Впрочем, отдыхал он недолго. Подтянув меня, усадил сверху, лицом к себе. Я не была готова, но его член, смоченный моей слюной, вошёл в моё лоно, не встречая особого сопротивления. Марк подбрасывал меня на себе, пожирая глазами, его ладони жадно исследовали моё тело. А затем, видимо, мой темп ему показался недостаточным, и он перенёс меня на диван, по пути снимая с себя одежду. Кажется, вчера он впервые разделся со мною полностью. Мужчина крутил меня в разных позах. Я была сверху, снизу, сбоку. А в завершении, он развернул меня к себе спиной, толкнув грудью на спинку кожаного дивана, и кончил, резко и глубоко двигаясь во мне.

Потом, в ванной, я драила зубы до кровавых десен. Остервенело отскребала с себя жёсткой мочалкой въевшиеся запахи: кубинских сигар, дорогого парфюма, элитного алкоголя и его тела.

Наверно, выпитый виски на голодный желудок все-таки подействовал на меня, и я уснула, не погружаясь в саморефлексию.

Придерживаться режима питания – было ещё одним условием моего тюремщика. Поэтому, в девять часов утра я спустилась на кухню, надеясь, что Марк уже уехал. Оказывается, дом не был полностью необитаемым. Вчера я вышла из комнаты, когда уже опустились сумерки, и никого не застала, но сегодня по пути на кухню я встретила двух сотрудниц клининговой компании в возрасте лет сорока. Они убирались в комнатах и вежливо поздоровались со мной, когда я проходила мимо.

– Доброе утро, Ангелина Витальевна! – просияли они, едва заметив меня. – Выглядите отлично! Рады видеть, что вы поправились!

– Поправилась? – не поняла я. Сегодня я учла все пожелания моего мучителя: легкое шифоновое платье, босоножки пусть  на устойчивом каблуке, а не на шпильке, но они отлично смотрелись на ногах, нанесла легкий дневной макияж, а волосы убрала в высокий конский хвост.

– Да, Марк Рудольфович сказал, что вы пережили сильный стресс, и теперь гостите у него, пока окончательно не восстановитесь.

– Марк сказал, что я его гостья? – зачем-то уточнила я.

Горничные переглянулись, и одна из них продолжила:

– Мы не лезем в личную жизнь наших клиентов.

– А если я скажу, что меня удерживают здесь силой и попрошу сообщить в полицию? – я должна была попытаться вырваться отсюда.

Женщина замялась, а затем сказала:

– Марк Рудольфович предупредил, что с вашей стороны возможны попытки к бегству, и на этот счет у нас есть четкие инструкции: позвонить ему и вашему лечащему доктору. Это для вашей же безопасности. Вы ещё не оправились от депрессии и можете навредить себе.

Так вот в чем дело! Вот почему никто не пришел ко мне на помощь, несмотря на мои крики, Марк просто выставил меня сумасшедшей!

– Скажите, Марк не сообщил причины моей депрессии? – не смогла я удержаться от вопроса.

– Ну как же! У вас пропал брат, а вам самой угрожают! Но послушайте меня, – говорила все та же женщина, – доверьтесь Марку Рудольфовичу, он поможет вам.

Не зря говорят, что ложь, замешанная на правде – самая страшная. Я хмыкнула: «Довериться этому психопату? Ну, уж нет!»

– Спасибо за совет, обязательно ему последую, – саркастично ответила я, а горничные лишь вздохнули с облегчением. Здесь мне не помогут.

На кухне было пусто. Если Марк и завтракает по утрам, то уже давно это сделал и уехал вести свой кровавый бизнес. В том, что его капитал сколочен на крови, я уже не сомневалась, судя по тому, какими методами он выбивает долги. Наверняка, я не первая, кого он привозит сюда.

Порывшись в холодильнике, достала контейнер с блинчиками, фаршированными грибами и сыром и разогрела. Оглядевшись по сторонам, заметила машину для варки кофе. Пока я пыталась понять с какой стороны подойти к кофеварке, на кухню кто-то вошёл.

– Доброе утро, Ангелина! – произнёс знакомый голос за спиной. Обернувшись, я увидела Макса. – Хочешь кофе? Давай покажу, как работает эта адская машина.

Я пожала плечами и, подняв вверх ладони, отошла от него подальше, внимательно наблюдая за его действиями.

Парень понажимал какие-то кнопки, и в воздухе поплыл аромат свежесваренного кофе. Через минуту он протянул мне наполненную чашку.

– Спасибо, – произнесла я, принимая у него кофе и стараясь не касаться его рук пальцами. Макс заметил это.

– Не бойся меня, – попросил он.

– Угу, – настороженно кивнула я.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – парень улыбнулся.

Я снова кивнула, села за стол, поставив перед собой тарелку с блинчиками и кофе, приступила к завтраку. С моей стороны было невежливо не предложить ему, но мне было не до церемоний.

– Приятного аппетита, – аппетита я не чувствовала и вновь ограничилась кивком, исподлобья наблюдая за его действиями, и парень не выдержал: – Да что с тобой? Я просто пытаюсь быть любезным! Пойми, я не враг тебе!

Я повела плечами:

– Ты тоже считаешь, что я сумасшедшая?

– Что? Нет!

– Горничные, что убираются здесь, уверены, что я «того», – я покрутила пальцем у виска.

– Я уже говорил, что не одобряю действий Марка Рудольфовича, – парень выглядел удрученным.

На миг моё сердце наполнилось надеждой:

– Если это действительно так, пожалуйста, сообщи в полицию!

– Я не могу…

– Тогда, дай мне телефон, я сама позвоню и скажу, что меня силой здесь удерживают!

– Нет! Мне за это голову открутят!

– Ну, или просто оставь телефон здесь, якобы забыл, я по-тихому им воспользуюсь, – сказала я, уже ни на что не надеясь.

– Ангелина, ты просишь слишком многого!

– Значит, не говори, что ты мой друг, – мрачно заключила я.

– Ангелина, я бы с радостью помог тебе, но то, что ты просишь – чистое самоубийство!

– Самоубийство – оставаться здесь!

– Босс, конечно, не прав, но твоей жизни здесь ничто не угрожает. – Макс попытался меня успокоить. – Может, ты хочешь кому-нибудь позвонить, сообщить, что с тобой все в порядке? Я бы мог тебе в этом помочь.

– Нет, – покачала я головой, так есть хоть какая-то вероятность, что рано или поздно меня начнут искать.

Макс сел за стол напротив меня, и я съежилась под его пристальным взглядом. С некоторых пор мне стало неприятно излишнее внимание мужчин, хотя раньше я это любила.

– Здесь есть домашний кинотеатр с богатой коллекцией фильмов на втором этаже, прямо по коридору до конца, и последняя дверь налево. На первом этаже библиотека, в подвале спортзал, в саду бассейн.

– Маловато для хозяина жизни, – горько заключила я.

– У него есть фамильный особняк, но он там редко бывает, – поделился информацией Макс.

– Почему?

– Точно не знаю, вроде как не ладил с родителями, особенно с отцом. Старика уже нет в живых, а Марк Рудольфович все его за что-то простить не может.

– За что? – мне не было интересно, спросила для поддержания разговора, да и врага надо знать.

– Какая-то тёмная история, я не в курсе, – ушёл от ответа Макс. – Он и в этом-то доме бывает нечасто, в основном живёт в своём городском пентхаусе. Сюда зачастил, когда тебя привёз.

– Какая честь для меня! – я горько усмехнулась.

– Ты поела? – парень заметил, что я перестала терзать несчастные блины в попытках впихнуть в себя хоть кусочек, и поспешил предложить: – можем прогуляться по саду, там очень красиво.

В душу закрались тревожные подозрения:

– Не пойду, – помотала я головой, – там полно охраны.

– Ну и что, – удивился Макс, – тебя никто не тронет. Пойдём, погода прекрасная.

– Скажи, тебя приставили следить за мной? – по тому, как поспешно парень отвёл глаза, я поняла, что мои подозрения подтвердились.

– Ну, раз уж тебе все известно, – не стал отнекиваться Макс, – то нет смысла притворяться, пойдём уже!

Я посмотрела в окно. Оно выходило на летнюю террасу, и тот вид, что мне открылся, был действительно прекрасен. Можно оставаться в комнате, жалеть себя и реветь, а можно взять себя в руки и попытаться что-нибудь придумать.

Глава 7.

На меня смотрела худая осунувшаяся блондинка с тёмными кругами вокруг глаз на бледном лице. Она пригладила расческой сухие как пакля волосы и в её руках осталась белокурая прядь.