднимаясь наверх. Как только жить так можно? Но разве они так не жили? Может все так живут, без определенных наций и этнических групп. Все считай в гетто, вечном, пропахшим наркотой и мочой. Омерзительно, но столь живо ведь.
