– Алла, послушайте. Я сегодня не смогу никак…

– Да я как раз и хотела тебе позвонить, потому что опять все отменилось. Извини, что так получилось, – перебиваю его на полуслове.

– Это просто замечательно, потому что теперь пришла моя очередь просить тебя об услуге. Хотя нет, не так. Я ставлю тебя перед фактом. Сегодня ты, дорогая жена, забираешь наших детей из садика. Адрес скину сообщением. Не скучайте там. И да, забрать их нужно прямо сейчас, а то сад уже скоро закроют.

Э-э-э, а он ничего часом не перепутал?

– Многоуважаемый почти муж, – ехидно отвечаю, – спешу напомнить тебе, что в наш век, есть такая прекрасная услуга под кодовым названием "Няня". И я, насколько помню, не нанималась на эту должность.

– Так-то и я в мужья не сильно рвался, – со смешком отвечает мне.

– Ладно, уболтал, – знает чертяка, куда надавить. Да и если откажусь, вдруг он передумает быть моим мужем, хоть и на час, но все же. Да и с девочками я вроде как нашла общий язык. – Кидай адрес, поеду за нашими мартышками. Я ж мать, япона мать.

– Спасибо, Ал, серьезно, – облегченно выдыхает.

– Должен будешь, вовек не расплатишься,– хихикаю и направляюсь на выход.

– Да я уж и так, по самые уши.

Проходя мимо зеркала в прихожей, замечаю на своем лице широкую улыбку. Не знаю, чему я улыбаюсь, но стереть ее никак не получается. А следом приходит сообщение, длинное такое, с маршрутом из нескольких адресов и инструкцией по применению для девочек. Угу, а то бы я бы сама не сообразила, как мне с детьми обращаться надо. Я может, и ни черта в них не понимаю, но и без его помощи же как-то разобралась в прошлый раз. Читаю сообщения и диву даюсь от такой насыщенной программы у детей. А жить то им когда? Ну или хотя бы спать?! Сначала репетиторы, потом танцы. Потом ужин, и еще уроки, а им на минуточку всего по пять лет примерно. Даже у меня, взрослой тетки получается не такой насыщенный ритм жизни, как я думала.

Может, ну его нафиг все эти их занятия и просто развлечемся? Можно же хотя бы один чертов день провести так, как им хочется? Где детство, где шалости? Эх, вот у меня в их годы было просто потрясающее детство. Но если бы сейчас об этом услышала моя мама, она бы точно с этим не согласилась, потому что я то творила, то вытворяла такое, от чего она в свои молодые годы чуть не поседела, чем и попрекает меня по сей день.

Ладно, адрес запомнила. Если что, скажем, что и у нас случился какой-нибудь аврал, да? Ага, все репетиторы разом заболеют диареей, а студию танцев, допустим, закроют на карантин. В общем, разберемся по ходу дела, что наплести папаше. А то совсем детей затюкал своими занятиями. И совсем даже не удивительно, что они от него слиняли тогда. Я бы тоже убежала.

Разулыбалась так, аж щеки заболели в преддверии знатного переполоха. Девоньки мои, я уже еду, ждите. Тетя Алла научит вас развлекаться по полной программе!

Дорога до садика оказалась совсем не близкой, особенно в час пик. Какого черта вообще их сюда занесло? Кто додумался отдать их сюда? Это же другой конец города, мать вашу. Но уже на подъезде к этому “садику”, если его можно так назвать, поняла почему. Этот сад видать был самым лучшим и совсем не для простых детей. Хм, а я, видать, мастачка выбирать мужиков. Витек совсем не простой офисный клерк, как я раньше думала.

Машину на территорию не пропустили, поэтому пришлось топать до самого здания. Какой черт меня дернул надеть каблуки? Думала не дойду, это же не сад, а тюрьма какая-то! Высокий забор, огромная территория для прогулок… Собак только не хватает, и мужиков с автоматами по периметру, и тогда была бы вылитая зона… Ага, зона отчуждения.

Пока дошла, вся вспотела, хотя на улице далеко не май.

– Вы кто? И за кем? – тормознула меня на входе в группу женщина неопределенного возраста с видом бультерьера. Так зыркает на меня, будто готовится вцепиться в глотку за неверно сказанное слово или сделанный шаг в сторону детей.

– В смысле за кем?! За детьми. Не за вами же.

– Что-то я вас не припомню, – да что ты будешь делать, еще и бровки свои перманентные вскидывает.

– Так вам память тренировать необходимо, раз проблемы с ней. Девочек моих позовите, однолицых барышень, я уверена у вас не много таких.

– Новая нянька?

– Кто? Вы? Я тогда зачем приехала? Ух уж этот папаша, мозги мне все выклевал уже. Короче, все равно зовите Веру и Надежду, у нас грандиозные планы на сегодняшний вечер. И побыстрее, пожалуйста, – я нетерпеливо стала притопывать ногой, поглядывая на наручные часы. Нерасторопная какая, стоит еще тут, недоверчиво на меня смотрит и даже с места не думает двигаться. – Что стоим, кого ждём?

– Охрана! – завопила женщина, словно сирена. – Я вас не знаю, милочка и детей отдавать, не намерена.

У меня сейчас чувство дежавю возникло. А еще, если она мне по башке сумочкой съездить надумает, то вообще… Я прямо таки себя вспомнила в тот удачный для меня день в торговом центре. Так же орала зовя охрану. Не, ну она молодец, конечно, что не хочет отдавать детей не пойми кому, но я-то для них знакомый человек. Приехала вот, а они… Эх, так и придётся звонить отцу года, пока меня тут не скрутили и не вывели под белы рученьки. Хорошо еще, если только этим ограничится, а если…

– Секунду, – выставила руку вперед, как бы намекая, чтобы она свою очень уж громкую сирену вырубила. Достала телефон, и набрала номер. – Муж, а ты часом не прифигел ли? – без всякого приветствия начала я, когда тот соизволил ответить на звонок.

– Что случилось? – и голос у него был такой уставший, что воевать как-то даже расхотелось. Хотя возмущаться я не перестану.

– Почему мне не хотят отдавать наших детей? Я приехала, как ты и просил, между прочим, а тут меня не пускают и охрану натравить хотят. Я, конечно, отбиваюсь, как могу, но что я сделаю одна против десятерых? Троих я вырубила, четверо где-то в кустах еще прячутся от страха...

– Алла, ты что несешь? – прервал меня, а я же только начала. Воображение разыгралось, а он… Эх.

– Да еще пока ничего не несу, но скоро чую надо будет уносить ноги. Передаю трубочку особо громкой мадаме, которая сделала твою благоверную глухой на одно ухо.

– Алла, ну почему у тебя все не слава Богу.

А причем тут Алла? Самая крайняя что ли? Как просил, так и сделала. Я еще даже косячить не начала. Но это только пока что…

– Ладно, меньше слов больше дела, дорогой, – протянула трубку дамочке, которая мне с самого первого взгляда не понравилась. Пускай сам разбирается с ее огромными тараканами. – Женщина, на нее смотреть не надо. Надо вот сюда говорит, а вот отсюда слушать. Ферштейн? Давайте, смелее. Мой муженек почти не кусается, хотя если вы будете с ним столь же "любезны", как и со мной, то итог беседы может быть очень непредсказуем.

Пока я, ни разу вот не тихо высказывала свои “фи”, меня уже услышали малышки и нарисовались в раздевалке, сияя щербатыми улыбками. Девчонки не растерялись и с громкими криками: “мама” понеслись ко мне в объятия. Признаюсь, стало даже приятно. Как ни странно эти две малышки не вызывали у меня стойкого противоречивого чувства неприятия по отношению к детям, как это обычно бывает, а наоборот даже немного хотелось их обнять. Как им отказать?

– Привет, чудики. Давайте собираемся…

– Никуда никто собираться не будет, пока все обстоятельства не будут выяснены, – влезла в мой разговор с детьми злая тетка. Вот не зря она мне не нравится.

– Вообще-то перебивать неприлично, – вставила свои пять копеек Вера или Надежда. Они так похожи, что и не различишь даже вот так сразу.

– И влезать в чужой разговор тоже неприлично, – добавила вторая.

Попозже все-таки стоит разобраться, кто из них кто или бирки на них с именами навесить. Хотя не, лучше браслетики. А то какая ж из меня мать, если я даже детей не могу различить?!

Высокомерная тетка аж воздухом подавилась от возмущения, но ни слова не произнесла, только слушала недовольное ворчание из трубки, то бледнея, то краснея. Молоток, Витек, отчитывает ее на славу.