– Ладно, ладно, молчу! – тут же согласился он, продолжая при этом ухмыляться. Да ещё и сделал жест рукой, будто закрывает себе рот на молнию.

Вот же неприятный тип. И, получается, он в курсе о предпочтениях своего друга? Мне стало как-то очень неприятно, и захотелось поскорее попасть домой, чтобы только не испытывать этот дискомфорт.

Владимир Александрович открыл заднюю дверцу автомобиля, и, взяв меня за руку, помог сесть внутрь. На мгновение, задержав цепкий взгляд на моем лице, он улыбнулся одними уголками губ, и тихо произнёс:

– Пока.

– Пока, – эхом отозвалась я, чувствуя, как в груди назревает новая болезненная волна сомнений.

С тихим хлопком он захлопнул дверь, а Марк тут же открыл свою, чтобы сесть за руль.

– Проследи, чтобы она вошла в общежитие, – услышала я строгое напутствие своего преподавателя.

– Слушаюсь! – издевательски отсалютовал ему Марк, усаживаясь в машину. Клоун.

– И не разговаривай с ней, ты понял меня?! – с тихой угрозой в голосе предупредил его Владимир Александрович.

Тот устало вздохнул, и впервые ответил с раздражением вместо привычных насмешливых ноток в голосе:

– Ладно.

Марк сдержал своё обещание и действительно не проронил ни слова за всю поездку, чему я была только рада. Вместо этого он включил музыку погромче, видимо решив в отместку оглушить меня, но если так, то он просчитался. Я и этому была рада. Ритмичные басы дерзкой мелодии агрессивно привлекали к себе внимание, заставляя наслаждаться их низким звучанием, и не позволяя тяжёлым тревожным сомнениям разорвать мою душу в клочья раньше времени.

Я слушала музыку и смотрела в окно на пролетающие мимо машины, на красивые высокие здания, горящие яркими огнями, на рекламные билборды, привлекающие взгляд буйством красок, на людей, спешащих куда-то по тротуарам, несмотря на поздний час.

Куда они идут? Кто они есть? Их так много здесь, и у каждого своя жизнь. Свои проблемы, желания, страхи, стремления… Каждого из них кто-то любит, кто-то ждёт… А кого-то, наоборот, никто не ждёт… Внутри каждого целая вселенная, но я об этом никогда не узнаю. Для меня все они – просто прохожие. Живые декорации к улицам этого огромного малознакомого города, в котором мне предстоит теперь жить.

В котором живет и он… Владимир Александрович. Мой преподаватель физики. Мужчина, которого я так долго считала идеальным, что теперь не так просто было отказаться от этого мнения.

В голове эхом звучали его слова:

«Меня привлекает игра в подчинение».

Ничего себе, игра. Плечо до сих пор неприятно ныло.

Неосознанно потёрла его рукой, и поморщилась от полученного дискомфорта.

Как далеко он может зайти в своих играх? И смогу ли я вытерпеть подобное ещё раз?

А самое главное, хочу ли я это терпеть?

Машина затормозила у входа в общежитие, вырывая меня из тревожных мыслей.

– Спасибо, – сухо произнесла я.

Марк обернулся и растянул губы в широкой ухмылке, от которой мне стало ещё больше не по себе.

– Пожалуйста, студентка Рая, – сахарным голосом протянул он.

И я поспешила выйти из машины. Чтобы ни одной лишней секунды не находиться в одном пространстве с этим неприятным человеком.

На улице крепчал мороз. Хрустя сапогами по снегу, я быстро добежала до крыльца. Осторожно поднялась по ступенькам, чтобы не поскользнуться, и, приложив усилие, открыла тяжёлую входную дверь. Перед тем как юркнуть в здание, обернулась и увидела, что чёрная машина Марка все ещё стоит у входа, освещая перед собой часть дороги хрустальными фарами.

– Ну?! Что?! Рассказывай?!

Стоило мне войти в комнату, как Жанка тут же подлетела ко мне с обезумевшим от любопытства лицом.

– Да нечего рассказывать, – устало отмахнулась от неё я, стягивая с себя пуховик и сапоги.

– Как это нечего?! – возмутилась подруга. – Где вы были?! Что делали?! Ты чего такая потухшая вообще?! Он что обидел тебя?!

Я подняла на неё бесцветный взгляд. Обидел ли он меня? Хороший вопрос. Я и сама этого не знаю.

– Жан, правда рассказывать нечего, я устала очень, давай спать? – попыталась отделаться я от неё.

Но не тут-то было. Подружка преградила мне дорогу, воинственно уперев руки в бока, и нахмурила брови так, что они сошлись на переносице.

– Если ты думаешь, что можешь так легко прокатить меня, после того как я не пожалела для твоего свидания своей любимой юбки, то ты очень ошибаешься, моя дорогая! – грозно заявила она.

Я вздохнула. Обманывать я никогда не любила, да и не умела, даже когда это было действительно нужно, а говорить ей правду о том, что произошло, было для меня совершенно неприемлемо. И мне ничего не оставалось, как стянуть с себя юбку и протянуть ей со словами:

– Я тебя об этом не просила.

Жанка растерялась, явно не ожидая подобного ответа.

– Рай, ты чего? – с обидой глядя на меня, спросила она, – Я же вижу, что что-то случилось! Почему ты не хочешь поделиться со мной?

– Просто я не хочу ничего рассказывать, – ответила я, едва сдерживая нарастающее раздражение, – Неужели так трудно это понять?

В глазах подруги моментально отразилась обида.

– Как знаешь, – холодно произнесла она, и, бросив юбку на стул, забралась в свою постель.

Я стянула с себя её кофту и аккуратно положила на стул рядом с юбкой. Чувство вины перед Жанкой уже давило на грудь нестерпимым грузом. Безумно хотелось подойти, обнять её, и извиниться за свою грубость. Но страх, что она станет вновь выпытывать подробности моего свидания, превышал угрызения совести, и я, забив на макияж, переоделась в пижаму и легла в кровать.

Только о том, чтобы уснуть, не было и речи. Плечо ныло все сильнее. И от обиды за эту несправедливо причинённую боль хотелось плакать.

Меня никто и никогда раньше не бил. Мама могла дать подзатыльник в сердцах, но не более того. Самую большую боль в своей жизни я испытала в третьем классе, когда неудачно свалилась с козла на уроке физкультуры и зашибла руку. Тогда я мужественно терпела эту боль, не проронив и слезинки. Но это была случайность. Неприятность. Никто не причинял мне боль намеренно.

Подчинение. Что он подразумевал под этим? Я должна буду ему подчиняться, а если ослушаюсь, он будет делать мне больно?

Надо было расспросить его обо всем подробнее. Но я, что неудивительно, даже не подумала об этом.

Странные, непонятные, пугающие своей неизвестностью отношения. В фильме про пресловутые пятьдесят оттенков все выглядело довольно романтично, но он сказал, что в жизни все по-другому. Насколько по-другому?

Но как бы там ни было в жизни, все равно, все это казалось таким… неправильным. Я всегда представляла себе любовь и отношения совершенно иначе. Для меня любовь – это ласка, нежность, бережное отношение, забота друг о друге… Но никак не побои. И он знает о моих представлениях, и не хочет обманывать мои надежды.

«У тебя все может быть по-другому».

Да, может быть. Могло быть. Но меня угораздило влюбиться именно в него.

Полюблю ли я когда-нибудь кого-нибудь так же, как его? До дрожи, до замирания сердца, до остановки дыхания?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.